Важнейшим аспектом сотрудничества между Китаем и Россией остается взаимодействие в области безопасности, и здесь как раз все идет более-менее гладко. Включение России в ШОС не как региональной державы, а как лидера собственного военно-стратегического блока ОДКБ является прорывным моментом российско-китайского военного сотрудничества. ШОС укрепляется сразу коллективным членом — военным блоком стран СНГ, Россия же значительно увеличивает свой статус, представляя целую военную коалицию.

В любом случае, Китай на сегодня — одна из крупных региональных держав — пока еще готов к широкому сотрудничеству с Россией, не боясь при этом оказаться под американским катком. И этим шансом надо пользоваться, даже если ради этого приходится чем-то жертвовать. И, как ни крути, китайские и американские аппетиты в отношении России просто не сопоставимы.

Китай — это на сегодня единственно возможный, хотя все еще в значительной степени потенциальный, удар по «Анаконде». В нынешнем мире государств, которые продолжают противостоять жесткому политическому и экономическому давлению США, осталось наперечет. В их числе в первую очередь Китай, набирающий вес Иран, осторожная Индия и на последнем издыхании Северная Корея. С Ливией и Ираком США уже расправились, тем не менее ликвидация иракской угрозы обернулась для США значительным возрастанием угрозы со стороны Ирана. Пока от вторжения в Ирак США не выиграли ничего, зато уже понесли колоссальные финансовые потери и обрели комплекс сопутствующих мелких проблем в регионе. Робко начинают напоминать о собственной идентичности Евросоюз и Турция. Однако ключевым моментом всей мировой геополитической диспозиции является поведение России. При этом сама Россия заинтересована в реализации самостоятельной антиамериканской геополитической стратегии больше всех остальных. Ведь это Россия — главная цель американской геополитики, и это Россию пытаются удушить кольца «Анаконды», между делом пуская в расход другие государства, суверенитеты, стратегические и экономические интересы стран и целых регионов.

В отношении подлинных интересов США и их союзников уже давно никто не питает никаких иллюзий. «Демократия» и «общечеловеческие ценности», как шелуха, облетают при первом залпе ракет «точечного» поражения, выпущенных с самолетов НАТО. «Сегодня мы время от времени сталкиваемся с новыми угрозами, с новыми, на наш взгляд, очень опасными концепциями, такими, например, как вмешательство, исходя из так называемых «гуманитарных соображений», во внутренние дела других государств. Мы сталкиваемся с такими угрозами, как международный терроризм, такими проблемами, как религиозный экстремизм и сепаратизм», — заметил как-то Путин в интервью китайской газете «Жэньминь Жибао» еще в 2000 г. Однако прошли годы, но смелости адекватно ответить на запредельную наглость США у России так и не хватило.

Можно сколько угодно говорить о том, что «Россия сосредотачивается», решает внутренние проблемы, копит ресурсы, восстанавливает экономику и реализует национальные проекты, однако все это ровным счетом ничего не будет значить на тот момент, когда наши геополитические позиции в мире будут утрачены необратимо. Время стремительно уходит. США не будут ждать, пока мы разберемся со своими внутренними проблемами. «Анаконда» действует быстро, жестко и не считаясь ни с чем.

Понятие «международный терроризм» имеет зачастую очень выборочное применение. Говоря о нем, каждый подразумевает только свои экономические интересы. Что такое американская экономическая блокада, тоже нет нужды пояснять, разрушение экономик и вытеснение из конкурентной борьбы мы могли наблюдать за последнее время многажды. Исходя из геополитической логики, а также из экономических интересов, можно, наконец, сделать вывод, что для Запада абсолютным злом, международным террористом, государ-ством-изгоем является любой, кто действует не в интересах США, а, наоборот, против них, например, в своих собственных. Соответственно, можно сделать вывод относительно того, что является источником международного терроризма для тех, чьи действия противоречат интересам Запада и США. Кто инициирует терроризм и нестабильность, ведение локальных войн, введение экономических блокад, разрушение экономик на территории Евразии? Что есть «международный терроризм» для России? У Путина уже были некоторые подозрения на этот счет: «Особая тема — международный терроризм. Он по-прежнему бросает вызов миру и стабильности всех государств, угрожает безопасности и благосостоянию граждан, безопасности конкретных людей. Сегодня образовалась некая дуга нестабильности, которая простирается от Филиппин до Косово. Я бы сказал, что центр этой дуги постепенно смещается в сторону Афганистана, и это чувствуют на себе не только Россия и страны Центральной Азии, но и другие государства мира. Выход здесь может быть только один — расширение международной системы борьбы с терроризмом и повышение ее действенности. Важно не прятать, как страус, голову в песок, не делать вида, что этой угрозы не существует. Самое худшее, что можно сделать, — это сделать вид, что этого нет и платить все время деньги террористам, откупаться от них. Денег не хватит, потому что их агрессивные аппетиты будут расти», — сказал Путин на пресс-конференции по итогам встречи «Большой восьмерки» на Окинаве. Дуга нестабильности? Рука «Анаконды». Наверное, в такой ситуации стоило более внимательно приглядеться к действиям «из гуманитарных соображений» и более масштабно оценить последствия тактики «удушения изгоев». Возможно, это те бреши, которые еще позволят нам осуществить прорыв блокады более масштабной. Главное — в какой-то момент самим не начать верить в собственные слова о совместной с Америкой борьбе с «международным терроризмом». Ибо последний представляет собой не что иное, как американские «сети», созданные в основной своей массе в период афганской кампании СССР.

Принятие геополитической логики — не только красивый популистский жест. «Анаконда» — это вызов всей Евразии, а значит, вместе и отвечать. Однако финальная битва пройдет непосредственно между США и Россией. Битва с «Анакондой» за наш континент с использованием сетевых технологий. А следовательно, уже сейчас необходимо озаботиться созданием собственных сетей с привлечением наших геополитических союзников, одним из которых, несомненно, является Индия, первой вставшая на пути «Анаконды».

С точки зрения геополитики, именно контроль над Индийским океаном имеет решающее значение для геополитической структуры планеты в XXI в. Располагаясь между Атлантическим и Тихим океанами, он является своего рода «срединным океаном», открывающим свободный доступ и дающим контроль как над Атлантикой, так и над Азиатско-Тихоокеанским регионом. А проблема подобного контроля особенно остро стоит именно перед Россией, ведь и Атлантика, и Тихоокеанский регион сегодня находятся под приоритетным контролем США.

После распада СССР Россия из сверхдержавы в одночасье превратилась в державу региональную. С тех пор ее статус и влияние скорее понижались, в то время как в Европе сложилась новая геополитическая конфигурация в лице Европейского союза, а Китай стремительно набрал обороты, став общепризнанным региональным лидером в АТР, все это время практически на равных конкурируя с Японией. В то же время Россия в какой-то момент, особенно к концу 90-х, чуть не утратила и «остатки былой роскоши» в виде статуса «региональной державы», который был окончательно восстановлен только лишь после августовских событий 2008 г, в Грузии и Осетии. Таким образом, за контроль над наименее освоенным американцами с геополитической точки зрения Индийским океаном сегодня, помимо России, готовы сразиться еще ЕС и Китай. И цена вопроса действительно высока.

Индийский океан расположен строго посредине между восточным побережьем Африки и Тихоокеанской зоной, включающей в себя Новую Зеландию, Австралию, Новую Гвинею, Малайзию, Индонезию, Филиппины и Индокитай. Морской контроль над Индийским океаном является ключевой позицией для геополитического влияния сразу на три важнейших «больших пространства». В первую очередь, и это самое главное именно для России, доступ в Индийский океан дает возможность контроля над береговой зоной юга Евразии, в геополитике определяемой как «rimland». Это именно то пространство, которое входит в зону так называемых «евразийских Балкан», по определению американского геополитика Збигнева Бжезинского, — зону нестабильности и управляемого хаоса, с помощью которой американцы имеют заход на евразийский континент с юга. Перехват контроля над юго-евразийским римландом серьезно изменит ситуацию в пользу континентальной стратегии, а устранение прямого американского доступа туда значительно успокоит и стабилизирует регион в целом.