Офицеры затихли — из уважения к старпому. Да и рассказывать он умел здорово.

— А командир наш, каплейт Поскребышев, царство ему небесное, очень любил пострелять. Даже в космос с собой дедову двустволку брал. А уж если отпуск да на дикой природе — тем более. Какую дичь заметит — все застрелить норовит. Видать, предки его были сибирскими охотниками. И сам он стрелок был отменный. Так вот, всплыла лодка у скалистого берега. Когда заканчивался очередной ящик водки, каплейт поднимался наверх подышать морским воздухом. И вдруг заметил он, что на утесе олень стоит, да так красиво: гордый, одинокий, на фоне хмурого северного неба. Принесли мы командиру его винтовку, он прицелился. Мы все… ну, кто еще на ногах был, сбежались посмотреть на это представление, даже ставки делать стали: попадет или нет. Раздается выстрел, олень падает с обрыва в воду. «Ура!» — кричит экипаж. А за оленем следом летят нарты с чукчей… И тотчас команда: «Срочное погружение!»

Заговор вошел в решающую стадию. Объекты нападения заранее расписаны, разработаны планы действий для каждого корабля, отряда, боевой группы, назначены пароли и явки. Подготовлены люди и техника, добыты оружие и боеприпасы.

На Старой Земле все было на мази. Сотня тщательно подготовленных бойцов, взятых из спецназа флотской контрразведки и морской пехоты, под видом мирных граждан поселились в тихом городе Брюсселе. Они шатались по улицам, провожая глазами каждую юбку, пили газировку, ели мороженое и ожидали сигнала, чтобы захватить Главный штаб Первого сектора Галактики и Парламент планеты.

В Москве две тысячи вооруженных до зубов отставных военных были готовы взять штурмом Кремль, где с недавних пор размещался губернатор провинции Старая Земля и его многочисленная свита. Губернатору здесь нравилось гораздо больше, чем в скучном, сонном Брюсселе. В Белокаменной можно было побаловаться с девочками без последствий для карьеры и погулять на полную катушку.

В «русском» городе Париже мятежники собирались захватить Академию Генерального Штаба и старый космопорт «Де Голль». Боевые дружины были организованы из бравых отставников, которых здесь пруд пруди. На другие столичные мегаполисы вроде Токио, Пекина, Лондона, Мехико, Сан–Паулу и Каира должны были десантироваться сводные отряды полицейского спецназа и береговой обороны. Их поддержит ополчение, тайно сформированное в русских кварталах и обученное военспецами.

На космическом лифте в Цейлоне уже полностью сменена охрана. На орбитальной станции «Галилей» такая же смена произойдет сразу после времени «Ч». На законсервированные базы ВКС и зенитные батареи на Луне будет сброшен десант с нескольких частных яхт, что участвуют в специально устроенной регате, и с круизного лайнера. А еще мятежникам предстоит захватить ремонтные доки Норфолка, галактические верфи в Портсмуте и базу морской пехоты в Мадрасе.

Офицеры пили без тостов — по своему усмотрению. Иногда закусывали — они ведь не жрать собрались.

— Я про чукчей тоже историю знаю, — подал голос лейтенант Сидоров, начальник БЧ–семь. — И про подлодки, кстати. Рассказать?

— Валяй, — разрешил старпом.

— Плывет наш противолодочный корабль, акустик докладывает командиру: «Под нами неопознанная подводная лодка!» Командир вызывает аквалангиста, приказывает погрузиться и выяснить принадлежность лодки. Через несколько минут тот выныривает. «Лодка японская». «Почему?» — спрашивает командир. «На корпусе нарисованы иероглифы». «Чепуха, — заявляет командир. — Сейчас японцы производят половину всей подводной техники. У кого ее только нет. Ныряй по новой». Аквалангист ныряет, выныривает, докладывает: «Лодка английская». — «Это почему?» — «Я ухо к борту приложил — там по–английски разговаривают». — «Треть человечества говорит по–английски. Ныряй по новой», — говорит командир. Аквалангист ныряет, выныривает, докладывает: «Лодка была чукотская». — «Почему?» — «А я постучал в люк — они и открыли…»

— А почему именно чукчи? — не понял Ваня Чонг, начальник БЧ–три. Он, как видно, плохо знал российскую историю и особенно культуру, да и немудрено.

— Чукчей, конечно, жалко, — осушив стакан чая с ромом, ответил за всех присутствующих Бульбиев. — Но ты пойми, голуба мой, у каждого народа есть свои чукчи. Это всего лишь фольклорные персонажи. У финнов их роль играют шведы. А у шведов… Вот послушай анекдот, что рассказал мне один шведский моряк.

Офицеры с удовольствием приготовились слушать.

— Как потопить норвежскую подводную лодку? Надо подплыть, постучать сверху. Норвежцы откроют и спросят: «Кто там?..» А как финскую? Надо стучать, стучать, пока они наконец не откроют и не скажут: «Ну, мы же не такие дураки, как норвежцы!..» Ну, и как потопить шведскую подводную лодку? Посадить туда норвежцев…

Военморы захохотали.

— Ты понял, о чем я толкую, сынок? — обратился старпом к Чонгу.

— О чем?

Карие, слегка навыкате глаза — и ни грана понимания. Вот оно, молодое поколение — одни бицепсы и музычка из вживленного чипа, вечно звучащая в тебе…

— О теории относительности, голова ты садовая.

На планете Малайя много русских моряков — действующих и отставных. Захватить тамошнюю базу ВКС не составит труда — равно как и космопорт, доки и зенитные батареи на каменистых островах. Орбитальная оборона уже под контролем.

Гораздо сложнее поднять мятеж в боевых порядках юнитских флотов. Командиры военных кораблей и доверенные лица среди офицеров и мичманов ждали сигнала. Русские корабли должны помочь русским военморам на кораблях со смешанными экипажами. И сделать это непросто — тут уж как карта ляжет… А вот овладеть теми кораблями, где русских в экипажах можно пересчитать по пальцам, шансов нет вовсе.

Маленьким быстроходным суденышкам поручено захватывать лайнеры–трансгалы и гипербаржи со стратегическими грузами. Космические десанты будут высажены на десятки горнодобывающих планет. В руки мятежников попадут стратегические объекты, в том числе и на большом удалении от Старой Земли — изначально отрезанные расстоянием и юнитским флотом. Специфика этого мятежа и новизна в истории человечества — его рассеянность по Галактике. Место действия — треть Млечного Пути.

Бульбиев хватанул рома из граненого стакана и занюхал его головкой зеленого лука, который выращивали в корабельной оранжерее вместе с петрушкой и укропом. Есть свежий, сочный лучок было жалко, а нюхать — в самый раз.

— Хохмить–то можно о чем угодно. Соврешь — недорого возьмешь… А ты чистую правду вспомни да расскажи — так расскажи, чтоб все от смеха упали, — настаивал лейтенант Сидоров. — Случилось это на захолустной планете с гордым именем Тмутаракань. Сейчас там ничего не осталось после взрыва Сверхновой, а когда–то была база Седьмого флота. И вот представьте себе… Очередная годовщина Объединенных Наций. На планете разгар зимы. Праздничный парад флотского резерва и гарнизона — словом, все тыловики и планетарный отстой. С покрытой ледяной коркой площади перед трибуной вымели грязный песок и для эстетики присыпали тонким слоем чистенького снега. Это была первая стратегическая ошибка…

Начальник БЧ–семь отхлебнул винца — для чистоты звучания.

— Сочная картина: стройные, тонкоусые красавцы каплейты, убеленные сединами каперанги, слегка хмельные от морозца и вчерашнего розовощекие лейтенанты. Все выглажены, кортики на боку «чух–чух» в такт уверенному шагу, боевые знамена приготовлены, золотые погоны сверкают, как вершина Эльбруса на рассветном небе. На трибуне, до особой торжественности утыканной серебристыми шишками микрофонов, командующий Седьмым флотом — полный адмирал Жан–Пьер Паризьон. Короче — самый цвет, ну просто элита юнитского Флота!.. До сих пор не пойму, зачем адмирал решил впервые за историю гарнизона вывести на парад и офицеров военно–строительного батальона. Только по странному стечению жизненных обстоятельств они считались офицерами флота со всей атрибутикой.