Группа "арти" добралась до Манонга лишь через четыре дня. На пятый день "олтон" сообщил, что они соединились с Крэком. Оба командира были в восторге от организации и подготовки лагерей.

Вечером четвертого дня Мук Чон сообщил Де Порта тревожные вести. Деревню окружила и обыскала рота солдат. Впервые солдаты забрались так высоко в горы. И хотя никто в деревне не выдал присутствие американцев, подозрение солдат так и не удалось развеять. Они увели с собой деревенского старосту.

Де Порта созвал своих подчиненных.

– До сих пор нам везло, но теперь придется удвоить осторожность. Нас могут раскрыть в любую минуту. Надо организовать еще одну запасную базу на случай отступления.

– Родригес, я хочу пройти с тобой по окрестностям и прикинуть план обороны. Если нас атакуют, то было бы неплохо прикончить как можно больше вьетконговцев и только потом отступить.

– Есть, сэр. Мы с капитаном Смиттом организовали кучу сюрпризов. Если повезет, то мы сможем подорвать на минах пару рот, прежде чем дело дойдет до настоящей стрельбы.

Сержант Эверетт позвал лейтенанта Во. Подпольщики из города пытались связаться с ним.

– Работают сразу два передатчика, – сообщил он.

– Один из них мой новый агент, – заметил Во. – А другой – это Фам.

Он слушал сообщение, нахмурившись и покачивая головой. Де Порта прислушался, вздохнул и пошел прочь.

– Что там, сэр? – поинтересовался Оссидиан.

– Фам сообщил, что Кванду выпустили, признав ее невиновной. И теперь они с Фамом хотят встретиться с лейтенантом Во на заброшенной ферме. У них для нас важная информация.

Де Порта остановился на краю плато и поглядел на город вдали. Солнце уже садилось, разливая по горизонту оранжево-красные лучи. Внизу виднелась синевато-седая дымка предсумеречного тумана, которая скоро, совсем скоро превратится в темную ночь.

– Агент Во, которого Фам и Кванда не знают, сообщил, что они уже не появляются дома несколько дней. Теперь понятно, куда ветер дует?

Оссидиан угрюмо кивнул.

– Коммунисты наложили на них лапу и пытаются заманить нас в ловушку.

Подошел Во.

– Я велел агенту Току связываться с нами каждое утро и вечер в шесть часов. – И, заметив, как нахмурился Оссидиан, он быстро добавил: – Опасности нет. Я дал Фаму немецкий передатчик, у Тока же чехословацкий, действующий на более высокой частоте.

– Ток надежен?

– Я в него верю. Он тоже католик, как и моя семья. Но они были гораздо более богаты в свое время. Теперь, конечно, они все потеряли.

В радиокабинке раздалась новая серия точек и тире. Де Порта поспешил обратно и встал за спиной Эверетта, заглядывая через плечо. Вскоре передача закончилась, и Эверетт передал записи Де Порта, который тут же пробежал сообщение глазами.

– Ну вот и все. База требует выбрать день для операции "Падающий дождь". Мы должны начать ее до конца месяца. В нашем распоряжении не меньше четырнадцати дней.

– В принципе, мы готовы уже сейчас, – заметил Смитт.

Де Порта покачал головой.

– Нет, я партизанил три года на Филиппинах. Лучше пусть дату выберут на местах. Например, Бэкингем. – Де Порта набросал короткое сообщение для командира группы "олтон" и передал записку Эверетту.

– Все происходит слишком быстро, – сказал он. – Но что же делать. Постараемся справиться.

Капитан Бэкингем предпочел использовать максимум – четырнадцать отпущенных дней.

Капитан Лок подготовился раньше. Тем временем Де Порта организовал новую базу на случай провала. Вьетконговские войска еще дважды наведывались в деревню Чона, но так и не обнаружили следов партизан.

Прослушивая армейское радио и благодаря Току лейтенант Во узнал о растущем недовольстве в Хонг Монге. Комендантский час поддерживался со всей жестокостью. Количество патрулей удвоилось, если не утроилось, и новый политкомиссар допрашивал арестованных днем и ночью.

"Бэт кэт" провела репетицию своей части операции "Падающий дождь". Люй ощущал растущее с каждым днем внутреннее напряжение Смитта, их платформа была перенесена подальше от всех остальных, и Люй лично укрепила скрипящие бамбуковые колья так, что им теперь не приходилось полагаться на звуковую завесу гиббонов.

Однажды ночью, лежа рядом с ним, Люй почувствовала что-то неладное в Смитте.

– Что, завтра? – спросила она.

Смитт лежал и смотрел в крышу над платформой. Он ощущал в себе глубокие перемены. Он по-прежнему не боялся умереть, но теперь ему не хотелось умирать. Он тихо ответил:

– Да, выступаем завтра. Атака назначена на ночь.

– Я тоже пойду.

– Только не это. Будет слишком много стрельбы. Тебе лучше остаться с Пьероу.

– Нам надо быть вместе...

– Я не могу этого позволить, Люй.

– ...тогда, если ты погибнешь, я смогу принести тебя в деревню, и ты будешь ждать меня, когда я умру. Я не смогу жить, если ты погибнешь и тебя не принесут обратно, для похорон.

Смитт повернулся на бок и закрыл ей ладонью рот.

– Давай не будем о смерти. Мы еще живы, черт побери.

Люй крепко обняла его.

– Ну так давай что-нибудь предпримем, раз мы живые.

Де Порта покосился на ручные часы чешского производства и поднял глаза на Мук Чона.

– Мы уже опаздываем, полковник. – Де Порта постарался, чтобы в его голосе не прорезалось раздражение.

– Тогда идем, – ответил Мук Чон.

Тайский вождь был одет для похода по джунглям. В его корзинке лежал автомат с пятьюстами патронами.

– Полковник, ты нужен здесь. Если мы погибнем, то только ты можешь помочь новым американцам занять наше место и повести таев на борьбу с жителями долин.

– Я – полковник, – взвизгнул Мук Чон. – Я должен вести своих людей. – Откуда-то из штанов он достал курительную трубку и яростно сунул ее в рот.

– Что делать, сэр? – спросил Смитт у Де Порта на английском. – Может, действительно прихватить его с собой?

– Он же не прошел обучение вместе с другими. И он стар. Сомневаюсь, чтобы он мог выдержать поход. А если он задержит наше продвижение, то нам, как пить дать, придется плохо. Кроме того, он действительно нужен мне здесь.

Смитт пожал плечами.

– Ну, если вы сможете уговорить его, я готов снять перед вами берет, сэр.

– У меня в запасе еще одно средство, – отозвался Де Порта хитро.

Он вынул из кармана серебряную звезду генерала и нацепил на свою черную рубашку. Он повернулся к Чону.

– Я не успел сообщить вам, полковник, но я только что получил сообщение о моем повышении в звании. С момента, когда начнется операция.

Мук Чон долго разглядывал звезду, потом он вынул трубку изо рта, отдал салют.

– Жду ваших приказаний, мон женераль.

– Скажите, полковник, – обратился к нему Де Порта, – разве был я не прав в тех распоряжениях и советах, которые отдавал с тех пор, как прибыл сюда?

– Так точно, мон женераль.

– Разве не следил я за тем, чтобы солдатам платили вовремя, чтобы все были соответствующим образом одеты и получали припасы?

– Так точно, мон женераль.

– Разве наше присутствие не принесло деревне процветание? Разве мы не заплатили за опиум больше, чем вьетконговцы?

– Верно, мон женераль!

Де Порта сделал паузу и заговорил тише:

– Оба мы опытные ветераны многих боев, полковник, разве не так? И до сих пор мы прекрасно ладили друг с другом.

– Я готов это признать, мон женераль.

– Тогда вы, конечно, поймете меня, если я отдам прямой приказ, полковник. Приказываю: оставаться здесь и охранять штаб, и быть готовым работать с новыми эмиссарами на случай, если я не вернусь.

Мук Чон взглянул на Де Порта, перевел взгляд на генеральскую звезду, потом едва заметно кивнул.

– Я обязан повиноваться приказам генерала. Я понимаю. Я остаюсь.

– Вы отличный офицер, полковник, – сказал Де Порта и двумя руками хлопнул его по плечам. – Мы будем чувствовать себя уверенней, зная, что вы остаетесь здесь.