Меркуд молчал, но она чувствовала, что связь не прервалась, и терпеливо ждала — пока не услышала, как тот вздохнул.

«Спасибо, любовь моя. Ты принесла мне поистине счастливую весть. Я уверен, Нанак тоже будет очень рад».

Соррель не знала, кто такой Нанак, но решила не уточнять.

«Это ещё не все, Меркуд. Надеюсь, ты сидишь?»

Снова вздох, но на этот раз недовольный.

«Тор и Элисса утверждают, что эта отшельница обняла Элиссу и вдруг заволновалась и попросила разрешения её осмотреть. Разумеется, девочка не возражала. Так вот: по мнению этой Арабеллы, Элисса беременна».

«Вот оно… — прошептал Меркуд, а потом его восторженный возглас наполнил голову Соррели: — Вот оно!»

«Что, что, Меркуд? Объясни мне».

«Триединство, женщина! То, чего мы искали. Тор, Элисса и ребёнок. Трое. Они едины. Как я раньше не догадался? Это же очевидно!»

В следующий миг Соррели показалось, что на неё обрушился многоголосый бормочущий поток. Меркуд забыл прервать связь. Он что-то взвешивал, обдумывал, проверял… и все эти мысли звучали у неё в голове одновременно. Оставалось лишь снова набраться терпения и ждать, пока он немного успокоится.

«Чего ты хочешь от меня?» — спросила она, почувствовав, что старик слышит её.

«Что говорят дети?»

«Они хотят какое-то время пожить в Сердце Лесов. Во всяком случае, так считает Тор. Отсидеться в убежище — по крайней мере, до рождения ребёнка. После этого… кто знает».

«Тогда просто оставайся рядом. Следуй за ними. Я уже говорил: пока мы ещё можем влиять на ход событий. Возможно, когда ребёнок родится, наша задача будет выполнена, любовь моя. И мы наконец-то сможем завершить свой путь».

Странно, но Соррель почему-то обрадовалась. Она устала от бесконечных поисков.

Со дня свадьбы прошло восемь месяцев.

О такой жизни можно было лишь мечтать. Беглецам довелось пережить многое — каждому своё. Ныне тишина, дарованная Лесом, и его безграничная щедрость вызывали смущение, граничащее с благоговейным трепетом. Но никто не хотел иной жизни — и прежде всего новобрачные.

Тор с Элиссой поселились в шалаше, который выстроили из ветвей и сучьев, сброшенных Лесом. Их жизнь была простой и беззаботной. Что же до Соррели, то она, похоже, жила как прежде, и её видели редко. Она бродила по лесу, собирала травы и наслаждалась этим. Непохоже, чтобы её что-то беспокоило. Саксен тоже соорудил себе шалаш, получив от Леса всё необходимое, и все дни напролёт осматривал окрестности.

Казалось, время остановилось. Один день был похож на другой, и лишь округляющийся живот Элиесы напоминал о том, что жизнь идёт своим чередом. Ребёнок рос. Элисса расцветала, роды обещали быть лёгкими.

Арабелла часто навещала новобрачных. Она подружилась с Саксеном и Клутом, и эта дружба крепла. Странно, но трос Паладинов словно никогда не знали друг друга. Порой то у одного, то у другого из тёмных глубин памяти всплывала смутная мысль — и ускользала, не оставляя ничего, кроме досады. У Тора было на этот счёт своё мнение. Он считал, что в урочный час сила вернётся к ним, и всё, что нужно будет вспомнить, вспомнится. Остальным оставалось лишь согласиться и утешиться этим.

Великий Лес казался поистине бескрайним. Неудивительно, что Саксену потребовалось немало времени, чтобы добраться до старой повозки, на которой они победно въехали под его сень несколько месяцев назад. Тогда он прихватил с собой лишь самое необходимое — например, старый котёл, в котором беглецы теперь готовили еду. Все, в чём не было особой нужды, так и осталось в повозке.

После восьми дней отсутствия Саксен вернулся с мешком, который Элисса тотчас узнала. Ребёнок у неё в животе ударил ножкой, словно его рассердило имя Орлака, даже произнесённое мысленно. Но, возможно, малыш просто почувствовал беспокойство матери.

— О, Саксен! — крикнул Тор. Он расчищал место между двумя молодыми деревцами, на которые собирался повесить кусок ткани — колыбель для новорождённого. Работа оказалась нудной, и он был рад ненадолго прерваться. — Наконец-то ты вернулся! Сейчас присоединюсь к вам, глазом моргнуть не успеете.

Саксен кивнул и, покачивая мешком, подошёл к Элиссе.

— Помнишь?

— Лучше бы ты их не приносил, — отозвалась она.

— Значит, тебе лучше туда не заглядывать, — Саксен пожал плечами и поставил мешок на землю.

Элисса ничего не ответила и погладила живот.

— Сильно я выросла?

— Ещё бы. Подозреваю, у тебя внутри целая цирковая труппа!

Оба улыбнулись, вспоминая прошлые дни, которые казались такими далёкими.

— Я так быстро устаю, — вздохнула Элисса, наливая Саксену кружку воды. — Посиди со мной немного.

— Два дня назад я встретил Соррель.

— И как она?

— О, ворчит, как обычно. Сказала, что скоро вернётся — мало ли, малышу захочется увидеть мир раньше срока.

— Вот славно… Я не хотела говорить Тору, Саксен… но мне страшно.

Клук протянул ей пустую кружку.

— Чего ты боишься?

— Сама не знаю… наверно, неизвестности. Ребёнок вот-вот родится, а мы живём в лесу.

— Успокойся. Во-первых, Соррель — опытная повитуха.

Во-вторых, более безопасного места не найти во всех четырёх Королевствах. Помни: Сердце Лесов исцеляет своих…

Он с облегчением увидел на её лице улыбку и улыбнулся в ответ.

— И в-третьих: ты получишь любую помощь, которая тебе понадобится.

— Я знаю.

— Что это у тебя, Саксен? — Тор, появившись из-за спины клука, кивком указал на мешок.

— Элисса просила меня сохранить это, когда мы бежали из Академии.

Тор посмотрел на свою жену, и она поморщилась.

— Книги, написанные Нанаком.

— А-а…

Он понял, что она не хочет об этом вспоминать.

— А вот и гамак для маленького Гинта, — в его голосе звучала неподдельная гордость.

— Он может понадобиться раньше, чем мы думали, — Элисса с трудом поменяла положение. — У меня с утра какие-то боли. Правда, совсем лёгкие.

Мужчины обеспокоенно переглянулись.

— Не бойтесь, — Элисса заставила себя засмеяться, — сейчас он не выскочит. Но, думаю, он окажется торопыжкой…

Однако к концу дня им стало не до смеха.

Солнце клонилось к закату, и боли усиливались. Элисса по поляне ходила взад и вперёд — так ей было легче. Время от времени то Тор, то Саксен брал будущую мать под руку и прогуливался вместе с ней. К сумеркам Элисса уже еле держалась на ногах, хотя и продолжала ходить. Теперь её спутники не отходили от неё ни на миг: как только один собирался отдохнуть, второй тут же оказывался радом и предлагал руку.

Когда совсем стемнело, на поляне, к всеобщему облегчению, появилась Соррель. Для Элиссы это не было неожиданностью: едва почувствовав боль, она мысленно оповестила свою наставницу. Разумеется, старушка поспешила на зов.

Солиана, выполняя просьбу Тора, встретила её по дороге и привела с собой Кетая, который на удивление быстро доставил повитуху на место.

Первым делом Соррель приказала Тору и Саксену удалиться, но не отходить далеко: они могли понадобиться в любой миг. Она уже поняла, что этой ночью ей придётся призвать весь свой опыт родовспоможения: ребёнок лежал очень неудачно. А если учесть, что у Элиссы ещё не было детей… Она напоила будущую мать настойкой, которую извлекла из своей бездонной сумки; молодой женщине вскоре полегчало, и она задремала, но то и дело ворочалась и вскрикивала.

Мужчины, не находя себе места от беспокойства, топтались у края поляны. Их было необходимо чем-то занять. Это оказалось несложно: Тор получил кучу тряпья, которое надо было рвать на лоскуты, а Саксен развёл костёр и грел воду. Солиана тенью бродила вокруг поляны, отгоняя слишком любопытных обитателей Леса. Время от времени в ночном небе мелькала другая тень — Клут тоже был в дозоре.

Острый глаз позволял соколу видеть всё, что происходило на земле. Весь день Клуту не давало покоя дурное предчувствие — вот почему он, против обыкновения, не сидел на плече у Тора, а носился над вершинами деревьев. К тому же страхи обычно заразительны, а Клуту не хотелось, чтобы Тору передалась его тревога. Конечно, все его друзья беспокоились за Элиссу и ребёнка, но такого страха Клут прежде не чувствовал.