Гидронефроз является следствием нарушения оттока мочи. Дисфункция почек у Михаила Овсянникова привела к постоянно повышенному артериальному давлению.

К тому же, застой мочи в почке может вызвать почечную недостаточность, образование камней, распространение воспалительного процесса по организму – вплоть до летального исхода.

Во время долгих допросов Михаила Овсянникова отказывались отвести в туалет. А оказание медицинской помощи ставилось в зависимость от его показаний.

Овсянникову говорили: «Если не будешь сотрудничать со следствием, то тебя переведут в общую камеру, где через два дня окочуришься».

По словам заключенного, в записях его показаний на предварительном следствии имеются несоответствия с тем, что он говорил в ходе допросов. Тот факт, что он подписал такие протоколы, Овсянников объяснил опасениями за свое здоровье из-за действий и угроз прокурорских работников.

В действительности Михаил Овсянников, как он сообщил, до предъявления ему обвинения у дома Валентины Корнеевой никогда не был. А во время предварительного следствия оперативники возили туда Овсянникова и силой, удерживая руку наручниками, заставили вытянуть ее в сторону дома Корнеевой, ведя при этом съемку. Потом в материалах дела появились фотографии, на которых Овсянников «показывает» рукой на дом Корнеевой, где он, якобы, принимал участие в преступлении.

Отказ от лжесвидетельства обошелся Михаилу Овсянникову дорогой ценой. Председательствующий Владимир Усов его показания, данные на слушаниях, убедительными не счел, признал подсудимого виновным и приговорил к 10-летнему лишению свободы.

Камиль Кашаев требовал 20-летнего срока. Примечательно, что для Овсянникова, даже по версии гособвинения не участвовавшего в убийствах непосредственно, прокуроры запросили более суровое наказание, нежели для Решетникова и Цигельника, хотя последние признались в убийствах[46].

21 февраля 2007 года Верховный Суд РФ оставил приговор Михаилу Овсянникову в силе.

Помните, я уже писала о странном пристрастии прокурорских и судейских работников к «особым» датам?

23 июля 2006 года Алексею Пичугину исполнилось 44. Это был уже четвертый его день рождения в тюрьме. Собравшиеся в Мосгорсуде родственники бывшего сотрудника ЮКОСа смогли лишь помахать ему самодельными поздравительными плакатами десяток секунд. Столько времени Алексея под конвоем вели по отгороженной решеткой части холла пятого этажа в зал июля 2006 года Алексею Пичугину исполнилось 44. Это был уже четвертый его день рождения в тюрьме. Собравшиеся в Мосгорсуде родственники бывшего сотрудника ЮКОСа смогли лишь помахать ему самодельными поздравительными плакатами десяток секунд. Столько времени Алексея под конвоем вели по отгороженной решеткой части холла пятого этажа в зал.

Зная заранее о предстоящем «несанкционированном митинге» в судебных стенах, я сильно опасалась, что в лучшем случае нас всех, пришедших на судебное заседание, выгонят из здания. О последствиях вроде нескольких часов в «обезьяннике» ближайшего отделения милиции старалась просто не думать.

Но даже суровые судебные приставы и конвойные отнеслись к «поздравительной акции» с пониманием и сделали вид, что ничего не заметили.

А прокурор Камиль Кашаев в день рождения Алексея Пичугина вновь потребовал для него пожизненного заключения.

17 августа 2006 года судья Владимир Усов вынес поистине парадоксальное решение. Он признал бывшего сотрудника ЮКОСа виновным по всем пунктам обвинения – как того и просила прокуратура. Текст постановления судьи местами дословно повторял обвинительное заключение.

Зачитывал его судья едва слышным голосом, как будто испытывал неловкость. Оглашение заняло около шести часов. В течение всего этого времени в зале суда работали многочисленные представители теле- и радиокомпаний. Снимать ход заседания СМИ позволили впервые. Ранее фотографирование и видеозапись были разрешены только во время перерывов.

Помимо участников процесса и журналистов, в зале было много родственников и близких подсудимых, в первую очередь – Алексея Пичугина. Приговор суда положено слушать стоя, только пожилым женщинам разрешили сесть. Но мало кто воспользовался этой возможностью. Если и присаживались в течение этих шести часов, то ненадолго.

В зале стояла духота – включенные кондиционеры явно не справлялись со своей задачей. А в закрытом стеклянном «аквариуме» с шестью людьми, видимо, и вовсе было нечем дышать. На Алексее Пичугине были надеты футболка и летняя куртка. Несколько раз Алла Николаевна знаками предлагала сыну эту куртку снять, но тот упорно отказывался, качая головой. Позже я с удивлением узнала, что Алексей посчитал неприличным показаться перед «высокой инстанцией» в такой «легкомысленной» одежде, как футболка.

Он еще умудрился сохранить уважение к суду...

Алексей Пичугин выслушал приговор в отношении себя стоически, не демонстрируя своих эмоций.

К тому, что решение будет обвинительным, готовились и адвокаты Алексея, абсолютно уверенные в невиновности своего подзащитного, и большинство присутствовавших на процессе. Практика расправ под видом правосудия на тот момент уже была известна слишком хорошо для того, чтобы питать иллюзии.

Однако в сочетании с обвинительным вердиктом парадоксальным в моих глазах выглядел срок наказания. Назначив Алексею Пичугину 24 года заключения в колонии строгого режима, судья постановил: этот срок должен был исчисляться с учетом уже вынесенного ранее Алексею Пичугину приговора Натальей Олихвер[47].

Таким образом, Владимир Усов добавил к уже назначенному сроку четыре года.

За три убийства и два покушения, якобы, полностью доказанных в суде, – четыре года?

Лично для меня этот «казус» говорит об одном: Владимир Георгиевич Усов, будучи грамотным юристом и опытным судьей, прекрасно понимал, что осуждает невиновного. Но он был не свободен в своем решении.

О том, как могут продавливать нужный «наверху» приговор, известно. Достаточно вспомнить скандал с председателем Хамовнического райсуда Москвы Виктором Данилкиным и его, теперь уже бывшей, помощницей Натальей Васильевой. 14 февраля 2011 года Наталья Васильева заявила СМИ, что контроль за Виктором Данилкиным, председательствовавшим на процессе по второму уголовному делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, был постоянным. 25 декабря 2010 года, за два дня до оглашения приговора, судья ездил в Мосгорсуд, где встречался с каким-то важным человеком, который должен был дать ему четкие разъяснения насчет приговора. Текст приговора доставили в Хамовнический суд не полностью, после начала оглашения довозились некоторые его части, сказала Васильева, например, концовка со сроками заключения.

Владимир Усов до процесса по делу Алексея Пичугина имел репутацию вполне добропорядочного судьи. Доводилось ему и оправдывать подсудимых, что уже само по себе нетипично для нашей страны, где доля оправдательных приговоров – меньше процента. Это один из самых низких показателей в мире.

Думаю, Владимир Усов, вынося столь странное решение в отношении бывшего сотрудника опальной нефтяной компании, вероятно, хотел, чтобы, по возможности, и волки были сыты, и овцы целы. Какая коллизия при этом происходила у него в голове – остается только догадываться.

Но как невозможно быть чуть-чуть беременной, так же нельзя быть судьей, наполовину праведным. На мой взгляд, у Владимира Усова был шанс войти в историю. Спасти честь российской Фемиды, уже изрядно запятнанную. Не спас. И осудил невиновного.

Приговором судьи Усова не удовлетворился никто: ни защита, настаивавшая на полном оправдании Алексея Пичугина, ни обвинение, добивавшееся для него пожизненного заключения. В результате в Верховный Суд РФ кассационные жалобы подали обе процессуальные стороны.

20 февраля 2007 года Верховный Суд РФ отменил приговор от 17 августа 2006 года, причем – только в отношении Алексея Пичугина. Наказания Владимиру Шапиро, получившему 19 лет колонии строгого режима, Геннадию Цигельнику и Евгению Решетникову, которым дали по 18 лет, Михаилу Овсянникову кассационная инстанция оставила в силе февраля 2007 года Верховный Суд РФ отменил приговор от 17 августа 2006 года, причем – только в отношении Алексея Пичугина. Наказания Владимиру Шапиро, получившему 19 лет колонии строгого режима, Геннадию Цигельнику и Евгению Решетникову, которым дали по 18 лет, Михаилу Овсянникову кассационная инстанция оставила в силе.