А если чего-нибудь очень ждешь, жизнь кажется такой насыщенной!

И вот наконец зима подошла к концу.

— Я сегодня слышала кваканье лягушек, — однажды вечером сообщила старая овца. — Тихо! Вон они и сейчас заливаются!

Вильбур остановился и прислушался. С пруда доносился звонкий многоголосный лягушачий хор.

— Весна пришла, — в задумчивости проронила другая овца. — Еще одна весна.

Вильбур посмотрел вслед уходящей овце: за нею ковылял маленький ягненок, которому было всего несколько часов от роду.

Снег растаял, с холмов побежали ручьи. В канавах бурлила талая вода. Прилетел и зачирикал воробей. Дни стали длиннее, светало все раньше. Почти каждый день к овечьему семейству прибавлялось по ягненку. Гусыня высиживала девять яиц. Небо, казалось, стало выше. Дул теплый ветер: он унес последние ниточки от паутины Шарлотты.

Одним ясным, солнечным утром Вильбур, ни о чем серьезном не думая, стоял и наблюдал за мешочком с яйцами. И вдруг заметил, как внутри что-то зашевелилось. Он подошел поближе и, не отрываясь, стал смотреть на изделие Шарлотты. Неожиданно из мешочка выполз малюсенький паучок. Он был не больше булавочной головки. Спинка у него была серая, а брюшко — в черную полоску. Ножки тоже были серые, с коричневыми подпалинами. Он был очень похож на Шарлотту. Увидев паучонка, Вильбур вздрогнул. Малыш приветственно махнул поросенку ножкой. Вильбур, широко раскрыв глаза, уставился на мешочек. Оттуда вылезли еще два паучка и тоже помахали Вильбуру. Они несколько раз проползли вокруг мешочка, исследуя новый, неизвестный им мир. Потом на свет появилось еще трое. Затем восемь, девять… Это были дети Шарлотты! Наконец-то! Сердце у Вильбура стучало как бешеное. Он завизжал от восторга, сделал несколько кругов по загону, раскидывая копытами солому, затем подпрыгнул и исполнил обратное сальто. Подогнув передние ноги, Вильбур приземлился прямо перед мешочком.

— Здравствуйте, ребята! — сказал он.

Первый паучок ответил на приветствие, но он говорил так тихо, что Вильбур ничего не расслышал.

— Я был очень дружен с вашей мамой, — продолжал поросенок. — Я рад познакомиться с вами. Как вы себя чувствуете? Все нормально?

Паучата помахали ему в ответ передними ножками. Вильбур понял, что они тоже рады познакомиться с ним.

— Чем я могу быть полезен? Вам нужно что-нибудь? — без конца спрашивал Вильбур.

Но паучата только махали в ответ. Несколько дней они мельтешили у него перед глазами, ползая вверх-вниз, вправо-влево и выпуская тонюсенькую паутинку. При этом каждый махал Вильбуру ножкой. Их было очень много: десятки, сотни крохотных паучков. Поросенок давно сбился со счета, но он знал, что приобрел новых друзей. Росли они очень быстро. Все вместе они походили на рассыпавшуюся дробь. Паучки плели хрупкие паутинки рядом с мешочком, из которого они появились на свет.

И вот одним тихим утром мистер Цукерман распахнул настежь двери сарая и с северной, и с южной стороны, и внутри заструились потоки теплого воздуха. Ветер принес свежий запах влажной земли и еловой хвои. Повеяло весной.

Маленькие паучки почуяли дуновение теплого ветерка. Один из них влез на загородку и начал проделывать штуки, приведшие Вильбура в глубочайшее изумление: паучок встал на голову, направил вверх паутинные железы и выпустил в воздух облачко тоненькой шелковистой паутины, из которого получился маленький воздушный шарик. Вильбур наблюдал, как на этом шарике паучок, оттолкнувшись от доски, поднялся в воздух.

— До свидания! — попрощался он, проплывая сквозь дверной проем.

— Подожди минуточку! — закричал Вильбур. — Куда же ты?

Но паучок уже скрылся из виду.

Вслед за ним еще один паучок забрался на верхнюю планку загородки, встал на голову, сделал из паутинок шарик и взлетел. Затем еще один, и еще, и еще…

Скоро над землей неслись сотни шариков, и на каждом висел маленький паучок.

Вильбур чуть с ума не сошел. Потомство Шарлотты покидало его со страшной скоростью.

— Дети, сейчас же вернитесь назад! — звал поросенок.

— До свидания! До свидания! — отозвались они. — Прощайте!

Наконец, один паучок задержался на минутку, чтобы объясниться с Вильбуром перед тем, как покинуть его навсегда:

— Мы улетаем с теплым ветром. Пришла пора пуститься в дальний путь. Мы — паучки-воздухоплаватели. Мы разлетаемся по всему белу свету и где опустимся, там и начнем плести паутину.

— А где именно вы опуститесь?

— Где? — переспросил паучок. — Не знаю. Куда ветер занесет.

— Вы что, улетите отсюда? — спросил Вильбур. — Нельзя же так! Я тогда останусь совсем один, без друзей. Ваша мама была бы этим очень недовольна.

Скоро в воздухе парило столько малюсеньких воздухоплавателей, что, казалось, на скотный двор лег густой туман. Шарики десятками поднимались в воздух, кружились и, поднятые дуновением теплого ветерка, уплывали прочь сквозь дверной проем. Слабые возгласы: «До свидания! До свидания!» едва доносились до ушей Вильбура. У него больше не было сил выносить такое душераздирающее зрелище. Глубоко опечаленный, поросенок лег на землю и закрыл глаза. Он думал, что наступил конец света: дети Шарлотты один за другим покинули его. Вильбур долго и горько плакал и наконец уснул весь в слезах.

Поросенок проснулся, когда солнце клонилось к закату, и сразу же посмотрел на мешочек Шарлотты. Тот был пуст. Затем он поднял глаза: ни одного воздухоплавателя не было видно. Все паучки улетели. Тогда он, с тяжелым сердцем, бросил взгляд в угол дверного проема, где обычно висела паутина Шарлотты. Вильбур долго стоял на одном месте, вспоминая свою подругу, как вдруг услышал тонюсенький голосок:

— Приветствую вас! Я здесь, наверху.

— И я здесь! — послышался еще один слабенький голосок.

— И я, — сказал кто-то третий. — Мы втроем решили остаться. Нам тут очень понравилось. И вы нам очень понравились!

Вильбур поднял голову. У самой притолоки он увидел три крошечные паутинки. На каждой сидела малюсенькая паучишка — дочка Шарлотты. Все трое были заняты делом: они ткали свои сети.

— Скажите, я вас правильно понял? — спросил Вильбур. — Вы в самом деле решили остаться здесь навсегда? Значит, теперь у меня будет три друга?

— Ну конечно! — подтвердили паучата.

— А как вас зовут? — дрожа от восторга спросил Вильбур.

— Я отвечу, если вы объясните, почему у вас хвостик дрожит, — сказала первая дочка.

— У меня хвостик дрожит потому, что я ужасно рад.

— Тогда меня будут звать Радди.

— А с какой буквы начиналось второе имя моей мамы? — спросила вторая дочка.

— С буквы «А».

— Тогда меня будут звать Арания, коротко Ранни.

— А как меня будут звать? — задумалась третья дочка Шарлотты. — Пожалуйста, подберите мне имя сами. Что-нибудь не очень длинное, но звонкое.

Вильбур погрузился в мысли.

— Может быть, Нелли? — предложил он.

— Замечательно! Мне это имя очень нравится, — обрадовалась третья дочка. — Зовите меня Нелли.

И она, изящным движением закрепив орбитальную ниточку на своей паутине, начала новый виток.

Сердце у Вильбура буквально трепыхалось от счастья. Он почувствовал, что просто обязан произнести короткую речь, посвященную столь знаменательному событию.

— Дорогие Радди, Ранни и Нелли! — начал он. — Добро пожаловать к нам на скотный двор! Вы сами выбрали себе место: дверной проем в нашем сарае. И в этом благословенном уголке вы будете плести паутину. Должен вам признаться, что я был беззаветно предан вашей матери. Именно ей я обязан своей жизнью. Шарлотта была красивая и умная. Она была мне верным другом. Я не расставался с ней до самого последнего дня и всегда буду хранить память о ней, поэтому вам, ее дочерям, я предлагаю свою искреннюю дружбу.