У мостового порога, близ распахнутых настежь железных ворот, стояли два охранника в кольчугах с алеющими значками на груди — схлестнувшимися мечами. Лезвия алебард охранников были залиты закатным солнечным светом, что свежей кровью — от этого становилось уж очень не по себе. Как ни странно, охранники оказались гораздо любезней тех, что встретились нам на входе в город. Один даже принялся учтиво отвечать на расспросы. Оказалось, через реку можно пройти только днём — ночью эти ворота запираются на замок. Делается это исключительно с целью безопасности граждан, а то шастают тут всякие… И вообще, нам не советуют идти в район Трущоб Недостойных — сборище тунеядец, мелких воришек и проституток. Гостям Сара не обязательно видеть эту клоаку. Лучше б мы посетили другие районы, там столько интересного! В районе Осевой, к примеру, прекрасные сады, а в районе Северный — лучшие в королевстве трактиры! Зря мы, конечно, мост перейти хотим, но охрана же не может нас заставить? Их нехитрое дело — предупредить. А когда я спросил, почему по реке плавает жёлтая вонючая пена, охранник вдруг посерьёзнел и сообщил: ему платят за охрану прохода, а не за пустые разговоры. На этой ноте наша приятная беседа оборвалась.
Мы перешли мост и очутились совсем в другом мире. На фоне того красочного, что бурлил богатством и технологиями, этот казался унылым и запущенным. Я даже взгрустнул немного по пугающим своим размахом громадным зданиям, паровым повозкам и вечно спешащим куда-то жителям. Уж лучше бурлящий жизнью котёл циничности, чем потрескавшийся казанок убогости…
Тут всё наводило тоску: одинаковые облезлые домишки с прогнившими соломенными крышами, грибами разросшиеся повсюду, редкие, перепугано глядящие на нас прохожие в засаленных лохмотьях, узкие улочки как две капли воды похожие одна на другую… и едкий запах гари, не прекращающийся ни на секунду, куда бы мы ни пошли.
Я окликнул женщину, на которой была более-менее опрятная одежда. Спросил: где нам здесь можно остановиться; и тут же получил ответ: у неё как раз есть свободные места! Женщина оказалась владелицей постоялого двора — лучшего в округе, по её словам.
Лучший в округе…
Двор напоминал скорее выгребную яму, чем что-то подходящее для усталого путника. Постояльцы, все как один с мрачными и злыми лицами, смахивали на разыскиваемых властями за тяжкие преступления бандитов. Нам достался самый лучший номер, что только был возможен — так сказала хозяйка. Тесная комнатушка с соломенными матрасами на полу. Про существование иной мебели пришлось забыть. Да и существовала ли она вообще, эта сказочная мебель: шкафы и тумбочки, ящики и столики, табуреты и подставки? За время проживания в тесном номере я в этом уж слишком усомнился…
В отдельную комнату Алерадуса нам сразу не посчастливилось заглянуть. Надеюсь, гордый маг сможет совладать со своими амбициями, чтобы улечься на пропитанный потом (да и мочой, наверное, тоже) страшно неудобный матрас. Верблюду и Бирюку выделили место в конюшне. Этим волк был крайне недоволен, но успокоился, когда не обнаружил там соседей в лице быков или лошадей. Откуда в бедном квартале им взяться? В конюшне было не так грязно, как это ожидалось, и солома на полу почти не воняла. Жить какое-то время можно.
Мы поужинали стряпнёй, сваренной хозяйкой. Отдам должное, еда у неё намного лучше, чем всё остальное.
Закатное солнце окончательно потопло за исполинскими неприступными стенами города. Улицы озарились грязным светом электрических фонарей. Вот что значит крупнейший промышленный город — даже в самом бедном районе есть электричество. У нас в Пашнях с ним огромные проблемы, между прочим.
Алерадус пожелал всем спокойной ночи и закрылся в своём номере. Мы последовали его примеру.
Спать мне совсем не хотелось: вроде бы и впечатлений на сегодня невероятное количество, и усталость даёт о себе знать, а всё равно взаперти не сидится. Не могу я по-другому!
Лорк спал без задних ног — стоило его голове коснуться засаленной подушки, как сразу же захрапел, зараза. Сир с Кирой не поддержали моё рвение к путешествию по ночному городу — мол, устали и всё такое… А вот Кич оказался не таким занудой, как они. Идём, говорит, трущобы бороздить. Может, найдём чего интересного на заднее местечко.
Мне кажется, стена между мной и Кичем рухнула. Не знаю, когда это произошло, но отрицать сие невозможно. Неприязненный нейтралитет улетучился, как случайно разлитый на рабочий стол алхимика едкий реактив, открыв ворота симпатии. Хорошо, что так вышло. В конце концов, он отличный парень. Есть у него странности, конечно, но у кого их нет?
По дороге я заглянул в конюшню. Даже и не удивился, что Бирюка нет на месте: ему ведь тоже свойственно скучать. Мог бы и подождать нас, для приличия. Хотя, в трактир с этим громадным комком шерсти не зайдёшь. Не говоря уже про то, что любая симпатичная дама не станет слушать твои комплименты, а испуганно посмотрит на волчью морду, медленно повернётся и сбитой походкой отправится прочь мямля по дороге что-то невнятное.
Я полагал, что бедные улицы в полумраке фонарей будут выглядеть зловеще — ничего подобного! Убогие детали скрывал сумрак, оставляя нам саму таинственную и, можно даже сказать, привлекательную сущность. Прохожие встречались крайне редко. У каждого из них мы выведывали дорогу к самому лучшему в округе кабаку. Получали ориентиры и шли в соответствии с ними, не забывая сбиваться с пути, теряться, ходить кругами по одним и тем же улицам. И всё это время я не мог избавиться от чувства, что за нами постоянно кто-то наблюдал. Я нервно озирался по сторонам и, естественно, никого не находил. Нервишки что-то шалят… Завтра нужно будет как следует выспаться.
Охранник говорил, что район полон проституток. Где они? Ни одной по дороге не встретилось. А не помешало бы…
"Седой Дигр" — корявыми буквами зеленела вывеска над входом. Именно на это заведение указывал каждый встречный. У трухлявой двери спал какой-то бродяга, закутавшись в серые лохмотья. Мы перешагнули через него, и вошли внутрь. Кисловатое зловоние дешёвой выпивки, перемешанное с дымом ещё более дешёвого табака, тараном пробило нос. Заслезились глаза. Я оглянулся на Кича: если моё лицо скривлено в такой же гримасе отвращения, то в зеркало смотреть мне совсем не хотелось бы…
Это лучший трактир в округе, как нам сказали. Не хотелось бы мне видеть остальные, в таком случае.
Сквозь туман дыма мы пробрались к ближайшему свободному столику. Столику? Одна большая засмоленная бочка и несколько бочек поменьше, вместо стульев. Что ж, не в новинку и такое.
В воздухе летало что-то большее, чем табачный дым. Напряжение? Я осмотрелся: вроде бы все себе сидят, как сидели. Многие отвернули головы, а некоторые и не скрывал своего назойливого взгляда. Мы им в новинку, что ли? Наша одежда с дороги засаленностью от их лохмотьев мало чем отличается. Чего уставились, кретины? Эх, будь с нами Брок, они бы вели себя не так нагло. Хотя, тут несколько люртов сидят… Думаю, на неприятности нарываться не стоит, а то вмиг хребет переломают.
Из неприятных размышлений вырвал низкий, шипящий голос. Женщина-драг в фиолетовом сарафане поверх красной рубахи глядела вопросительно. Её жёлтый перед шеи над воротником свисал бугристыми складками — признак почтенного возраста у драгов. Она сдержанно поклонилась и представилась Ярлой, хозяйкой "Седого Дигра", тут же отмахнулась от экзотических блюд, названных Кичем из вредности, и предложила жареную баранину, которая просто замечательно идёт под чёрный эль её собственного производства — лучший в округе, между прочим. (Где-то это я такое уже слышал…)
Я согласился с меню по двум причинам: первая — другого выбора у них не было; вторая — платит всё равно Кич, так что мне по барабану.
Чёрные бриллианты глаз красавицы, обворовавшей меня сегодня, всё никак не уходили из головы. Не знаю даже, чего у меня к ней больше: злости или восхищения красотой. Кич с бараниной тоже согласился.
Да ещё и Брок неизвестно куда пропал… Кич заметил мою внезапно нахлынувшую грусть и попытался утешить. Нечего мне переживать из-за Брока — он парень толковый, из любой беды выкарабкается. Да и то, Кич уверен, что дружище Брок ни в какую беду не попадал. Просто забрёл далеко и потерялся. Его обязательно подберёт какой-нибудь караван добрых торговцев. Кич ещё что-то говорил, но я перестал его слушать. Надоело. Эти утешения и выеденного яйца не стоят. В душе, конечно, я пытаюсь заставить себя поверить, что всё с моим другом отлично. Бирюк ведь обыскали всё на многие километры вокруг. Случишь худшее — тело Брока нашлось бы… Но пока я с ним лично не встречусь, когти сомнений и переживаний будут раздирать моё сердце.
