У чекистов было достаточно оснований для ареста участников заговора, что и предлагали сделать некоторые ответственные сотрудники МЧК. Однако Ефим Георгиевич, посоветовавшись с Ф.Э. Дзержинским и В.Н. Манцевым, пришел к выводу, что аресты в данный момент могут оказаться преждевременными. Это могло вспугнуть основных руководителей «Штаба Добровольческой армии Московского района», дать им возможность перегруппировать силы организации.

Военврач артиллерийской школы активно и сознательно помогал чекистам. Через него были установлены руководители белогвардейских организаций Ходынского, Замоскворецкого и других районов, стало известно, что центральный штаб заговорщиков собирается в квартире Ступина. Чекисты ознакомились с некоторыми документами штаба, в том числе и с заранее подготовленным воззванием «Штаба Добровольческой армии Московского района» к населению столицы с призывом не оказывать сопротивления деникинским войскам, ликвидировать коммунистов.

В конце концов ВЧК стали известны все главные силы, которыми располагал «Штаб Добровольческой армии Московского района». Они сосредоточивались, как и предполагал ранее В.Н. Манцев, в трех офицерских московских школах. Особый отдел ВЧК разработал во всех деталях план бескровного захвата противника. Операцией руководил особоуполномоченный Особого отдела ВЧК А.X. Артузов и начальник Особого отдела МЧК Е.Г. Евдокимов.

Артузов и Евдокимов хорошо изучили жизнь школ, распорядок дня их личного состава. Они обратили внимание на то, что командиры и слушатели артиллерийской школы регулярно в отведенные специально часы занимались гимнастикой. Вот и решено было использовать гимнастический урок для ареста офицеров-заговорщиков. Артузов попросил комиссара школы очередное занятие по гимнастике провести не во дворе, а в манеже. Первыми вошли в помещение офицеры. Как обычно, сложили оружие, разделясь, построились, но… урок не состоялся. У дверей манежа мгновенно были выставлены два пулемета. Заговорщики поняли, что сопротивление бесполезно, и по команде чекистов стали выходить на улицу.

В ходе следствия выяснилось много нового о планах мятежников. С падением Тулы их артиллерия должна была обстрелять Кремль. Офицерской диверсионной группе из двадцати человек предписывалось взорвать железнодорожные мосты, чтобы не допустить подвоза войск Красной Армии к Москве. Другой группе офицеров поручалось вывести из строя связь РВС с фронтами и Кремля с ВЧК.

19 сентября был арестован Миллер. Оказавшись под стражей, этот самонадеянный человек, мнивший себя одним из будущих правителей Москвы, мигом утратил свою былую спесь, как только увидел «шофера Кудеяра», одетого в чекистскую форму. В своих показаниях Миллер сообщил, что его организация намеревалась «захватить В.И. Ленина в качестве заложника против красного террора».

Итак, первая крупная операция в чекистской работе Ефима Георгиевича Евдокимова была завершена. Его активное участие в ней было обеспечено тем, что он пришел в МЧК зрелым и закаленным бойцом революции, опытным и искусным конспиратором, с молодых лет посвятившим свою жизнь борьбе за счастье трудового народа.

…Непросто складывалась жизнь курского крестьянина Георгия Савватеевича Евдокимова. В середине 80-х годов прошлого века призвали его в армию. Вместе со своим линейным стрелковым батальоном Георгию пришлось исколесить по России не одну тысячу верст, немало унижений натерпелся он от офицеров и фельдфебелей. После нескольких лет службы судьба занесла его в затерявшийся в казахских степях маленький провинциальный городок Колол. Там он и познакомился со скромной девушкой Настей, работавшей прислугой у купца. Рядовому Евдокимову удалось добиться у начальства разрешения на женитьбу. 20 января 1891 года у Георгия и Анастасии появился первенец — сын Ефим. Через шесть лет закончился срок службы Георгия Савватеевича, я он увез свою семью в Читу, где устроился сцепщиком вагонов на Забайкальской железной дороге.

…Тусклая керосиновая лампа едва освещает отсек старого товарного вагона, который служит домом семье Евдокимова. В углу стоит только что наряженная елка. Через два дня наступит новый, 1905 год. Анастасия Аристарховна и Ефим ждут с работы отца. Сегодня в депо выплата жалованья, отец должен купить угощение для новогоднего стола.

Скрипнула дверь, вошел Георгий Савватеевич. Не снимая тулупа, молча сел на стул.

— Случилось что, отец? — взволнованно проговорила, поднявшись с кровати, Анастасия Аристарховна.

— Половина жалованья на штраф ушла. Управляющий распорядился вычесть за простой поезда, хотя мы, сцепщики, тут и ни при чем. Три рубля аптекарю занесла твои лекарства. А вот что осталось, считай! Может, счеты пришейте, чтобы не сбилась?

С этими словами Георгий Савватеевнч бросил на стол две скомканные бумажки и несколько медных монет.

— Не срывай злость на матери, отец, — вмешался Ефим. — Разве она виновата в том, что вас, рабочих, грабит начальство. Вас несколько сотен, а постоять за себя не можете. Пошли бы на забастовку, тогда…

— Да ты в своем уме? На железной дороге бунт устраивать! Уж не ссыльный ли студент Пашков такую крамолу тебе в башку вбивает? Не вздумай у него книги запрещенные брать, в тюрьму угодишь.

Виктор Иванович Пашков человек необыкновенный. Сам из дворян, сын адвоката, а пошел за дело народа.

Георгий Савватеевич испуганно посмотрел на сына.

— Так что же, Ефим, ты с Этим ссыльным заодно, против царя идете?

— А что ты за свою жизнь от царя получил? Четверть века им верей и правдой служишь, а кроме как в старом вагоне места тебе не нашлось. Да и обирают тебя до копейки с царского благословения.

Ефим встал из-за стола и, обратившись к матери и отцу, сказал:

— Мне уже пора начинать самостоятельную жизнь, надо зарабатывать. Весной место конторщика в железнодорожных мастерских освобождается. Я грамотный, обещали принять.

Но устроиться на работу Ефиму удалось только осенью. Его приход на железную дорогу совпал с Октябрьской всероссийской политической стачкой, прокатившейся но всей стране. Во многих городах страны превратили работу фабрики, заводы, транспорт, почта, телеграф, учебные заведения. Всего число бастующих достигло двух миллионов человек. Революционные события захватили и Читу. Первыми забастовали рабочие железнодорожных мастерских и депо. Еще в августе под руководством большевиков они стали создавать вооруженную дружину, которая в дни Октябрьской всероссийской стачки выросла до двух тысяч человек. В середине октября началось массовое вооружение читинских рабочих. Численность их дружины, возглавлявшейся А.А. Костюшко-Волюжаничем, достигла четырех тысяч человек. По предложению большевиков в городе был создан Совет солдатских и казачьих депутатов, освобождены политзаключенные из читинской, а затем акатуйской тюрем. К декабрю Совет установил контроль за почтой и телеграфом. Осуществилась давняя мечта трудящихся — на железнодорожных предприятиях и в торговых заведениях был введен 8-часовой рабочий день. Деятельность правительственных учреждений была полностью парализована. Власть в Чите фактически перешла в руки Читинского комитета РСДРП и Совета солдатских и казачьих депутатов. В городе стала выходить газета «Забайкальский рабочий». Эти события вошли в историю революционной борьбы народов России под названием «Читинская республика».

Впоследствии в своей автобиографии Ефим Георгиевич Евдокимов, возвращаясь к этому периоду жизни, написал: «Октябрьские события 1905 года так подействовали на молодые сердца и разум, что в 15 лет я смело заявил отцу, человеку, прошедшему солдатскую муштру, консервативному, что я революционер, и бесповоротно связал свою судьбу с революцией».

После разгрома Декабрьского вооруженного восстания в Москве царское правительство направило карательные экспедиции в Сибирь. К Чите с востока двигался отряд генерала Ренненкампфа, с запада — отряд генерала Мейлер-Закомелыского. Над «Читинской республикой» нависла угроза. В защите ее завоеваний в составе боевой дружины принимал участие и юный Ефим Евдокимов.