– Я сам! – крикнул он, увидев, что матрос, стиснув зубы, берется за рукоятки. Как стрелять из «ДШК», Алексей знал отлично, – память о катерных годах. Лязгнула коробка с лентой, которую матрос, чертыхаясь и обдирая руки, подсоединил за какие-то секунды. Неразъемная лента на 50 патронов – это две, максимум три, приличные очереди. Потом все: действуя вдвоем, сменить ленту они уже не успеют.

Поводив плечами в разные стороны, Алексей поудобнее устроил плечевые упоры и изготовил пулемет к стрельбе. С 500 метров отечественные патроны калибра 12,7-мм, снаряженные бронебойными пулями «Б-30», берут 16-миллиметровый лист, две трети дюйма стали. Какую ленту зарядил матрос-кореец, он не знал, но большого значения это не имело: попаданием вообще любой пули, выпущенной из «ДШК» с такой дистанции, человека пробивает насквозь.

– Тасот… – хрипло считал вставший на одно колено матрос, не отрываясь, глядящий туда же, куда и он. – Ёсот…

Грузовиков в секторе обстрела становилось все больше. Можно было догадаться, что по сторонам их найдется еще несколько. Возможно рота, а то и две: не удивительно, что они смяли охранение.

– Ильгоп… Ёдоль…

– Прекрати, – задыхаясь, попросил он матроса. «Ну что, Алексей Степанович? Ты ждал настоящей войны? Вот она и явилась. Смотри, не подавись».

Солдаты двигались уверенно, кто-то их организовал, и под флагштоком с измерзшим красно-сине-белым флагом КНДР появилось подобие строя, в который Алексей и уперся центральным кольцом своего прицела. Построились явно не все, да и держался строй недолго. Секунд двадцать – и он снова рассыпался. Минута – и часть грузовиков, вновь заведя двигатели, начала отъезжать в сторону, левее. Куда – не было видно из-под досок. Потом из штабного домика начали, уже не так торопясь, выходить вошедшие туда сначала, причем их было больше. Ведут пленных? Прищурившись, Алексей попытался разглядеть, но поднятых рук не увидел. Его окликнули снизу-сбоку, он обернулся и мотнул головой, глядя на ожидающих его команды матросов у «сорокапятки».

Открывать огонь было рано. Один из матросов сказал что-то в полный голос, распрямляясь. Быстрый взгляд назад, к цели – да, строй уже исчез, теперь в секторе обстрела «ДШК» был всего один грузовик, причем с прицепленной сзади пушкой. Человек пять облепили ее с нескольких сторон и что-то делали, остальные направились в их сторону. Алексей ощутил замешательство. Теперь он уже не был уверен, что правильно понял произошедшее. В словах матроса, продолжающего обмениваться с товарищами короткими, так же в полный голос фразами, ему послышалось «инмингун», что-то относящееся к «вооруженным силам», причем именно в приложении к КНДР, но он не был убежден, что услышал правильно.

– Ли! – внезапно узнал он. Один из идущих к минзагу был похож на него фигурой. Ну?

В ожидании Алексей поводил стволом пулемета вверх-вниз. Двигался пулемет с прикрепленной к нему сейчас коробкой ленты без всяких помех, да и баланс был хороший. До идущих оставалось метров двести – даже сравнительно малоталантливый пулеметчик, вроде него, на такой дистанции, пожалуй, не промахнется. Неужели Ли предал?

Секунды бежали по жилам, щекочущие, злые и торопливые, как тараканы. Метрах уже в ста от идущих Алексей окончательно убедился в том, что один из них – комвзвода Ли, его переводчик. Еще один, кажется, был моряком из Йонгдьжина, командиром номерной вооруженной шхуны, используемой в качестве сторожевика, но в последнем он уверен все же не был. Корейцы говорили уже не стесняясь, и Алексей медленно распрямил полусогнутые ноги, чуть приподняв ствол пулемета. Покрытый слоем ледяного пота указательный палец скользнул по спуску, и на мгновение он испугался, что «ДШК» выдаст очередь, но его давление было настолько слабым, что пулемет смолчал.

– Товарищ военный советник! – заорал Ли снаружи по-русски. – Товарищ Вдовый!

Подошедшие остановились, явно разглядывая силуэт минзага под искажающим камуфляжем – крашеными щитами и фестонами маскировочных сетей. Интересно, видят ли они нацеленные в их сторону стволы? Пожалуй, нет, иначе бы не стояли в таких вольных позах. Небо начало темнеть, и внутри каркаса «сарая» все было уже совсем в тени.

– Товарищ военный советник!

Пожав плечами и чувствуя на себе взгляды матросов, Алексей аккуратно отпустил пулемет. Плечевые упоры качнулиcь и замерли в сантиметре от его тела. Постояв несколько секунд без движения, разглядывая стоящих и ждущих его, он решился и начал спускаться вниз.

Интересно, что обо всем этом подумали матросы минзага? Военный советник струсил, перестраховался? Увидел колонну с пушками и тут же начал изображать из себя спартанца при Фермопилах, стоя у пулемета с мужественным выражением на лице? Наверное, все это можно было интерпретировать и так. Но знать наверняка, десант это все-таки или нет, было невозможно, поэтому он и изготовился к бою.

Морщась от неловкости и быстро перебирая руками по короткому ряду скоб, Алексей отчетливо подумал, что посмеяться над этим, пожалуй, все же можно, но вот осудить – уже нет. В конце концов, он не бросился в лес или в туннель с минами – прятаться, а что состорожничал, – ну так на то он и иностранный военный советник со сравнительно небольшим корейским опытом, не настолько хорошо опознающий цвета и пошив военной формы.

– Товарищ военный советник, – в третий раз повторил комвзвода Ли, когда Алексей вышел на свет. Товарищ командир батареи узнал, что вы здесь, и просил…

Не дожидаясь окончания фразы, Алексей перевел взгляд на незнакомого парня лет двадцати пяти среднего роста, с уверенным, спокойным лицом. Русский. Или белорус. Свой, к общем. Форма, разумеется, китайская, как и у него самого.

– Командир первого огневого взвода старший лейтенант Смирнов, – представился парень.

– Военный советник капитан-лейтенант Вдовый, – ответил он, вернув крепкое пожатие. Мгновение Алексей боролся с собой, не испытывая желания смотреть в глаза человеку, и которою минуту назад собирался стрелять из такого чудовищного средства убийства, как крупнокалиберный пулемет, но сумел заставить себя это сделать – и посмотрел.

«Знает», – отметил он про себя, но выражения лица не изменил. Дело есть дело, и на такой войне слишком осторожным быть нельзя. Заори вдруг Ли что-нибудь не вовремя, кинься он бежать – и Алексей не колеблясь положил бы всех, кто пришел вместе с ним, одной длинной очередью, После чего перенес бы огонь дальше – туда, где прибывшие солдаты уже активно чем-то занимались. Но поскольку нервы у него оказались достаточно крепкие, то все обошлось. И слава богу. Нa войне бывает много случайностей, чтобы удивлятьсяЙ тому, что расцениваешь своих в подобной ситуации в качестве возможной цели. Бывает.

– Зенитчики? Или подвижная береговая батарея?

Алексей не был уверен, поскольку пушки разглядел не очень. Впрочем, ствольной артиллерии и людей для береговой обороны было чуть многовато, – разве что грузовики набиты боеприпасами.

– Так точно, зенитчики.

– Восемьдесят пять?

– Да, восемьдесят пять. Плюс «МЗА» сзади, батарея тридцатисемимиллиметровок.

– Ого! с удовольствием сказал Алексей. – Это счего нам такая радость?

– Это вам виднее, товарищ капитан-лейтенант, – логично ответил парень. – Товарищ комбат просил подойти. Переводчик сказал, что вы здесь.

– Здесь, – подтвердил Алексей, искоса посмотрев на идущего рядом с непроницаемым лицом Ли. – Правильно сказал. Комбат тоже… наш?

– Да.

Старшему лейтенанту ничего не потребовалось объяснять: «наш» означало именно то, что Алексей и предположил «во вторую очередь», когда стало понятно, что это все-таки не враги. Быть настолько полнокровными и моторизованными на северной половине Корейского полуострова из зенитчиков могли быть только «свои», «наши» – то есть зенитные части из состава советского авиакорпуса.

Теперь парень быстро шел вперед, без нужды указывая и так понятное направление, а вот офицер-кореец остался позади, с минзагом. Там же почему-то остался и еще один незнакомый человек в китайском обмундировании, которого он сначала принял за второго русского из тех же зенитчиков. За несколько минут они дошли до разворачивающихся в пределах базы батарей, при этом Алексея поразила не столько активность проводимых работ (солдаты вгрызались в грунт как бешеные), как то, сколько здесь было советских солдат.