— Ее часто видят в твоем обществе, не так ли? — резко сказала ее светлость.

— Да, она утверждает, что мое общество полезно для укрепления ее положения в свете, — меланхолично сказал мистер Бомарис.

— Или она дьявольская пройдоха, — сказала герцогиня, и глаза ее заблестели, — или хорошая девушка! Боже, я думала, что уже не осталось девчонок, у которых хватило бы характера не млеть перед тобой. Мне она понравится?

— Да, я уверен, что вам она понравится, но, по правде говоря, мне наплевать, понравится она вам или нет.

К его удивлению, бабушка не рассердилась на него, а кивнула головой и сказала:

— Тогда тебе лучше жениться на ней. Хотя она явно не благородного происхождения. Ты тоже не Кэлдикот и не Виган, но происходишь из хорошей семьи. Я разрешила твоей матери войти в нашу семью только потому, что твой отец был самым лучшим женихом, а вовсе не потому, что он распорядился своим имуществом в ее пользу.

Она добавила под влиянием воспоминаний:

— Чудо-девочка, Мария: я любила ее больше всех из своего выводка.

— Я тоже, — согласился мистер Бомарис, поднимаясь с кресла. — Сделать ли мне предложение Арабелле с риском получить отказ, или же посвятить себя задаче убедить ее в том, что я не такой неисправимый волокита, как она обо мне думает?

— Что ты меня об этом спрашиваешь? — сказала ее светлость. — Если тебе дадут по носу, тебе это только пойдет на пользу, но я не возражаю против того, чтобы когда-нибудь ты привез девушку познакомиться со мной.

Герцогиня Виган протянула ему руку, но когда он склонился в почтительном поцелуе и уже собрался отпустить ее, как пальцами, похожими на когти, она обхватила его руку и сказала:

— Признавайтесь, сэр, что огорчает вас? Ну?

Он улыбнулся ей.

— Не то, чтобы огорчает, мэм, — но мне ужасно хочется, чтобы она рассказала мне правду. Глупое желание.

— Зачем это ей, вот еще!

— Я думаю, что на это есть одна-единственная причина. И меня это смущает! — сказал мистер Бомарис.

Возвращаясь из Уимблдона, мистер Бомарис поехал домой по Бонд-стрит, где по счастливой случайности увидел мисс Тэллант, выходящую из книжной лавки Хукхэма в сопровождении симпатичной служанки. Он немедленно остановился, и Арабелла, улыбаясь, подошла к коляске, воскликнув:

— О, он выглядит намного лучше! Я же говорила вам, что он поправится! Ну, милая собачка, помнишь ли ты меня?

Улисс небрежно завилял хвостом, позволил ей протянуть руку, чтобы погладить его, и зевнул.

— Ради бога, Улисс, ты не развалишься, если тебя погладят, — посоветовал ему мистер Бомарис.

— Вы назвали его Улиссом? — рассмеялась Арабелла, — Почему?

— Судя по всему, он вел бродячую жизнь, полную приключений, — пояснил мистер Бомарис.

— И правда. — Она увидела, с каким обожанием Улисс заглядывает в его лицо и сказала: — Я знала, что он привяжется к вам: обратите внимание, как он на вас смотрит.

— Его привязанность, мисс Тэллант, грозит стать серьезной проблемой!

— Да что вы! Вы его, конечно, любите, а иначе не взяли бы с собой!

— Если Вы так думаете, сударыня, то это лишь говорит о том, насколько вы чисты: конечно, вам просто трудно представить себе глубину падения этого существа. Ведь это отъявленный шантажист. Попробуй я обойтись с ним сурово, как, вообще говоря, следовало бы, и я сразу потеряю даже тот небольшой кредит, которым пользуюсь с вашей стороны. Думаете, он этого не знает?

— Ну, зачем вы так? Я с самого начала заметила, что вы с ним умеете обращаться. И я рада, что он с нами!

Она в последний раз погладила Улисса и двинулась к уложенной плитами дорожке. Мистер Бомарис остановил ее.

— Не позволите довести вас до дома?

— Да нет, тут несколько шагов, спасибо…

— Ну, пожалуйста! Отпустите служанку, вот и Улисс тоже просит!

Пес в это время как раз чесал лапой за ухом; Арабелла не могла удержаться от смеха.

— Это от смущения, — прокомментировал мистер Бомарис поведение Улисса и протянул ей руку. — Пойдемте!

— Ну, ладно, раз таково желание Улисса! — весело проговорила она, принимая его руку и делая шаг в сторону коляски. — Мистер Бомарис довезет меня, Мария.

Он кинул ей на колени легкий плед и бросил кучеру:

— Я вспомнил, Клейтон, мне надо кое-что в аптеке. Сходи, купи мне… пластырь. Потом пройдешься до дому пешком.

— Отлично, сэр! — ледяным голосом откликнулся тот и соскочил с козел.

— Пластырь? — удивленно повторила Арабелла. — Зачем он вам понадобился, сэр?

— Ревматизм! — в ответе мистера Бомариса, который как раз тронул лошадей, прозвучал вызов.

— У вас? Смеетесь надо мной!

— Отнюдь. Я просто придумал предлог, чтобы отделаться от Клейтона. Хватит с меня и Улисса. Я вам хочу что-то сказать, мисс Тэллант, причем желательно, чтобы поменьше было свидетелей.

Ее рука, гладившая собаку, замерла, и вся краска исчезла с лица. Едва слышно она выдохнула вопрос:

— Что вы хотели сказать?

— Вы окажете мне честь стать моей женой?

Она была так поражена, что какое-то время не могла вымолвить не слова. Когда она овладела собой, то вновь произнесла:

— Вы смеетесь надо мной?

— Вовсе нет, и вы должны это знать.

Арабелла вздрогнула.

— Давайте считать, что я ничего не слышала! Я, конечно, очень польщена, но я не могу выйти за вас замуж!

— Могу ли знать, почему не можете, мисс Тэллант?

Она боялась, что вот-вот расплачется, и поспешила ответить первое, что пришло ей в голову:

— Много причин. Поверьте, это невозможно, умоляю вас!

— А вы уверены, что это такие уж непреодолимые причины? — спросил мистер Бомарис.

— Абсолютно. Ой, пожалуйста, не надо. Я никогда и не мечтала… мне и в голову не могло прийти, что я… что я могла дать вам повод… Ой, правда, не надо больше об этом, сэр!

Он молча склонил голову. Арабелла не могла поднять глаз, в душе ее бушевала целая буря чувств: от удивления, что услышала эти слова от человека, которого, как она считала, ее общество только забавляет, до ужаса — впервые она поняла, что если она за кого и хотела бы выйти замуж, так это за мистера Бомариса.

После короткой паузы он произнес своим обычным, холодно-насмешливым тоном:

— В таких ситуациях, как у нас сейчас с вами, всегда ощущаешь некоторое неудобство. Надо попытаться как-то с ним справиться. Вот этот бал у леди Бридлингтон — это действительно событие, как вы считаете?

Она была благодарна ему за попытку разрядить атмосферу и попыталась ответить как можно более естественно:

— О, да! Триста приглашений разосланы! Вы… Вы улучите время заглянуть?

— Несомненно. Хочу надеяться, что, по крайней мере, вы не откажите мне в танце, раз уж отказываете в другом.

Она ответила что-то невнятное. Мистер Бомарис бросил быстрый взгляд на ее склоненную головку, хотел было что-то сказать, но воздержался. Они как раз доехали до Парк-стрит. Мистер Бомарис соскочил с коляски, подал ей руку.

— Не надо меня провожать! — поспешно проговорила Арабелла. — Я знаю, лошадей нельзя оставлять. До свидания, сэр. Увидимся на бале.

Он подождал, пока за ней закроется дверь, потом снова взобрался в коляску и тронул лошадей. Улисс уткнулся ему носом в руку.

— Благодарю! — сухо отреагировал он. — Думаешь, глупо было рассчитывать на то, что она мне настолько доверяет, чтобы сказать правду?

Улисс громко зевнул: после сегодняшнего моциона он хотел поспать.

— Полагаю, все кончится тем, что я скажу ей, что давно про все это знаю. И все-таки, все-таки, Улисс, я действительно поглупел. Как ты считаешь, она, правда, так равнодушна ко мне, как хочет показать, или все-таки?..

Поняв, что от него что-то требуется, пес издал звук, представлявший собой нечто среднее между лаем и завыванием, и начал яростно крутить хвостом.

— Думаешь, надо быть терпеливым? Точно, я слишком спешу. Ты, наверное, прав. Но если ей не все равно, почему она так?