Такие мысли подействовали на Леопольдо как мясо на собаку, взгляд ожил, настроение улучшилось, на лице появилась довольная улыбка. Теперь и телевизор стал для него как ларец с чудесами, Леопольдо повернул голову и приклеился взглядом к экрану. Возбуждение комментатора передалось и ему, и уже спустя минуту по квартире разносился подхваченный Леопольдо клич болельщиков: "Оле! Оле! Оле! Оле!".

В гостиную заглянула синьора Витале, улыбнулась, заметив радостное выражение на лице сына, и вернулась на кухню. На журнальном столике ожил мобильник. Леопольдо бросил взгляд на экран телефона, улыбка стала шире, когда он увидел номер звонившего, точнее звонившей. Это была Ангелика.

Леопольдо приглушил звук телевизора, нажал клавишу приема звонка и прижал мобильник к уху.

– Ciao, amore mio[42].

– Ciao, милый. Я уже в Милане, взяла такси и еду домой.

– Как здорово, – улыбнулся Леопольдо, чувствуя, как в груди полноводной рекой разливается воодушевление. – Как прошел полет?

– Великолепно. Познакомилась с очень интересным молодым человеком…

– Молодым человеком? – Леопольдо напрягся.

– Да, молодым человеком. Теодоро его зовут. Молодой врач из Флоренции, летел на конференцию в Милан.

– И о чем вы договорились?

– Эй, милый, ты опять меня ревнуешь? – звонкий смех Ангелики резанул Леопольдо по уху. – Перестань. Мы всего лишь поговорили и обменялись визитками.

– Тебе действительно надо было брать у него визитку?

– Лео, милый, ну перестань. Если хочешь, я выкину визитку Теодоро.

– Конечно хочу! Хочу слышать, как ты ее рвешь! – хотел воскликнуть Леопольдо, но удержался от возгласа.

– Прости, – Леопольдо вздохнул, чувствуя вину. – Просто я так сильно тебя люблю, малышка. А еще я очень сильно по тебе соскучился.

– Милый, я тоже тебя люблю и тоже соскучилась.

– Тоже? Тогда почему не позвонила, когда была во Флоренции? Я же просил, – Леопольдо снова удержался от комментария, вспомнив о скором (разве полторы недели это срок?) браке с Ангеликой.

У Леопольдо появилось желание поговорить с Ангеликой о женитьбе прямо сейчас, не откладывая разговор в долгий ящик. И желание это только усилилось, когда он услышал о Теодоро. Тем не менее, Леопольдо постарался как можно скорее забыть о возникшем желании, справедливо полагая, что такой серьезный разговор стоит вести не по телефону, а стоя лицом к лицу, держа любимую за руку и смотря ей в глаза. Вместо этого Леопольдо сказал:

– Милая, у меня есть к тебе очень важный разговор.

– Правда? Какой?

– Не сейчас, моя любовь. При встрече.

– Лео, сказал А, скажи и Б.

– При встрече, мое самое драгоценное сокровище, я тебе скажу и Б, и В, и даже Ч, – рассмеялся Леопольдо.

– Обещаешь?

– Обещаю, моя любовь.

– Договорились, – голос Ангелики ожил. – Лео, я подъезжаю к дому родителей. Вижу маму с папой во дворе. Давай позже созвонимся.

– Давай, милая.

Из динамика, словно пули из дула автомата, понеслись короткие гудки. Леопольдо нажал клавишу "отбой" и бросил мобильник на сидушку дивана рядом с собой.

– Скоро, моя любовь, ты станешь синьорой Витале, – пробормотал Леопольдо, улыбаясь. – Станешь моей женой, а я – твоим мужем. Какое-то время поживем в Милане, затем вернемся в Ареццо. Я возьму кредит в банке, и мы купим дом, в котором будем жить с нашими детьми долго и счастливо, – от этой мысли Леопольдо рассмеялся, сердце наполнилось счастьем от такой перспективы, он вскочил с кровати, собираясь пуститься в пляс, но тут в залу вошла Паола Витале.

– Леопольдо, я приготовила кушать. Идем на кухню. Я столько всего наготовила. Живя со своей пол… Ангеликой, ты, небось, уже и забыл, что такое хорошо питаться. Посмотри на себя. Худой какой.

Находясь под впечатлением от нарисованной в своем воображении картины счастливого будущего с Ангеликой, Леопольдо приблизился к матери, обнял ее за плечи и произнес:

– Идем, мама́. Напомнишь сыну, что значит хорошо питаться.

Лицо Паолы Витале расцвело широкой улыбкой. Женщина собралась что-то сказать, но только махнула рукой. Уже входя на кухню, Паола Витале подняла голову и посмотрела на сына.

– Ты мне так и не сказал, когда возвращается Ангелика. Если она уехала надолго, ты можешь приходить в отчий дом и кушать с нами.

– Ангелика уехала надолго, мама, – Леопольдо решил сказать правду. – Ей предложили работу в Милане. Когда она вернется, я не знаю, как не знаю и того, вернется ли она вообще.

– Правда?! – воскликнула Паола Витале и остановилась на пороге кухни, растерянное выражение появилось на ее лице, но не прошло много времени, как кончики губ женщины изогнулись в радостной улыбке. – Какая новость, Леопольдо, какая новость… Идем скорее кушать. Риболлита стынет.

Едва узнав, что Ангелика уехала в Милан и, быть может, даже не вернется в Ареццо, Паола Витале решила основательно взяться за обустройство жизни собственного сына. На следующий день, а это было воскресенье, Леопольдо встречался с одним из старых друзей, Тизиано. Они как раз обсуждали новую машину Тизиано, когда позвонила Паола Витале и попросила сына не опаздывать на ужин, так как она пригласила гостей.

Новость Леопольдо не понравилась. Уж очень довольным был голос у матери. Он бросил взгляд на часы. Маленькая стрелка только пустилась в путь к семи часам, большая – застряла на пяти минутах. Леопольдо подумал, что неплохо бы вернуться домой пораньше, чтобы успеть принять душ к приходу гостей. Несмотря на вечернее время на улице было жарко, и его рубашка с коротким рукавом успела пропитаться потом, с запахом которого не могла справиться и туалетная вода.

Леопольдо попрощался с Тизиано, вскочил в машину и поехал домой. Когда он подъезжал к дому, его охватило непонятное волнение, которое только усилилось, едва он приблизился к двери собственной квартиры. За дверью отчетливо слышались голоса. Похоже, гости также решили прийти раньше.

Леопольдо прислонил ухо к двери и прислушался. Голос матери он узнал сразу, а вот чтобы узнать другие голоса, ему пришлось напрячь память.

– Ну, конечно же! – хмыкнул Леопольдо, узнав голоса. – Синьора Риччи и Софи. Кому же это еще быть, как не им… И когда же она угомонится? – Леопольдо вспомнил о матери. – Нет, на такое чудо и надеяться не стоит.

Леопольдо вытащил из кармана ключ и сунул в замочную скважину, провернул, голоса стихли. Леопольдо открыл дверь и вошел в квартиру. Из кухни появилась Паола Витале, раскрасневшаяся, улыбающаяся, в фартуке и с руками, испачканными в тесте.

– Привет, Леопольдо! Как хорошо, что ты уже пришел! У нас гости!

– Кто?! – в притворном изумлении воскликнул Леопольдо.

– Хорошие люди, Леопольдо. Синьора Риччи и Софи, чуть позже придет отец, синьор Риччи и Агата.

– Как здорово! А что празднуем?

– Празднуем? Ничего не празднуем. Собрались поужинать вместе, будто одна большая семья.

– Здорово, мама. Пойду приму душ, – сказал Леопольдо и направился в ванную.

В зале ни синьоры Риччи, ни Софи не оказалось. По всей видимости, они помогали матери на кухне. Ничего, поздороваться с ними он еще успеет. Хорошее расположение духа еще не успело покинуть Леопольдо, поэтому он совсем был не против поиграть в игру, которую затеяла его мать. Скоро они с Ангеликой поженятся, и тогда матери придется сдаться, а пока пусть потешит свое самолюбие.

Леопольдо пробрался в ванную и спустя мгновение уже стоял под теплой струей воды. Он любил мыться в теплой воде и даже горячей, но только не в холодной. Холодная вода в ду́ше, заставлявшая его тело испытывать сильный стресс, никак не укладывалась в его понятие la dolce vita.

Приняв наскоро душ, Леопольдо выбрался из душевой кабинки и потянулся за полотенцем. К своему удивлению, на вешалке, где оно обычно висело, полотенца он не обнаружил. Леопольдо окинул взглядом ванную в поисках полотенца или чего-нибудь такого, что можно было использовать взамен, но в ванной как будто ветер пронесся – ни полотенца, ни даже банного халата, который, он хорошо это помнил, еще утром висел на вешалке рядом со злополучным полотенцем.