— Работая в руководстве резидентуры, вам же, наверное, часто приходилось вербовать людей. Многие бывшие разведчики говорят, что вербовка — одно из самых сложных и опасных дел.

— Да, завербовать человека — это очень непросто. В своей разведдеятельности я предпочитал работать только с теми агентами, которых завербовал сам. Надеяться на агента, завербованного кем-то, очень рискованно. Мне известен такой случай. Один из моих коллег принял на связь агента, который был завербован нашей резидентурой в соседней стране. Этот агент, обаятельнейшая женщина, должна была по нашему заданию изготавливать паспорта для нелегалов. Эта женщина приступила к работе. Связь с ней велась через тайник. И все было бы прекрасно, если бы не одно «но». Эта женщина оказалась агентом новозеландской контрразведки.

— И чем все это закончилось?

— Когда мой коллега вытаскивал тайник, контрразведка все это засняла на пленку. Конечно же, он «сгорел». Его выдворили за «деятельность, несовместимую с официальным статусом». Имел место дипломатический скандал.

Привлечь иностранца к разведке в пользу Советского Союза не так-то просто. Бывает, ты целый год работаешь с человеком, прежде чем завербовать его, делаешь анализ той информации, которую он предоставил, смотришь, в каких обстоятельствах была получена и передана информация. И если ты за время пребывания в командировке, а она длится, в основном, пять лет, завербуешь два-пять агентов, которые будут давать действительно ценную информацию, то можешь считать, что возвращаешься из загранкомандировки на белом коне.

— На днях я прочитал интервью одного предателя-перебежчика, где он говорит, что якобы за год вербовал по 14–1 6 человек из зарубежных граждан.

— Это блеф и вранье. Можно, конечно, завербовать какого-нибудь барыгу-дворника, но какую полезную и важную информацию он предоставит? Ценной является только та информация, которая нужна правительству.

— Какими, на ваш взгляд, мотивами руководствовались люди, соглашаясь сотрудничать с советской разведкой?

— Были разные варианты. Например, идейная основа. Она самая прочная. Иногда материальная заинтересованность, компромат и т. д. Бывало, кому-то мы предлагали сотрудничать. Бывало, человек сам приходил к нам и сразу же давал ценную информацию, которая потом обязательно проверялась. И если подтверждалась, то там уже, как говорится, можно было идти ва-банк.

Бывали подставы. Тогда информация непременно была достоверной, но… нам уже известной. В таких случаях следовало во всем разбираться, причем очень тщательно.

— Вы могли бы привести примеры, когда инициативники выходили на связь с советской разведкой?

— Например, на одном из приемов к нашему разведчику, работавшему под прикрытием торгового представительства, подошел член парламента одной страны и начал жаловаться, что у него очень плохое материальное положение: фирма, которую он имеет, практически не дает дохода, а ему нужно перестраивать дом, выдать замуж дочку, устроить возвращающегося из армии сына, — а денег нет. Поэтому, говорил он, — если бы ему помогли установить хорошие торговые отношения с Советским Союзом, чтобы он имел возможность хорошо зарабатывать, то он смог бы давать нам ценную информацию. А он как раз работал в комитете по вооружению. «Торговый работник» сказал ему, что поговорит об этом со своим руководством.

Потом «торговый работник» вывел его на меня. Мы встретились, поговорили, обсудили условия. Он дал ценную информацию и получил за это деньги.

Второй случай. Однажды к нам в посольство заявился американец и заявил, что хотел бы встретиться с послом и кое-что рассказать о работе ЦРУ. Дежурный дипломат немного растерялся и сразу же пригласил меня как консула, он подозревал, что я работник разведки, и предложил мне выслушать, что этот человек расскажет. Я внимательно выслушал. Явившийся в посольство человек — пацифист, он против всех войн. Его брат погиб во Вьетнаме. Сам он руководит крупнейшей фирмой, которая имеет филиалы во многих странах, и он решил нам сообщить о том, как ЦРУ использует его фирму для перевода денег в другие страны, в которых потом происходят перевороты и начинаются гражданские войны.

Он рассказал, что однажды к нему пришли работники ЦРУ с письмом президента США Никсона, который обратился к нему с просьбой использовать его фирму для нужд ЦРУ. Он согласился. И после этого начал те деньги, которые поступали на его фирму с неизвестных ему счетов, перечислять в другие страны, на счета, которые указывало ЦРУ. А когда он понял, что эти деньги идут на войну, то захотел донести эту информацию до Советского Союза. Он сообщил нам и даже попросил, чтобы мы опубликовали известные ему факты о деятельности ЦРУ в азиатских и африканских странах.

— Как вы распорядились полученной от него информацией?

— Дело в том, что о тех фактах, о которых он сообщил, мы уже знали. Тем не менее, о посещении посольства американцем и о предоставленной им информации я немедленно информировал Центр. Оттуда получил ответ: будьте предельно осторожны, это может быть подстава, хотя информация, предоставленная им, и соответствует действительности. На следующей встрече предложите ему прибыть в Советский Союз в Комитет защиты мира, где очень нуждаются в информации подобного рода, в Москву он может прибыть по «подвесной» визе.

— Что такое «подвесная» виза?

— Это когда в паспорт никакой записи не делается, а виза выдается на отдельном «подвесном» листке, который потом можно выбросить.

— Как развивались события дальше?

— Как и было обусловлено, я встретился с ним в одном из баров и сказал ему, что его информация заинтересовались в советском Комитете защиты мира и изъявили желание встретиться с ним в Москве. Но когда я сказал ему, что мы оплачиваем ему дорогу и расходы, связанные с пребыванием в СССР, он возмутился. Сказал: «Я достаточно обеспечен и в состоянии сам профинансировать свою поездку». Еще раз подчеркнул, что делает все это не из материальных, а из идейных соображений. Я сказал ему, в какой стране ему будет выдана «подвесная» виза. Он согласился. Вскоре он посетил указанную страну, получил «подвесную» визу и попал в Москву. Там его встретили «представители» Комитета защиты мира. Они внимательно его выслушали. На следующий день назначили ему еще одну встречу. Во время этой встречи ему заявили, что предоставленная им информация выходит за рамки компетенции Комитета защиты мира. Его тут же знакомят с сотрудниками КГБ. Он говорит: «Боже мой, я от одной разведки ушел, а во вторую попал». Но его убедили, что Советский Союз действительно борется за мир и ему небезразлично, что делает Америка в странах Азии и Африки. В дальнейшем с ним назначались встречи в странах, где он бывал. И он действительно, давал ценную информацию.

Вот вам пример, как инициативник сам вышел на связь и как практически КГБ его завербовал.

— Следующий вопрос довольно пикантный: а вы могли бы привести пример, как вербуют на компромате?

— Могу, конечно. Расскажу вам один эпизод, который имел место еще в тот период, когда, еще до загранкомандировок я работал в Киеве, в контрразведке.

Тогда у меня на связи была одна агентесса. Красивая женщина. Блондинка. Очаровательная. И умная. Владела несколькими иностранными языками. Она была на учете в Москве, и ее время от времени вызывали туда для работы с иностранцами.

И вот ситуация. Резидентура одной европейской страны сообщила, что в Советский Союз по туристической путевке выезжает начальник полиции столицы этого европейского государства, где тогда пребывали американские войска. Наши разведчики сообщили, что начальник полиции очень много знает об американской резидентуре и ее явочных квартирах. У нас была информация, что он малообеспеченный, получает только государственную зарплату, а все богатство — у его жены, которая к тому же еще и очень ревнива. А он любит женщин, любит погулять. Поэтому, учитывая то, что он очень много знает, резидентура просила, чтобы во время пребывания в Советском Союзе завербовали его.