Елена Боннэр[65], общественный деятель, правозащитник, диссидент, публицист, жена академика Андрея Сахарова:

«Я с самого начала следила за делом Алексея Пичугина – если не с момента ареста, то с момента первого суда. И за пять лет у меня сложилось глубочайшее убеждение, что это – один из самых фальсифицированных процессов последних десятилетий»[66].

Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы:

«Пичугин и Лебедев были арестованы до Ходорковского, и по тому, как шли их дела, было очевидно, что эти два человека арестованы в надежде следователей, что они дадут показания, компрометирующие главу ЮКОСа.

Но у следователей и тех, кто отдавал им приказы, получилась накладка, потому что оба эти человека оказались очень стойкими и никаких компрометирующих показаний на Ходорковского не дали. А от Пичугина ждали, что он обвинит в убийствах и Ходорковского, и его друга и компаньона Невзлина. Приговор был местью ему за то, что не оправдал ожиданий, не дал тех показаний, которые хотело добиться от него следствие, не оболгал людей, которые к убийствам причастности не имеют, и себя не признал убийцей. Вот за честность, порядочность и человеческое достоинство Пичугин так жестоко и наказан»[67].

Светлана Ганнушкина, председатель Комитета «Гражданское содействие», член Совета и руководитель Сети «Миграция и право» Правозащитного центра «Мемориал»:

«Ни один судебный процесс по “делу ЮКОСа” не проходит объективно и беспристрастно. Это мне стало особенно ясно в 2003 году, кода о Ходорковском заговорили на встрече Комиссии по правам человека с Путиным. Этот процесс и этого человека тогдашний президент воспринимал очень лично, о процессе говорил крайне возбужденно, не выдерживая стиля деловой беседы.

Поэтому и все другие, связанные с этим, процессы, безусловно, установочные. Все люди, проходящие по делу Ходорковского, судятся небеспристрастно, их дела необъективно рассматриваются судом. Это подтверждалось множество раз, и дело Пичугина, конечно, тут не исключение.

Можно очень много говорить именно по этому конкретному делу. Ненормально уже одно то, что Верховный Суд РФ, удовлетворяя кассационную жалобу и отправляя дело на повторное рассмотрение, отмечает, что необходимо рассмотреть вопрос о назначении Пичугину более строгого наказания. По второму делу Пичугина в 2006 году Мосгорсуд вынес приговор: 24 года лишения свободы. И Верховный Суд, принимая доводы кассационной жалобы адвокатов, фактически дал нижестоящему суду установку на ужесточение приговора.

То, о чем рассказывают адвокаты, – чудовищно. Как были привлечены свидетелями люди, которые не смогли Пичугина опознать. Эти люди осуждены на огромные сроки за тяжкие преступления. За их свидетельства им облегчают режим содержания. И их слово почему-то оказывается более весомым, чем слово свидетелей защиты.

То, что произошло с Пичугиным, может произойти с каждым из нас. Любого человека на улице можно остановить и вот такими методами осудить его за любое преступление. Просто за случайным образом выбранное преступление случайно выбранного человека.

К нам обращаются за помощью сотни людей, и у большинства из них есть основания жаловаться на необъективное расследование и несправедливые приговоры. Сначала это касается таких политически мотивированных дел, как “дело ЮКОСа”, потом – кампаний по борьбе с терроризмом, экстремизмом или еще чем-то.

А в итоге в огромном числе никак политически не мотивированных дел человека сажают без всякого на то основания – только потому, что нужно иметь раскрытое дело или кто-то попросил подобрать виноватого вместо себя. Следственные и судебные органы теряют свою профессиональную и приобретают совсем иную квалификацию. То, что сегодня происходит, страшно.

Совершенно очевидно, что Пичугин наказывается за верность ЮКОСу и лично тем людям, с которыми он работал. И это на самом деле говорит о его профессиональных качествах. Как бывший начальник отдела внутренней экономической безопасности ЮКОСа этот человек остается верен своим обязанностям и своим коллегам.

И он не соглашается на то, что ему предлагают постоянно, – свидетельствовать против руководителей ЮКОСа.

Алексею Пичугину, как и нам всем, приходится рассчитывать только на перемены. Я желаю ему справиться со всем, что выпало на его долю»[68].

Из заявления организации «Международная амнистия» (“Amnesty International”) по делу Михаила Ходорковского и других лиц, связанных с ЮКОСом, от 11 апреля 2005 года:

«“Международная амнистия” придерживается мнения, что арест и уголовное преследование бывшего главы компании ЮКОС Михаила Ходорковского и других лиц, связанных с ЮКОСом, имеет значительный политический контекст.

Правозащитная организация “Международная амнистия” признает важность этого дела, в ходе которого сообщалось о многочисленных нарушениях международных норм в области справедливого судебного разбирательства и неоднократно звучала обеспокоенность по поводу состояния здоровья некоторых из обвиняемых. “Международная амнистия” отмечает широко распространенное среди адвокатов, выступающих от имени подзащитных, среди российских правозащитных организаций и других аналитиков мнение о политической мотивации соответствующих уголовных дел. Организация направила письма в Министерство юстиции и Генеральному прокурору Российской Федерации, в которых высказывалась обеспокоенность по ряду вопросов, связанных с арестом, уголовным преследованием и содержанием под стражей Михаила Ходорковского и его партнера по бизнесу Платона Лебедева, бывшего сотрудника отдела безопасности ЮКОСа Алексея Пичугина, одного из ведущих юристов ЮКОСа Светланы Бахминой и адвоката Елены Аграновской. “Международная амнистия” призвала российские власти уважать взятые на себя международные обязательства в области прав человека в ходе этих дел, включая статью 14 Международного пакта о гражданских и политических правах[69] и статью 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В письмах, направленных в Министерство юстиции и Генеральному прокурору, “Международная амнистия” выразила обеспокоенность по вопросам, включающим сообщения о препятствовании доступу к адвокату и вмешательстве в общение адвоката и подзащитного в случаях с Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым, закрытый характер судебных заседаний, в частности, по делу Алексея Пичугина, продолжающееся содержание под стражей Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в следственном изоляторе (СИЗО) на стадии проведения следствия и судебных слушаний, заявления о недостатках медицинского ухода в случаях с Платоном Лебедевым, Алексеем Пичугиным и Светланой Бахминой, заявления о жестоком обращении с Алексеем Пичугиным и Светланой Бахминой во время содержания под стражей и содержание Алексея Пичугина в “Лефортово”, следственном изоляторе, находящемся в ведении Федеральной службы безопасности (ФСБ).

Право на справедливое судебное разбирательство и право не подвергаться жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию являются основными правами человека, и “Международная амнистия” призывает государства уважать эти права во всех случаях без какого-либо различия».

Главные свидетели обвинения – лица, не единожды отбывавшие наказание за совершение тяжких преступлений, многократно меняли свои показания против Алексея Пичугина и Леонида Невзлина.

Евгений Решетников – бывший волгоградский десантник – проходил по второму делу Алексея Пичугина в качестве одного из обвиняемых. Ранее, в ноябре 2000 года, он был признан судом исполнителем покушений на Евгения Рыбина и приговорен к заключению. Заказчиков преступлений тогда установить не удалось, причастность к ним руководства ЮКОСа не выявили.