«У нас широко известна история с закройщиком из Торжка. Игорь Ильинский увековечил и придал особое значение этой обычной профессии. Можно было бы и не возвращаться к этой теме, если бы не новый и более важный закройщик. В Москву этот закройщик прибыл из Кишинева. Прибыл не в Управление бытового обслуживания г. Москвы или, скажем, в Министерство легкой промышленности РСФСР, а прямо в Министерство охраны общественного порядка СССР. Конечно, по различным причинам, но, в основном, по инициативе БХСС тут оказываются люди разных профессий. Но к закройщику Борису Ефимовичу Швехеру БХСС пока никакого отношения не имеет. Не надо впадать в ошибку. Аккуратный и галантный портной из Кишинева в Министерстве пользуется всеобщим вниманием и заботой. При срочных делах в широкой столице закройщика сопровождают военные люди. Для повышения оперативности выделена специальная машина. Как-то Борис Ефимович заметил: „На ‘Волге’ не слишком подготовленные шофера“. И к услугам закройщика подкатила более просторная и более комфортная машина, правда, старого выпуска Горьковского автомобильного завода…

Хозяйственное управление Министерства предлагает ему квартиру из трех комнат для четырех человек. И хотя не один год стоит очередь из нескольких сот человек, Борису Ефимовичу квартира вне очереди…» и т. д.

Где тут правда, а где художественный вымысел? Согласно альтернативной версии, портной Швехер был перевезен из Кишинева по совету хорошо его знавшего Л. И. Брежнева, который в молодости был франтоват. Через управление делами правительства «закройщику» помогли разменять квартиры в Кишиневе на жилье в Москве. Впоследствии Швехер многие годы возглавлял в МВД пошивочный цех. А что до очереди на жилье в министерстве, то при Щёлокове она будет короткой[3].

До Октября 1917 года на посту министра внутренних дел России сменилось 37 человек. В этом списке фигуры разного калибра, от случайных, промелькнувших в последние месяцы перед Октябрьской революцией, до государственных деятелей — В. П. Кочубея, М. Т. Лорис-Меликова, П. А. Столыпина.

В ряду советских министров (наркомов) внутренних дел Николай Анисимович Щёлоков — 13-й. Если считать с момента образования ведомства в 1802 году — 50-й. И был в этой должности рекордные 16 лет.

Кто они, 12 советских предшественников Щёлокова? Какое наследство ему оставили?

Среди них есть фигуры как известные, так и вовсе забытые, чьих фамилий не помнят даже специалисты. Первые обычно совмещали руководство наркоматом (министерством) с более важными для них обязанностями. И снискали себе известность отнюдь не на ниве охраны общественного порядка.

Алексей Иванович Рыков (пребывал в должности с 7 по 17 ноября 1917 года) за десять дней успевает подписать несколько документов (один из них — «Постановление НКВД об организации рабочей милиции»). После чего выходит из Совнаркома из-за политических разногласий с ЦК — «сбегает», по словам Ленина.

Григорий Иванович Петровский организовывает работу наркомата в центре и на местах, проводит первые коллегии. Тогда же наблюдаются первые сложности в отношениях между органами внутренних дел и госбезопасности (ВЧК).

Феликс Эдмундович Дзержинский (1917–1923) стал главой НКВД в дополнение к другим своим многочисленным обязанностям, фактически ведомством руководили его заместители М. Ф. Владимирский, затем — А. Г. Белобородов. При нем органы НКВД и ВЧК ненадолго объединяют (и вновь разъединяют при следующем наркоме).

Александр Георгиевич Белобородов (1923–1927) известен прежде всего как участник расстрела царской семьи в Екатеринбурге в бытность председателем исполкома Уральского облсовета. На посту наркома деятелен, однако реального политического веса не имеет. Работает в обстановке слухов, что НКВД упраздняют. К тому же оппозиционер, сторонник Троцкого. Одновременно с увольнением его исключают из партии, ссылают, позже расстреливают.

Владимир Николаевич Толмачев (1928–1931) занимается совершенствованием стиля работы аппарата НКВД, на большее у него нет полномочий. Он с сожалением оценивает Наркомвнудел как «второстепенную организацию». Запомним эту характеристику. В конце 1930-го НКВД РСФСР просто расформировали. А личная судьба Толмачева покатилась под откос и закончилась, как у предшественника.

В ближайшие три года страна обходится вообще без Наркомата внутренних дел! Затем создается мощный НКВД СССР, объединяющий, говоря нынешним языком, милицию и госбезопасность, и наступает период известных (печально известных) наркомов, в деятельности которых интересующая нас «милицейская» тематика — далеко не главная.

Генрих Григорьевич Ягода (1934–1936) удостаивается от Сталина звания генерального комиссара государственной безопасности, равносильного маршальскому. При нем расширяется система лагерей и колоний, которые быстро заполняются заключенными. Отсюда существенная часть забот наркома: силами НКВД возводятся важные хозяйственные объекты, например канал Москва — Волга, строятся шоссейные дороги. Справедливости ради следует отметить, что Ягода подписал ряд документов, осуждающих нарушения закона при производстве арестов и содержании лиц в местах лишения свободы.

Николай Иванович Ежов (1936–1938) ухитрился стать еще более одиозной фигурой, чем его предшественник. О милицейской составляющей в его деятельности говорить практически не приходится. Не до того ему было.

Лаврентий Павлович Берия (1938–1945, 1953)… В нескольких словах о нем как о наркоме сказать особенно трудно. Деятельность Берии на посту главы НКВД чрезвычайно разнообразна, конкретных решений и мероприятий — много, однако организационным строительством органов охраны правопорядка он не занимался. В апреле 1943 года из НКВД выделяется Наркомат госбезопасности (в 1941-м аналогичное решение приняли и тут же отменили из-за войны). Наследие Берии, имеющее отношение к теме данной книги, — амнистия 1953 года, предоставившая свободу не только «политическим», но и массе уголовников, а также попытка вновь объединить органы госбезопасности и внутренних дел (в 1954 году они разделятся на МВД СССР и КГБ СССР). Ну, и репутация ведомства…

Как только МВД отправилось в самостоятельное плавание, отцепившись от госбезопасности, оно опять становится «второстепенной организацией» в глазах руководства страны. Достаточно сказать, что очередной нарком Сергей Никифорович Круглов, по его словам, всего четыре раза удостоился аудиенции у Сталина, при котором он возглавлял ведомство семь лет. Задача министерства при Круглове — строить, строить и строить. Не случайно его называли «министром сталинских строек». Сергей Никифорович участвовал в переселении народов, создавал сеть особых лагерей и тюрем для «контрреволюционеров», но на фоне той плеяды силовиков считается человеком относительно приличным.

Николаю Павловичу Дудорову (1956–1960), выходцу из строительной отрасли, выпало испытание работать в период хрущевских преобразований. Он избавил министерство от некоторых непрофильных структур, в частности строительных главков. Немало сделал для реабилитации жертв политических репрессий в русле тогдашней политической линии. В итоге МВД СССР… упразднили. О Дудорове шутили: «Он отличается от Ивана Сусанина тем, что завел МВД в болото, где оно погибло, а сам он выжил и получил новое назначение». Ну, завел — не завел, но о ликвидации своего ведомства министр узнал едва ли не из газет, что достаточно характеризует отношение к нему со стороны руководства СССР.

Николай Павлович Стаханов считается одиннадцатым советским наркомом (министром) внутренних дел. Это некоторая натяжка: он возглавлял с 1955 года МВД РСФСР, поэтому после упразднения союзного министерства 1 мая 1960 года остался в милиции за «старшего». Достаточно опытный руководитель (десять лет был начальником погранвойск СССР, занимал и другие крупные посты), Стаханов в обстановке хрущевской неразберихи за год ничего не успел сделать. Отстранен от должности как несправившийся.