В Париже Манасевич-Мануйлов (при содействии дружественных француских спецслужб, предоставивших ему возможность использовать своих агентов, ранее завербованных в японских миссиях, а также с помощью привлеченных им самим к сотрудничеству новых источников информации) смог получить доступ к переписке послов Японии во Франции, Англии и Голландии с министром иностранных дел, донесениям в Токио военных и морских атташе из Парижа и Берлина, документам японских консульств в Амстердаме и Марселе. К лету 1905 г. «агентура» Мануйлова, состоявшая из 10 французов, давала информацию о шведской, сербской, китайской и английской миссиях в Париже, румынском и китайском посольствах в Лондоне, японской и английской миссиях в Брюсселе, германской — в Мадриде и японской в Гааге. «Кроме того, выполнялись разовые поручения департамента и продолжались тесные контакты с французской секретной полицией, по-прежнему снабжавшей Мануйлова копиями телеграмм японских дипломатов».[14]
Наблюдая за грузинским эмигрантом Деканози, Манасевич-Мануйлов «вышел» на японского разведчика, бывшего военного атташе в Петербурге М. Акаси и установил его связи с русскими либералами (в частности, кадетами; восклицания членов «Союза меча и орала» из «12 стульев»: «Кадеты Финляндию продали, у японцев деньги брали…» ближе к действительности, чем кажется читателям) и эсерами.
Служебные успехи Манасевича-Мануйлова были вознаграждены орденом Св. Владимира IV степени. В то же время новое руководство Департамента полиции не согласилось с его предложениями об учреждении «наблюдения» в важнейших западноевропейских портовых городах, (поддержанными послом в Париже А. И. Нелидовым. 28 июля 1905 г. Ивану Федоровичу было приказано вообще «ликвидировать дела по возложенным на него поручениям» и вернуться в Россию. В итоге после назначения генерала Д.Ф. Трепова товарищем министра внутренних дел и П.И. Рачковского — заведующим политической частью Департамента полиции Манасевич-Мануйлов был освобожден от своих обязанностей и откомандирован в распоряжение председателя Совета министров графа С.Ю. Витте. 1 сентября 1906 г. он был уволен в отставку, после чего занимался журналистикой в «Новом времени» и «Вечернем времени».
Затем карьера пошла на спад и даже 21 января 1910 г. по распоряжению товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов генерала П. г. Курлова у Манасевича-Мануйлова был произведен обыск в виду поступивших сведений о его контактах с В.Л. Бурцевым и продаже ему секретных документов Департамента полиции, но обыск оказался безрезультатным и дальнейших последствий не имел.
В 1915 г. Манасевич-Мануйлов был личным информатором товарища министра внутренних дел С.П.Белецкого, осведомителем следственной комиссии генерала Н.С. Батюшина и одним из близких к Распутину людей. В конце того же года был причислен к Министерству внутренних дел, а после назначения в январе 1916 г. Б.В. Штюрмера Председателем Совета министров откомандирован в его распоряжение. Карьера его дала трещину после отставки Штюрмера (который планировал назначить Манасевича-Мануйлова заведующим Заграничной агентурой Департамента полиции). Но вместо Парижа осенью 1916 года Иван Федорович попал в тюрьму. Петроградским окружным судом 13–18 февраля 1917 г. по обвинению в шантаже товарища директора Московского соединенного банка И. Хвостова Манасевич был признан виновным в мошенничестве и приговорен к лишению всех особых прав и преимуществ и к заключению на 1,5 года, но уже 27 февраля 1917 г. был в числе прочих заключенных освобожден «революционерами Февраля» из Литовского замка (в котором уже начался пожар).
Не приняв, вполне естественно, Октябрьскую революцию, Иван Федорович в 1918 году пытался бежать с документами на имя иностранного гражданина за границу, но на финляндской границе был опознан одним из членов пограничной комиссии и арестован. Точкув биографии журналиста, религиоведа, контрразведчика и авантюриста поставила ВЧК, вынесшая ему расстрельный приговор в том же 1918-м.[15]
Заграничную агентуру в Румынии и Галиции (со штаб-квартирой в Варшаве) возглавлял в 1903–1904 г.г. Михаил Иванович Гурович, бывший участник революционного движения, завербованный в 1890 г., после отбытой им 10-летней ссылки. Будучи близок к социал-демократам (он был издателем первого легального марксистского журнала «Начало»), Гурович до своего разоблачения в 1902 г. был для жандармов одним из основных источников информации о них. После разоблачения своей провокаторской деятельности Гурович переходит на штатную работу в Департамент полиции. После недолгого заведования Заграничной агентурой в Румынии и Галиции он становился инспектором охранных отделений, затем помощником вице-директора ДП П.И. Рачковского и начальником канцелярии Помощника наместника на Кавказе по политической части (до выхода в отставку в 1906 г., умер в 1913 г.).
Сотрудниками Заграничной агентуры (по данным сотрудника комиссии Временного правительства в 1917 г. В.К. Агафонова) были также эсеры И.Л. Абрамов, Е. г. Бронтман, Я.Е. Вакман, М.М. Дликман, анархисты В.З. Аккерман, Б, М. Долин (агентурные псевдоним «Шарль» и «Ленин»), И.Н. Орловский-Германд, A.M. Орлов-Цукерман (работал также на английскую полицию, которой давал информацию о латышских анархистах и социал-демократах — участниках обороны дома, взятого штурмом лондонскими полицейскими в 1910 г.), Н.Шахновский, бундовец И.М. Кокочинский, социал-демократы Б.Я. Батушанский, Б. Герцик, Л.И. Гольденберг (дававший сведения о В.И. Ленине), А.П.Кан (Коган), Б.В. Коган и др.
Отдельно следует сказать о завербованном немецкой полицией и переданном на связь Гартингу в 1902 г. студенте Берлинского университета Якове Абрамовиче Житомирском (партийный псевдоним «Отцов», агентурные — «Андре» и «Додэ»). Он был активным большевиком, членом Заграничного бюро ЦК, входил в Берлинскую и Парижскую группы РСДРП, участвовал в работе V съезда партии в Лондоне и заседаниях ЦК, близко знал Ленина, Каменева, Зиновьева и других лидеров большевистской эмиграции. По значимости его можно сравнить только с другим провокатором в партии — большевиков — депутатом IV Думы Романом Малиновским.
Всего же из 85 сотрудников Заграничной агентуры в 1907–1917 годах, евреев было 32 человека, столько же русских.[16]
Другой крупный провокатор на официальную работу в Департамент полиции не переходил, но не упомянуть о нем нельзя, т. к. он сыграл видную роль в истории русского политического сыска. Евно Фишелевич (Евгений Филиппович) Азеф, руководитель Боевой организации партии эсеров, организатор покушений на членов царской фамилии и министров, был с 1893 г. агентом тайной полиции. Из множества версий об истинном характере деятельности Азефа (официальная — был добросовестным агентом полиции, революционная — (в своих интересах организовывал теракты и выдавал их участников, вел двойную игру) представляет интерес гипотеза, предложенная в последние годы историком Л. г. Прайсманом,[17] согласно которой Азеф первые 10 лет действительно работал в пользу правительства, в 1903 г. по различным причинам эту работу начинает саботировать, перестает выдавать «серьезных революционеров» и организовывает теракты (причем причиной его активнейшего участия в убийствах В.К. Плеве и великого князя Сергея Александровича была ненависть к ним как к активным антисемитам), а с конца 1905-начала 1906 г., улучшив свои отношения с новым руководством сыскного ведомства (в частности, начальником Петербургского охранного отделения А.В. Герасимовым, в том числе и под влиянием политического курса нового премьера П.А Столыпина, который Азеф поддерживал), вновь приступает к добросовестному выполнению обязанностей секретного сотрудника, вплоть до разоблачения в 1909 г. В этот период он сорвал 2 покушения на Николая II и взрыв помещения Государственного совета.
