Маршал Огарков был в то время начальником советского Генерального штаба. Он знал о сложности и угрожающей природе событий, которые происходили над Камчаткой во время этого столкновения и был уверен в том, что Казмину следовало бы сбивать любого нарушителя, который оказался бы поблизости. Сложнее ответить на вопрос, почему встреча Казмина с сигарообразным самолетом произошла так внезапно.

Начать с того, что Казмин увидел "сигарообразный силуэт" прямо перед собой совершенно неожиданно и наблюдал его в течение 20-30 секунд. Очевидно, он не ожидал, что увидит этот самолет. То есть, иначе говоря, наземный контроль ничего ему не сказал. Он не знал, что это было и отнесся к этому самолету как к неизвестному, который мог оказаться и советским. Он сказал маршалу, что " у него не было приказа", под чем он понимал, по всей вероятности, что у него не было приказа, относящихся к этому конкретному самолету.

Ясно, что ему и Емельянову были даны специфические приказы иного сорта. Если бы они были пилотами перехватчиков 544 и 543, радарные следы которых показаны на карте со стр.50 и отражают достаточно продолжительные полеты вдоль оси северо-восток - юго-запад, прямо к югу от Петропавловска, их задача без всякого сомнения заключалась в том, чтобы патрулировать в воздухе для защиты важной военно-морской базы. То есть, иначе говоря, их миссия не имела никакого отношения, по крайней мере, первоначально, ко второму самолету-нарушителю, который как показано на карте со стр. 50, следовал севернее. Наземный контроль, руководя полетом двух перехватчиков, защищавших Петропавловск, вполне мог быть не тем, который первоначально отслеживал самолет-нарушитель, находившийся значительно севернее города и следовавший курсом с северо-востока на юго-запад.

После разворота в конце западного "плеча" перехватчик 544 мог вполне неожиданно заметить нарушителя, который сблизился с ним почти на встречных курсах в 21:06 московского военного времени (18:06 GMT). Нарушитель за четыре минуты до этого увеличил скорость до сверхзвуковой и пронесся мимо. Тем не менее, это место находилось не в "220 км от базы", как Казмин сообщил Иллешу. Более того, "сигарообразный силуэт" который упоминал Казмин, звучит похож скорее на RC-135 (Боинг 707), а 707-й не мог, конечно же, лететь на такой скорости. Как я предположил ранее, самолет-нарушитель, летящий со сверхзвуковой скоростью, мог вполне быть EF-111, форма которого не похожа на сигарообразную.

Если это столкновение, которое нашло свое отражение на карте, не произошло с Казминым, и он не был пилотом 544-го, тогда события, о которых он рассказывает, произошли где-то совсем в другом месте в то же самое время с другим самолетом-нарушителем, входившем в состав второй волны.

Во время моего расследования я интервьюировал полковника запаса Привалова, который служил на Камчатке с генералом, командующим военным округом во время событий связанных с KAL 007 и являлся также его другом. Когда я говорил с ним, Привалов находился в Париже в качестве собкора "Правды". Он процитировал слова своего друга, командующего военного округа, который сказал, что советская разведка оценила действия американцев той ночью как "репетицию массированного вторжения". Читатель увидит в следующих главах некоторые из других причин, которые привели Советы к этому выводу. Но то, что случилось на Камчатке, включая неожиданность и маскировку, координацию с разведывательным спутником, пролеты и другие нарушения границ самолетами-разведчиками и постановщиками помех, и сами события, занявшие около двух часов - все это было частью той угрожающей картины, которую видели Советы.

 Для американцев, даже для тех, кто не верит официальной версии событий, крайне трудно признать, что между советскими и американскими военными самолетами произошло серьезное столкновение, окончившееся потерями с американской стороны, столкновение, которое оставалось секретом все эти годы. Их колебания понятны. Но они не согласуются с тем, что показывает мое расследование. В 10-й главе я обсуждал характер обломков и места гибели самолетов, указывающих на такое вооруженное столкновение. В этой главе я упомяну и детально объясню доказательства перехватов и уничтожения самолетов над Сахалином.

В своей книге "Target is Destroyed" Сеймур Херш утверждает, что KAL 007 оставил советское воздушное пространство над Камчаткой в 01:58 по токийскому времени, то есть в 16:58 GMT, хотя он не приводит источник своей информации. Поскольку он принимает 16:30 GMT в качестве времени входа в воздушное пространство Камчатки, его цифры подразумевают, что KAL 007 пересек Камчатку со средней скоростью относительно земли 586 узлов. Учитывая встречный ветер над полуостровом, дующий со скоростью 50 узлов, это означало бы, что самолет летел со скоростью 636 узлов, или 1.058 Mach, с которой Боинг 747, очевидно, лететь не может. Если время входа, указанное Хершем, относится к реальному самолету, это может быть только сверхзвуковой, иначе говоря, военный самолет, или в противном случае, в проходе над Камчаткой участвовали два самолета, и таким образом, время входа в воздушное пространство Камчатки относилось к одному самолету, а время выхода - к другому. Пройдя над Камчаткой, KAL 007, как нам сказали, пересек Охотское море и еще раз вошел в советское воздушное пространство над Сахалином. Но в целом, курс KAL 007 от Берингова до Японского моря и до места гибели западнее Хонсю остается неопределенным. Ясно только то, что ряд самолетов нарушил советское воздушное пространство над Сахалином, некоторые из них пересекли Камчатку, а некоторые - гряду Курильских островов к югу от нее.

В главе 3 мы видели: то, что произошло над Сахалином согласно информации американского правительства очень сильно отличалось от отчета о тех же самых событиях, который был дан японским правительством. Это привело нас к пониманию того, что в полете участвовало несколько нарушителей. Мы располагаем сейчас обширной информацией, накапливавшейся с первых дней расследования и сейчас происходящей из следующих источников: японского заявления о взрыве в 18:29 GMT и сопровождающей его радарной карте JDA, свидетельств моряков "Чидори Мару", серии статей "Известий" и приведенные в ней высказывания очевидцев, и, наконец, русских записей переговоров в воздухе, появившихся в качестве приложения к отчету ИКАО, опубликованному в июне 1993 года.

Японское и американское заявления в целом, и, в особенности, радарные карты JDA и лента Киркпатрик настолько отличаются друг от друга, что их невозможно хоть как-то согласовать. Статьи в "Известиях", как кажется, рассказывают нам официальную американо-советскую историю. Тем не менее, обилие деталей в заявлениях свидетелей позволяет нам выделить несколько эпизодов преследования и уничтожения самолетов-нарушителей разными пилотами-истребителями и находки нескольких различных остовов советскими водолазами на различных участках морского дна у берегов Сахалина. Тем не менее, именно российские документы, переданные ИКАО для отчета 1993 года и приложенные к Информационному сообщению №1 дают наиболее драматическое доказательство масштабов сахалинских событий и позволяют нам понять очевидные противоречия между японскими и американскими данными.

Большинство российских документов являются транскриптами переговоров между различными наземными командными постами на Сахалине, начиная от главнокомандующего авиацией Дальневосточного округа генерала Каменского вплоть до офицеров более низкого ранга. В действительности российские документы ярче всего обнаруживают, что события начались в четыре часа по сахалинскому времени и продолжались без перерыва почти три часа, до тех пор, пока в 06:49 не взошло солнце. Пилот Осипович, так же, как и пилот 805-го, сбили по нарушителю несколькими минутами ранее и приземлились незадолго до восхода солнца. Российский транскрипт дает нам доказательство нескольких нарушений, перехватов и применения по нарушителям оружия, которые происходили за достаточно долгий период времени, поскольку советские АВАКСы и подкрепления, посланные с материка, успели подойти к Сахалину и вступить в бой. Иначе говоря, транскрипты дают нам доказательство крупномасштабных военных столкновений, интенсивность которых подтверждается материальными и документальными источниками, которые я рассматриваю в других главах. Достоверность интерпретации того, что случилось на самом деле, таким образом, основывается на фактах.