После открытия гиперполя и начала полетов на сверхсветовой скорости было создано принципиально новое оружие: мины и торпеды, которые действуют в гиперпространстве. И когда «Джанкой» уходит из обычного космоса, русский кореец и его БЧ становятся главными на корабле.

— БЧ–четыре всегда готова, — бодро отчитался старший мичман Щепотков, управлявший тахионной связью.

— БЧ–пять к бою готова, — доложил младший лейтенант Гурко, в чьем ведении была зенитная БЧ: два лазерных излучателя, шесть пусковых установок ракет–перехватчиков и четыре автоматические пушки.

Он вспыхивал как порох, и на берегу с Васей Гурко часто происходили чрезвычайные происшествия. Хоть вовсе в увольнение не отпускай. Месяц назад командир БЧ–пять Василий Гурко уже в третий и, как видно, не последний раз был понижен в чине.

— Бээ–Чеэ–шэ–есть в па–арядкэ, — пропел старлей Шамраев, который возглавлял гипер–команду. Следовательно, «Джанкой» в любую секунду может уйти в прыжок.

— БЧ–семь готова, — доложил лейтенант Сидоров.

Его очередь была последней, а БЧ — мобильной. В нее входили четыре боевых катера, что крепились к корпусу «Джанкоя». Их задача: доставка десанта и досмотровых групп. А еще начальник БЧ–семь отвечал за ИБМ — индивидуальные боевые модули. Модуль — это такой большой скафандр или малюсенький кораблик, которым управляет один человек. ИБМ снабжены целым арсеналом космического оружия и порой решают судьбы сражений.

Электронный наводчик выводил на комендорские экраны и командирскую панель все новые и новые ряды цифр — непрерывно корректировал целик, без которого невозможно точное наведение орудий и ракет на цель. Целик — основа полного угла горизонтального наведения. Он включает угол упреждения на боковое перемещение цели, потоки солнечного ветра, вакуумные флюктуации и деривацию. Старый добрый боевой компьютер все фотоумножители выглядел на цель, а приказа стрелять пока не было.

Корвет нагонял нарушителя — это было видно невооруженным глазом. Чужой не очень спешил, либо по его движкам плакала космическая свалка. На старье обычно летают контрабандисты с периферийных планет. Но сейчас речь о людском корабле уже не шла.

Цейссовский фотоумножитель дал четкую картинку чужого корабля: впереди — пучок серебристых кальмаровых щупальцев, в центре — две улитки цвета индиго, позади них — покрытый резьбой и обвитый серебристой спиралью черный цилиндр и гроздь ярко–желтых шаров, а по бокам шесть красных «кеглей» с извергающими плазму соплами.

Все элементы конструкции, кроме шаров, Сухову были понятны. «Щупальцы» — органы чувств корабля, спираль на цилиндре — антенна тахионной связи, «улитки» задают координаты гиперпрыжка и сканируют гиперпространство. Ярко–желтые шары могли оказаться оружием или спасательными капсулами.

— Почему он не гипует? — спросил Сергей Чепелев.

Вахтенный офицер имел в виду уход в гиперпространство.

— Может, знаком с нашими торпедами.

Гиперторпеда, выпущенная с близкого расстояния, нагоняет самый быстрый корабль за два–три прыжка. И спасти его могут только хорошие зенитки или выброс умной АЛЦ — активной ложной цели.

Итак, в перекрестье прицела висел средний хаарский рейдер с обычной для боевых кораблей компоновкой двигателей. Рейдер пытался уйти от юнитского корвета на плазменных подвесках. Фотонного зеркала у него не наблюдалось, а гипердвижок, разумеется, был — тот самый обвитый спиралью цилиндр.

— Судно–нарушитель! Вы проникли в территориальное пространство ООН! Приказываю застопорить ход! Иначе открываю огонь на поражение! — Петр Сухов пытался избежать кровопролития.

Хаарцы и не думали останавливаться. Пришло время для предупредительного выстрела. Каплейт отдал команду БЧ–два. Артиллерийская башня выплюнула порцию антипротонов. Хвостенко метил в антенну.

Рейдер сбросил защитный экран. Антивещество попало в него, и экран испарился в ослепительной вспышке. Почерневшие для защиты глаз иллюминаторы и экраны обзора снова посветлели. Не обращая внимания на выстрел и взрыв, рейдер продолжал идти прежним курсом — в глубь юнитской территории.

— БЧ–два! Ракетную батарею — к бою!

Батарея ракет «космос — космос» была давно готова, но в мирное время не так–то легко отдать приказ об уничтожении инопланетного корабля.

— Жду приказа, командир, — глухо произнес старлей Хвостенко. — Мы не промахнемся.

Цивилизация хаарцев не имела дипломатических отношений с ООН. И не нашлось ни одной разумной расы, которая бы согласилась стать посредником между людьми и хаарцами. Однако неформальные контакты имели место уже лет тридцать. И все они были строго засекречены.

Территория, подконтрольная человечеству, граничила с обширными хаарскими владениями в двенадцати секторах Млечного Пути. Когда юнитские корабли–разведчики приближались к планетам хаарцев, те недвусмысленно давали понять: ПУТЬ ЗАКРЫТ. Продвижение людей к центру Галактики было остановлено.

— Будь у нас второй корабль, зажали бы в тиски и привели на базу, — мыслил вслух Сухов. — Неохота мне его топить. Но и отпускать нельзя…

Чувствовал, всей кожей чувствовал, что атака до добра не доведет. Какой–то подвох был во всем происходящем, а то и подстава.

— Может, в штаб сообщить? — во второй раз предложил вахтенный офицер. — Пусть у них голова болит. — Он тоже боялся за родной корвет.

— Слишком долго, — ответил Петр Сухов.

— Вы — рисковый человек, командир, — с уважением заметил лейтенант Чепелев.

Спецслужбы ООН десятилетиями ловили и изучали сообщения чужаков. Разведывательные киберзонды шпионили на орбитах населенных планет, гибли сотнями, но уцелевшие уже собрали море информации — зачастую непонятной, но от того казавшейся еще более ценной.

Миллиарды малюсеньких кибердатчиков, которые в народе называют кибермухами, усеяли поверхность приграничных планет, космических станций и звездных кораблей. В ослепительном сиянии и чернильной тьме, в адской жаре и космическом холоде, на твердой поверхности и в бездонной пустоте кибермухи непрерывно собирали сведения ОБО ВСЕМ. Ведь Адмиралтейство было убеждено: когда–нибудь враг непременно нападет, рано или поздно начнется Большая Война. И к этому великому столкновению надо быть готовым. А лучше всего — вооружиться как следует и ударить первым.

— БЧ–шесть! Доложите чистоту гипера, — распорядился командир «Джанкоя».

— Са–авсэм чиста, — доложил старлей Шамраев. — Все–эгда на страж–жэ.

Согласно Уставу, Джавдет Шамраев обязан непрерывно отслеживать ситуацию в гиперпространстве. От этого зависит жизнь корвета.

— Проверить снова! Быстро! — Сухов хотел удостовериться. Тревога не отпускала.

Командир БЧ–шесть должен запустить туда очередной гиперсканер. Сканер проверит, не подкрадываются ли к корвету враги, не засеяно ли гиперпространство минами, нет ли там торпеды, караулящей гиперпрыгуна. Если поверить в самое худшее, то последний запущенный сканер хаарцы взяли под контроль, и теперь он выдает на борт полную дезу. Теоретически это возможно, но на практике пока не случалось. Впрочем, похороненные в вакуумной могиле не расскажут о причинах своей гибели.

Петр Сухов ждал. В углу командирского экрана скакали секунды.

— Гипра чиста, командыр, — наконец отчитался старлей.

— БЧ–два, залп! — скомандовал каплейт.

Полосатые — красные с белым — ракеты пошли к цели. Разделяющиеся головки с антиматерией — страшное оружие в умелых руках. Третье по силе после Большого и Малого Доктора. Любой корабль защищается от таких ракет, расстреливая их и выбрасывая навстречу АЛЦ. Задача умной ракеты — уклониться от лазерных лучей и огня зениток и, не обращая внимания на ложные цели и огибая мобильные щиты, добраться до вражеского корабля.

На окраине юнитских владений случалось всякое. За тридцать лет там бесследно исчезли сотни человеческих и хаарских кораблей, яхт и мелких суденышек. Командир «Джанкоя» не сомневался, что на секретных базах ООН и Хаара томится немало пленников, из которых клещами вытягивают драгоценные сведения. Даже сон однажды такой видел.