Я застыл на месте, не понимая, что мне полагается делать, и вынужден был забыть на время о Шиве и эльетиммах, запереть эту проблему в дальний ящик ума. Остальным придется самим позаботиться о себе; в конце концов, они вместе, у них есть союзники в Релшазе, а главное, Ливак не дура. Мой первый долг теперь – выжить, пока не смогу вернуться на материк. Я здесь один и в немалой опасности.

Я посмотрел на женщину, но она сосредоточилась на вышивке, ее тщательно накрашенные губы слегка изгибались в улыбке, в миндалевидных глазах искрилось удовлетворение. Тайком следя за своей госпожой, воин указал мне на каюту, в которой скрылась плачущая девушка. С бесстрастной миной прошел я через сколоченную из планок дверь, которая все еще раскачивалась после того, как она в гневе покинула комнату.

Я оказался в просторной светлой каюте с выходом на маленькую личную палубу в задней части галеры. Девушка больше не рыдала, но лицо ее было мокрым от слез, сгубивших всю ее косметику. Щеки ее покрылись стыдливым румянцем, губы сузились. Смущение боролось с яростью в ее огромных карих глазах. Девушка глубоко вдохнула. Я благоразумно уставился в стену и терпеливо ждал.

Через несколько мгновений она с загадочным вздохом пожала плечами, отбросила с лица длинный черный локон и села на подушки; ее элегантное янтарное платье зацепилось за драгоценные браслеты на лодыжках. У нее были прелестные лодыжки и несообразно грубые ступни. В целом же она была лакомым кусочком, ростом мне до подбородка, с округлыми бедрами и пышной грудью, которую едва скрывало просторное шелковое платье без рукавов. Сердитая нахмуренность казалась неуместной на ее круглом лице, но я мог поверить, что она привыкла часто надувать свои полные губки. С отрывистым приказом девушка указала на пол и подтянула платье на гладкое коричневое плечо.

Видимо, алдабрешцы не доверяли стульям, поэтому я сел на пол и выдавил заискивающую улыбку.

– Прости, я не понимаю алдабрешского.

Девушка сдвинула брови, пытаясь говорить на релшазском. В немом извинении я пожал плечами. Вот еще новая проблема. В тех редких случаях, когда приходилось иметь дело с провинциальными крестьянами, не знающими тормалинского, мне хватало личных познаний в каладрийском или далазорском, дабы прибегнуть к ним, если припрет. Но я и представить не мог, что мне вдруг понадобится язык Архипелага. Я даже не знал никого, кто мог бы меня научить.

– Ты тормалинец? – нерешительно спросила девушка с сильным алдабрешским акцентом.

Я неуклюже поклонился, не зная, что еще делать.

– Меня зовут Райшед.

Она несколько раз повторила мое имя, разделяя слоги и окрашивая их алдабрешской интонацией.

– Раи Шед.

Значит, придется откликаться на это, пока я не найду выход отсюда.

Понимающе кивнув, девушка указала на себя:

– Я Ляо Шек, Четвертая жена Шек Кула и управляющая его ткачами.

Я снова поклонился – как можно ниже. Я в точности знаю этикет, необходимый при встрече сьера Дома, его наследников и дам, я знаю, как обращаться к лескарскому герцогу или энсейминскому лорду, но я не имел никакого понятия о правилах поведения между хозяином и рабом. Я всегда думал, что любые разговоры здесь совершаются на языке плетки, и не хотел вынуждать Ляо Шек прибегнуть к нему. Лучше выглядеть идиотом и скрести носом по половицам, так как избитому мне не удрать.

Воцарилось неловкое молчание, и я украдкой оглядел каюту. Деревянные стены были покрыты бледно-желтой краской и украшены искусной шелковой вышивкой. Пол отполирован, у дальней стены – низкая кровать с грудой стеганых шелковых одеял, а на ней, среди небрежно брошенных платьев, опасно близко к краю стоял поднос с косметикой.

– Ты воняешь, – поморщилась вдруг Ляо. – Вымойся, прежде чем приступишь к своим обязанностям.

– А какие у меня обязанности? – опасливо поинтересовался я.

Губы Ляо раздраженно сузились, она быстро вдохнула, раздувая изящные ноздри.

– Налей мне вина. – Она указала на графин на низком столике у открытой двери на палубу.

Я наполнил бокал и огляделся – нет ли где подноса. Ляо одобрительно кивнула, но лоб ее по-прежнему хмурился.

– Налей себе и сядь, – неожиданно приказала она.

Я так и сделал. Слабый вкус разбавленного напитка не произвел на меня никакого впечатления, а Ляо меж тем допила вино и сидела, вертя в руках пустой бокал на тонкой ножке. Яркий лак блестел на ее ногтях.

– Ты родом из восточных земель, верно?

– Да, из Зьютесселы, что в Южном Тормалине.

Ляо отмахнулась от этих подробностей.

– Житель материка, что ты знаешь о наших островах?

Не много знаю, что там около сотни кровожадных воевод и каждый правит одним главным островом, а также любым количеством меньших островов, насаждая свои законы железным кулаком, кровью и ужасом. Я вспомнил разные жуткие истории, слышанные мною за годы, и твердо солгал:

– Ничего.

Ляо посмотрела на меня оценивающим взглядом.

– Понятно. Как давно ты стал рабом?

– Шек Кул – мой первый владелец. – Я едва не поперхнулся этими словами.

Женщина вновь насупилась и что-то сварливо пробормотала по-алдабрешски, но мне показалось, что гневается она не на меня.

– Не знаю, как Гар уломала Шек Кула купить тебя, но уверена, она ждет, что ты окажешься плохим рабом. Поскольку и достоинства, и недостатки личного раба отражаются на его хозяине, она надеется, что ты унизишь меня. Я не намерена этого допустить. Я и так доставила ей слишком много удовольствия своими слезами.

Девушка повела бокалом, и я поспешил снова наполнить его.

– Каковы, по-твоему, твои обязанности здесь?

Я перебрал в уме различные слухи, ходящие на материке, о личных рабах алдабрешских женщин и выбрал менее похотливые.

– Я должен защищать тебя от других мужчин и всячески оберегать для твоего мужа?

На лице Ляо промелькнуло отвращение.

– Ваши женщины терпят, когда их стерегут, как кур в огороде. Ты не раб моего мужа, ты мой раб, понимаешь?

Я кивнул, ничего пока не понимая.

– Ты должен защищать меня, это верно, – продолжала Ляо, – но не ради моего мужа, а ради меня самой. Если я прикажу, ты будешь сражаться с кем угодно, даже с Шек Кулом. На островах ни один муж не властен над телом своей жены.

Если это правда, тут есть чему поражаться, саркастически подумал я. Из всех известных мне законов лишь Тормейлские отказывают мужчине в брачном ложе, и лишь тогда, когда жена приведет в суд трех независимых свидетелей, готовых поклясться, что видели, как он ее избивает. Однако я обуздал свое лицо до тупого почтения, слушая дальше скороговорку Ляо.

– Слушай меня внимательно. Ты должен учиться быстро, я не собираюсь повторять все по два раза. В Алдабреши жена имеет и положение, и обязанности. Мы управляем собственностью нашего мужа и рожаем ему детей, если хотим этого, в обмен на его защиту и благосклонность. Прибыльные жены делают честь мужчине, брак – это союз семей, а союзы означают власть в Архипелаге. Через своих жен Шек Кул заключил союзы с двумя своими соседями и двумя воеводами с центральных островов; он считается могущественным человеком. Его владения – на юге Архипелага.

Это значит, что мы едем еще южнее Мыса Ветров, и я с омерзением подумал о заведомо жарком и влажном климате Архипелага. Ляо говорила теперь медленно, дабы я усвоил каждое слово, и я покорно внимал. Чем больше я узнаю о тамошних порядках, тем скорее придумаю, как выбраться из этой передряги. Я вдруг понял с неуместным приливом облегчения, что я здесь совсем один и не должен подчиняться магам или принимать в расчет чьи-то планы. Определенно мессир не сможет послать мне помощь, даже если Планиру взбредет на ум предупредить его о моем положении. Единственное, что связывало Дом Д'Олбриотов с Архипелагом, – это преследование случайных пиратов, которые рискуют пройти на восток сквозь суровые шторма с целью грабить корабли, курсирующие у побережья Залива.

– Первая жена Шек Кула торгует драгоценными камнями и управляет его домом. Ее зовут Каеска Шек, урожденная Каеска Данак. Вторая жена – Мали Шек, урожденная Мали Каазик, она надзирает за фермами на островах Шек Кула, ведет дела с надсмотрщиками и свободными островитянами, а также торгует продукцией. Третья жена – Гар Шек, урожденная Гар Гаска, с северо-запада; она развивает торговлю изящной вышивкой. Эта торговля дала ей видное положение, что хорошо отражается на Шек Куле, вот почему Гар Шек так часто добивается своего в последнее время.