Женщина лупнула глазами два раза на Леопольдо, посмотрела на синьора Гацци, будто хотела убедиться, что тот все слышал, но старик мысленно находился не здесь – курил сигару и блуждал взглядом по цветочным горшкам на балконах.

– Леопольдо, ты почему на меня кричишь?! – Паола Витале не осталась в долгу перед сыном, взмахнула руками, словно собиралась взлетать и взглянула на старика. – Синьор Гацци, вы слышите, как он со мной разговаривает? А это все та полентонэ. Вы помните, каким он был до ее появления? Всем хвалилась, какой у меня хороший сын. Какой жених. А посмотрите, что с ним сделала эта полентонэ.

– Беда-то какая, – синьор Гацци помотал головой, улыбнулся Леопольдо и продолжил: – Паола, мне бы такую полентонэ, у меня появились бы крылья. Ей богу! Если бы моя Бьянка была такой же красавицей, как Ангелика, я даже забыл бы о существовании других женщин.

– Что вы такое говорите, синьор Гацци? Слышала бы это бедная Бьянка. Боже, упокой ее душу, – Паола Витале перекрестилась. – Какая хорошая была у вас женушка, синьор Гацци, а вы такое про нее говорите. Ой, йей, – женщина снова перекрестилась и бросила: – Молодые из-за любви глупеют, а старики из-за старости, – сказав это, Паола Витале скрылась в подъезде дома.

Синьор Гацци рассмеялся, посмотрел ей вслед, затем повернул голову к Леопольдо.

– У тебя хорошая фиданцата, Леопольдо. Послушай, что я тебе скажу, – старик выпустил колечко дыма и наклонил голову к Леопольдо. – Я заканчиваю уже седьмой десяток на этой прекрасной планете, многое повидал, многое узнал. И вот что я тебе хочу сказать. Если ты любишь свою фиданцату и хочешь, чтобы она радовала тебя своим присутствием каждое утро до конца твоей жизни, не тяни долго с женитьбой. Таких, как Ангелика, очень мало. У нее есть и душа и тело. Обойди весь Ареццо, но второй такой не найдешь. Посмотри на старшую дочку синьоры Риччи. Хозяйка она, может, и хорошая, не спорю, но будь я даже помоложе, ни за что не лег бы с ней в одну кровать, – старик рассмеялся, закашлялся, а спустя минуту, откашлявшись, продолжил. – Мы, итальянцы, как никто другой знаем толк в красивых женщинах, только вот бог нас ими не слишком радует, – старик снова рассмеялся. – Поэтому, как только твоя фиданцата вернется, бери ее за руку и тащи в мэрию, а то и в церковь. Жизнь штука ненадежная, не успеешь оглянуться, а она уже и закончилась.

Слушая старика, Леопольдо подумал об Ангелике, взглянул на часы. Ангелика должна была уже добраться до Флоренции, но почему она не звонит? Он же просил ее. Неужели, предвкушая скорое возвращение домой, девушка успела забыть о нем.

Леопольдо почувствовал, как в груди зашевелилась обида. Сердце защемило.

– Я тебе честно скажу, мой друг, – будто из глубины до ушей Леопольдо донесся голос старика, – женитьба это самая глупейшая вещь, которую только может совершить мужчина, но… – старик подмигнул Леопольдо, улыбнулся, – но если и совершать глупости, то только из-за красивых женщин.

Веселый смех синьора Гацци снова заполнил улицу, вспугнул голубя, что-то высматривавшего на асфальте у его ног, заставил улыбнуться Леопольдо.

– А ведь синьор Гацци прав, – подумал Леопольдо. – Второй как она не найти. Ради нее я даже согласился оставить работу и переехать в другой город. Чего я медлю? Если бы мы были женаты, не думаю, чтобы Ангелика вернулась в Милан. Ей пришлось бы считаться со мной.

– Как вы правы, синьор Гацци! – воодушевление охватило Леопольдо. – Такой как Ангелика больше не найти. Как только приеду в Милан, сразу заведу с Ангеликой разговор о свадьбе. Вы не поверите, синьор Гацци, но ради нее я оставляю работу в Ареццо и уезжаю в Милан, только не говорите об этом матери. Не хочу, чтобы она узнала об этом раньше времени.

– Ну почему не поверю, поверю, – стариковские губы изогнулись в улыбке. – Твоя мать все же кое в чем права, Леопольдо: молодые и, правда, из-за любви глупеют, – старик рассмеялся. – Но глупость, совершенная из-за любви, пожалуй, самая оправданная из всех глупостей. Вот что я тебе скажу: жизнь без глупостей – это не жизнь. Жизнь надо прожить так, чтобы ни о чем не жалеть, когда старуха с косой постучит в твою дверь. Я вот до сих пор жалею о том, что когда-то не закрутил роман с женой пекаря Алонсо, того самого, что умер от удара молнии десять лет назад. И что, что она на тридцать лет была меня моложе? Судя по тому, как она строила мне глазки, она была совсем не против близких отношений. Вот видишь, Леопольдо, соверши я эту глупость, ни о чем бы сейчас не жалел, а так, умру, сожалея, – старик рассмеялся, махнул рукой и двинул вниз по улице. – Пойду, мне надо еще в магазин зайти.

Леопольдо проводил старика взглядом, поднял сумку, оставленную матерью, и направился домой.

Когда Леопольдо вернулся домой, Паола Витале, щуря глаза и сопя от усердия, бегала по комнатам квартиры с пылесосом в одной руке и мокрой тряпкой в другой, в поисках только ей видимых пылинок, затем перебралась на кухню и принялась за готовку.

Леопольдо отнес сумку с продуктами на кухню, прошел в зал и опустился на сидушку дивана, затем потянулся к пульту от телевизора на журнальном столике. Экран телевизора, стоявшего у стены напротив дивана, вспыхнул и озарился светом. Леопольдо нашел спортивный канал и вернул пульт на столик, затем оперся спиной о спинку дивана и побежал взглядом по экрану, где в записи показывали один из матчей Чемпионата Италии по футболу. Но Леопольдо недолго смотрел телевизор, мысли об Ангелике не давали покоя, все тревожили сознание, заставляли нервничать. Ангелика давно должна была уже добраться до Флоренции, если его мысленные расчеты верны, то сейчас девушка в самолете, который направляется в Милан. Леопольдо взглянул на настенные часы над диваном. Часы показывали начало одиннадцатого утра. Максимум через час Ангелика будет дома.

Леопольдо достал из кармана мобильник, нашел в телефонной книге номер Ангелики. Появилось желание не ждать звонка девушки, самому позвонить и узнать, как она, но передумал, вспомнив, что Ангелика в эти минуты в самолете, а значит, ее телефон, скорее всего, отключен. Леопольдо положил мобильник на журнальный столик, принюхался и уловил в воздухе аромат риболлиты, одного из своих любимых овощных супов. Леопольдо улыбнулся. Кто-кто, а мать как никто другой знает, как угодить сыну.

Леопольдо лег на спину и побежал взглядом по белому как мука подвесному потолку. Из телевизора неслись вопли болельщиков и возбужденный голос комментатора матча, но Леопольдо оставался безучастным к происходящему на экране телевизора. В его памяти всплыл недавний разговор с синьором Гацци. Действительно, почему он только сейчас подумал о том, чтобы жениться на Ангелике. Они встречаются два года, живут вместе полтора. Он любит девушку, так чего же ждет? Почему не берет за руку и не ведет в мэрию? Синьор Гацци совершенно прав, говоря, что второй такой как Ангелика не найти. Странно, но еще с самого начала их отношений он решил, что когда-нибудь они с Ангеликой обязательно поженятся. Может, это "когда-нибудь" уже наступило? Сколько еще ждать? Год? Три? Десять?

Нет, десять лет это не для него. Вот его однокласснику Фернандо, с которым он время от времени ходит в бар пиво пить, десять лет и не предел. Со своей Агнесой он лет десять живет и ничего, не спешит оформлять отношения. Все фиданцатится. Только вот будь Ангелика такой же страшненькой, как Агнеса, и он не спешил бы жениться. Зачем? На такое добро все равно никто не позарится. То ли дело Ангелика. В памяти Леопольдо всплыл эпизод с длинноногим блондином, то ли немцем, то ли скандинавом, когда они с Ангеликой ездили в Римини. Нет, он не может больше ждать. Красивая девушка, как искусное дорогое ожерелье, не успеешь оглянуться, уведут.

– Как только приеду в Милан, сразу предложу Ангелике оформить наши отношения официально. Хватит ждать. Это сокровище для меня слишком дорого, чтобы оставлять его без присмотра.