– Как они вышли на него?

Советник пожал плечами.

– Видимо, у них действительно есть свои люди в Академии, и эта, как ее там, Аиша, сказала правду. Верея и этот парень, Трифон, тщательно скрывали свои отношения. Только в Академии люди взаимодействуют так плотно, что рано или поздно всплывает любой секрет.

– Может и так, – задумчиво согласился Вацлав, – но конкретного человека, который знал об этих отношениях, надо непременно найти. Ты проверишь всех, кого назвала эта Аиша. Мне нужно найти это звено.

– Проверю, – сказал советник растерянно.

– С Вереей Лейт я поговорю завтра вечером, – Вацлав встал и указал на книгу в руках Дарка. – Организуй мне точную копию этих записей.

– План в отношении нее остается неизменным? – уточнил Советник.

– Пока да, – кивнул Вацлав. – Тем более что у нас будут ее родственники. Это только укрепит наши аргументы.

Глава 12. Сделка

В своем сне Верея оказалась в маленьком замкнутом пространстве, которое давило на нее со всех сторон. Она стояла и не могла пошевелиться, в то же время ощущая, как к ней подкрадывается грязное вонючее существо с большой столовой ложкой, которой, очевидно, оно собиралось выхлебать ее мозг, похожий на жидкую кашу с комочками. В панике и отвращении она очнулась, рывком перейдя в сидячее положение, но часть неприятных ощущений перешли с нею из сна в явь. Помещение, в котором она оказалась, было маленьким и грязным. В нем стояла сильная вонь, которая сочилась отовсюду, словно пол равномерно облили нечистотами. Она сама сидела на соломенном тюфяке, сплошь покрытом заскорузлыми пятнами. Вот мерзость! Верея медленно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Все это походило на сцену из испытаний в Академии, когда всевозможными путями учеников пытались вывести из равновесия. В частности почему-то считалось, что среди магов не может быть неженок и чистоплюев, но при испытаниях большинство так и не смогло проявить достаточной выдержки, сильно ругалось и порывалось недостойно мстить.

Женщина встала и обошла помещение вокруг. Непреступная на первый взгляд стальная дверь. Толстые стены, облицовка кое-где потрескалась и осыпалась. Отверстие в полу и расхлябанный водопроводный кран – редкое удобство даже для столицы, но Верея покрутила вентиль и воды не дождалась. Потолок над головой нависал очень низко, под ним находилось зарешеченное окно, из которого можно было увидеть кусочек тюремного двора. В стенах справа и слева было еще два окна, закрытые частой сеткой. Они вели в соседние камеры, в обеих кто-то находился. Сосед слева признаков жизни не подавал, сосед справа осторожно появился у окошка.

– Очнулась, наконец, – прохрипел мужчина, с интересом рассматривая ее через сетку. – Какая тощая и некрасивая! – заключил он.

Верея усмехнулась и мысленно потянулась к нему, намереваясь продолжить общение, но, только почувствовав это, тот тут же отстранился и исчез из ее поля зрения.

– Нет, нет! – причитал он, забившись куда-то в угол. Удивленная такой реакцией, женщина придвинулась ближе к окошку, пытаясь оглядеть его камеру. Она была почти такой же, как ее, но стены с пола до потолка оказались исчерканы какими-то каракулями.

Несколько минут Верея простояла у разделявшей их стены, прежде чем мужчина показался вновь. Он смотрел на нее укоризненно и с некоторой опаской.

– Не делай так больше, – приказал он, – не пытайся проникнуть в мою голову!

Верея показала на свою гортань и покачала головой.

– Ты что, немая? – догадался узник. – Это хорошо, все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя, – сказал он доверительно. – Но ты можешь писать, – посоветовал он, показывая на отколовшийся кусок облицовки стен. – Только нужно придумать собственный язык, иначе они все поймут.

Пленник в камере напротив завозился и застонал. Почти сразу же эти стоны перешли в истошные крики боли, перемежаемые мольбами о милосердии. Будто там, за этой стеной, его жестоко пытают. Но Верея подбежала к окошку и кроме очень худого, высохшего мужчины, распластанного на полу, никого не обнаружила. Он бился и дергался, но ничего его не удерживало.

– Эй, не смотри на него! – позвал первый узник требовательно и, когда Верея вернулась к нему, объяснил трагическим шепотом: – Они заперли его внутри его собственного сознания. Теперь он видит только картинки, созданные его мозгом, снова и снова. Его сны рождают чудовищ и страдания. И наслаждения, которые извращаются до состояния страданий. Что еще может создать разум таких людей, как мы? Мы ведь не ангелы, в чьих душах мир и покой.

Так Верее пришлось провести весь день, под аккомпанемент стенаний с одной стороны и бормотания с другой. Она сидела, привалившись спиной к стене, и просчитывала все возможные варианты. Сил у нее оставалось совсем немного, это ее тело было уже и так слишком истощено – о том, чтобы вырваться отсюда силой не стоило и думать. Собрав последнее, она нанесла удар по массивной двери. Конечно, послушно вывалиться в коридор та и не подумала. Но Верею это отвлекло, мучительно хотелось пить.

Ночь она провела в полудреме. В своем беспокойном мире сосед слева убегал от преследователей, кричал, умолял его куда-то пустить и спрятать, упрекал кого-то в предательстве. Время от времени он ненадолго находил себе очередное ненадежное убежище и тогда затихал. А вот сосед справа всю ночь спокойно проспал. Можно было бы предположить, что он свыкся со своим положением, но у него самого возникло другое объяснение.

– Ты лекарка? – спросил он утром.

Верея отрицательно покачала головой.

– Как только тебя принесли, мне стало намного легче, – признался узник. – Словно мои страхи боятся твоего присутствия, – сказал он и тихонько злорадно засмеялся.

Верея слушала внимательно. Ночью ей несколько раз казалось, что кто-то подкрадывается к ней, дремлющей, на этот раз без большой ложки. Можно ли доверять этим ощущениям, она сомневалась. И все же, что если за стеной прячется один из демонов Ризента? Боится ее и хочет напасть исподтишка? Демон – структура самообучаемая и на это вполне способна. Без конкретной цели, в связи с обстоятельствами может оказаться где угодно, особенно там, где выгодно Совету.

– У тебя есть вода? – неожиданно поинтересовался сосед. – Они приносят ее мне раз в три дня. Зацикленный, ну тот, другой, пить сам не может, и они уводят его каждое утро. Ты хочешь воды? Подойди, я дам тебе немного.

Мужчина поднес к оконцу грязную кружку и выплеснул через сетку воду в ее подставленные ладони. У нее был гадкий привкус, и все же это была ВОДА.

Вскоре за вторым соседом действительно пришли, и на некоторое время, наконец, воцарилась тишина. Верея надеялась, что придут и к ней, предложат сделку, будут угрожать, пойдут на шантаж – что угодно, если это даст надежду на выход отсюда. Но Совет, поймав ее и осуществив свою кару за ослушание, мог уже спокойно забыть о ней. Положа руку на сердце, он был способен справиться с демонами и без ее неоценимой помощи.

К счастью, ее худшие опасения не подтвердились. Ближе к вечеру кто-то попытался открыть дверь в ее камеру. Хотя Верее не хватило сил на то, чтобы в свое время эту дверь выбить, но на то, чтобы ее хорошенько заклинить хватило с лихвой. Тюремщик минут десять боролся с замком, скрежетал ключом, дергал за ручку, нервно обливаясь потом под уничтожительным взглядом Вацлава Паста. Когда дверь, наконец, поддалась, и тюремщик почтительно пропустил Вацлава в камеру, тот просто скромно вошел без самоуверенных улыбок и снисходительных взглядов, ведь эта заминка напрочь испортила пафосную сцену явления члена Совета к измученному узнику.