Пришел очередной заказчик за продукцией. Он давно купил плату АЦП, но никак не может ее получить. Ловким движением руки заместитель директора извлек нужную плату прямо из кучи мусора на столе. Я сильно удивился такой ловкости. Плату он показал, но не отдал. Отношения с заказчиками здесь настолько особые, что понять их не представляется возможным.

Тем временем я начал настраивать платы другого типа. В принципе, на сегодня можно было ограничиться и одним видом плат, но никакими своими делами заниматься не хотелось. Платы были очень похожие на предыдущие, отличались лишь диапазоном измеряемых аналоговых величин. На этот раз дело пошло хуже. Оказалось, что на всех платах один резистор запаян не того номинала. Попытался выяснить у заместителя директора, кто виноват. Он достал исписанные от руки листки бумаги, на которых он составлял перечень компонентов, водя пальцем по схеме. В этом листке была ошибка.

Монтажницы ни при чем. Чтобы окончательно в этом убедиться, он попытался найти сборочные чертежи плат. Но чертежи пропали. Как бы там ни было, перепаивать резисторы все равно мне.

Незаметно пришло время обеда. Мы с программистом отправились в нашу любимую столовую. Сегодня там было необычайно людно, причем, судя по возрасту, это были в основном студенты. Тенденция с салатом усугубилась, на сей раз на все тарелки с салатом добавлено пол–яйца. Стоя в очереди, мы разрабатывали стратегии борьбы с этой проблемой.

Пришли только к одному варианту – утопить яйцо в холоднике до подхода к кассе и представить салат как простой. Но обманывать нехорошо, поэтому пришлось заплатить за навороченную версию салата. Больше обед в этот день не был омрачен ничем.

Послеобеденный кофе потянул в Интернет, глянули форумы, потом объявления о работе. Программистам на Delphi со знанием баз данных предлагают от 800 до 1500 долларов. Схемотехникам и программистам микроконтроллеров – от 300 до 500 долларов.

Обещанная мне зарплата как раз является средней для моей специальности. Уже середина месяца, на работе пропадает много трафика, почти гигабайт, но ничего качать не хочется.

Ведь творчества сейчас нет. Подумалось, что ходя на работу здорово экономлю дома на оплате Инета. По вечерам измотанный, нет никакого желания что-то там искать и качать.

Посиделки за кофе растянулись часа на полтора. Тем не менее, фронт работ обозначен – дальнейшая настройка плат. Сегодня я взял на работу уши – свои старенькие Sony MDR-CD570. Для разгребания mp3–мусора. Подключил их к интегрированной звуковой карте своего компьютера. Отстой неимоверный. Вся жизнь цифровых внутренностей компьютера была явно слышна в виде свиста, шума и шороха, и все это было хорошо различимо даже на фоне музыки. Понятное дело – материнка самая левая на свете.

Отключившись от постороннего шума, я быстро закончил настраивать все платы, которые напаяли на данный момент, и еще раз убедился, какой отстой люди качают с Инета!

Слушать совершенно нечего. С трудом насобирал несколько сот мегабайт условно–хорошей музыки, чтобы отнести домой.

К концу рабочего дня по телефону наехали заказчики, которым уже полгода должны были починить блоки. Заместитель директора начал их строить в ответ, как будто не мы, а они нам чего-то должны. Нахамил им, наговорил глупостей, рассказывал им какие-то глупые анекдоты. Детский сад просто. Всем, кто это слышал, было стыдно. Удивительно, как с этой фирмой еще кто-то общается? Даже меня подставил, дав мне трубку для оправданий по каким-то техническим вопросам. А все надо сделать срочно, просто бегом. За то, что начальство забило на это дело и несколько месяцев не шевелилось, мне теперь нужно починить эти блоки до обеда завтрашнего дня. Тут я в очередной раз понял, что у меня работа в сутках, а не в отремонтированных блоках, ну не включаются блоки от аккумулятора без сети – и фиг с ними. Ну не знаю я, что делать. Могу думать над проблемой с девяти до шести в меру своих способностей. Но не более того.

По пути от метро до остановки автобуса на переходе полюбовался крутым «Мерседес» серебристого цвета с синим и красным проблесковыми маячками на бампере.

Все стекла, кроме лобового, были тонированы «в ноль». Закон запрещает тонировать стекла, но эти ребята сами законы пишут, поэтому они «в законе».

На остановке автобуса на редкость много народу. С трудом забираюсь на подножку, а закрывающаяся дверь тут же пытается сделать из меня планарный объект. Вишу на одной руке. Отличная утренняя зарядка, даже еще и с массажем тела! Рядом висит молоденькая девушка и ее парень, у каждого хвостик из волос. На следующей остановке парню зажало ногу дверью, они долго вдвоем ее освобождали. Подумалось, что есть преимущество в таком способе езды – женщина–контролер, которая продает билетики, вряд ли сможет добраться до каждого пассажира. На следующей остановке вошла баба с пустым ведром. Нет, все-таки контролерша доберется… Так и случилось.

Пришел на 5 минут раньше, вслух высказал сожаление. На часы я мог посмотреть в метро, но остальная часть пути занимает неизвестное в общем случае время. Зам в шутку обещал вывесить часы на коридор, чтобы я не заходил на работу раньше девяти и не переживал по этому поводу.

Заместитель директора начал было оправдываться по поводу вчерашнего разговора с заказчиками: «Надо же было их поставить на место, а то подумают, что мы сделали блоки, потому что они наехали». Мне снова стало стыдно за него. А разве не так на самом деле?

Если бы заказчики не наехали, мы бы не стали ничего делать. И недовольны они тем, что мы тянем резину уже полгода. Вполне праведный гнев.

Нужно срочно начинать ремонт блоков. Прежде всего, нужно собрать платы от этих блоков, которые были разбросаны по всему помещению. По ходу дела получилась уборка на одном столе и нескольких полках. Чего только я не понаходил! Столько давно потерянных вещей! Например, в пакетике аккуратно лежали изготовленные на заводе уголки для крепления плат. «Откуда я знаю, что он заказывал, что нет!» – в адрес отсутствующего директора прокричал зам. А ведь зам недавно купил длинный алюминиевый уголок и собирался пилить уголки сам. Хорошо, что не успел! «Ничего, продадим на рынке!» – сказал он по поводу этого уголка. Нашлись и сборочные чертежи, которые отдали монтажницы. «А он говорил, что с монтажа ничего не отдавали!» – снова упрек в сторону директора.

Мне иногда приходилось отвечать на телефонные звонки. Еще в начале месяца директор предупредил меня об этом, так как в его отсутствие никто на фирме не мог ответить заказчикам на технические вопросы. Но с какого и по какое число он будет отсутствовать, мне не сообщил. Не сообщил также, что говорить заказчикам, жаждущим не технической информации, а нашей продукции. «А я, думаешь, знаю?» – раздраженно крикнул зам. «Он же не делится никакой информацией, хочет быть незаменимым!»

Я приступил к ремонту блоков. Проблема заключалась в том, что они не включались от аккумуляторов. Что происходит в процессе включения, осциллографом С1–65А посмотреть очень трудно. А цифрового осциллографа на фирме нет. Пощелкав выключателем питания блока, я превратил однократный процесс в многократный. В результате удалось увидеть, что там происходит. В момент включения напряжение на аккумуляторе «проседало» до 5 вольт. Взял новый аккумулятор, блок включился нормально.

Понятно, аккумуляторы разрядились, пока блоки валялись у нас, сульфатировались, и теперь встроенное зарядное устройство не хочет их заряжать. Интересная ситуация. Как быть? В буферном режиме на аккумуляторе поддерживается напряжение 13.8 вольта. Больше нельзя.

Но если по каким-то причинам аккумулятор глубоко разрядился, то встроенное зарядное устройство уже не сможет его реанимировать. Понадобится внешнее зарядное устройство, обеспечивающее большее напряжение. Возможно, это вполне нормально. Мое дело маленькое, доложил начальству. Вместо того, чтобы дать задание зарядить севшие аккумуляторы, их составили в кучку, а вместо них взяли новые, из комплектов новых блоков. «Ну и забегаете, когда в день сдачи новых блоков обнаружится, что аккумуляторы разряжены!» – подумал я.