Собака стояла, не пугаясь опасности, и слѣдила за всѣми движеніями пантеры и молодаго животнаго, приближавшагося къ собакѣ при всякомъ скачкѣ. Вой трехъ животныхъ былъ ужасенъ. Но наконецъ молодое животное перевернулось и упало навзничь около бульдога. Испуганный крикъ объяснилъ ужасное зрѣлище. Нельзя было и думать о борьбѣ. Браво схватилъ молодую пантеру зубами и потащилъ къ дереву съ такой силой, что задушилъ ее. Храбрость Браво возвратила мужество Елисаветѣ; но она опять помертвѣла, когда увидѣла старую пантеру, которая однимъ скачкомъ на разстояніи 20 футовъ отъ буковаго дерева сѣла на спину бульдогу.
Невозможно описать страшной борьбы, сопровождавшейся громкимъ, ужаснымъ лаемъ и воемъ. Елисавета, все еще на колѣняхъ, пристально смотрѣла на бой и, казалось, забыла, что жизнь ея въ опасности. Старая пантера, сильнымъ, легкимъ скачкомъ очутившись на собакѣ, смѣло смотрѣла въ глаза своему врагу и храбро стояла при всякомъ новомъ поворотѣ. Не смотря на множество ранъ, нанесенныхъ когтями, Браво подбрасывалъ какъ перо раздраженнаго врага и защищался зубами и поднятыми передними лапами. Онъ всталъ на заднія лапы и началъ бой съ открытой пастью и безстрашными глазами. Но старость и спокойная жизнь не приготовили его къ такому состязанію. Бульдогъ выказывалъ однако во всемъ, не исключая храбрости, свои прежнія качества.
Сильный скачекъ спасъ ловкое и злое животное отъ собаки, которая съ отчаянія пыталась поразить его, но оно въ одинъ моментъ опять сѣло ему на спину. Собравъ послѣднія силы, Браво сбросилъ пантеру и злобно вцѣпился въ нее зубами. Елисавета видѣла, какъ изъ-подъ ошейника струилась кровь, и поняла, что вѣрный песъ не долго выдержитъ. Онъ упалъ на землю и увлекъ за собой звѣря, въ бокъ котораго вцѣпился зубами. Напрасно старалась пантера вырваться, пока наконецъ вѣрный Браво не издохъ; и она наконецъ освободилась. Елисавета увидѣла себя оставленною на произволъ хищнаго звѣря.
Утверждаютъ, что въ образѣ Божіемъ лежитъ что-то, что вселяетъ страхъ въ сердца низшихъ животныхъ. Ударъ былъ сдержанъ въ этотъ моментъ какъ бы угрожающей силой. Глаза чудовища и глаза стоящей на колѣняхъ дѣвушки встрѣтились въ тотъ моментъ, когда животное смотрѣло на убитое свое дѣтище. Но зрѣлище это возбудило злость матери: глаза ея запылали огнемъ, она протянула свои когти и злобно била хвостомъ о землю.
Елисавета, будучи не въ состояніи встать, ни бороться, обратилась къ Богу, a закрытые глаза были устремлены на врага. Смертная блѣдность покрыла ея лицо; казалось, наступилъ ужасный конецъ, и она уже смиренно покорилась жестокой судьбѣ, какъ вдругъ ей послышался легкій шелестъ листьевъ.
— Тише, тише! шепнулъ голосъ. Нагнитесь немного, шляпа закрываетъ мнѣ голову животнаго.
Скорѣе невольно, чѣмъ по приказанію, Елисавета наклонила голову; затѣмъ раздался звукъ выстрѣла, свистъ пули и вой озлобленнаго звѣря. Поднявъ голову, Елисавета увидѣла, что животное падая увлекало за собой сучья и вѣтви. Около ея очутился Кожаный-Чулокъ, кричавшій своимъ собакамъ:
— Сюда, Гекторъ! сюда! вѣдь это животное живуче, и если оно вскочитъ, то тебѣ будетъ плохо.
Натти спокойно стоялъ около Елисаветы, не страшась скачковъ и ужаснаго вида пантеры. Зарядивъ вторично ружье, онъ приблизился, прицѣлился въ ухо животнаго и этимъ выстрѣломъ совершенно поразилъ его.
Не смотря на силу и мужество, выказанныя Елисаветой во время борьбы, смерть животнаго казалась ей возстаніемъ ея изъ гроба. Еслибъ она была одна, то, конечно, приняла бы мѣры къ спасенію, но съ безчувственной пріятельницей побѣгъ былъ невозможенъ. Какъ ни былъ ужасенъ видъ разъяренной пантеры, но пристальный взглядъ Елисаветы былъ покоенъ. Долго послѣ этого часто видѣла она во снѣ злобное животное, нарушавшее ея покой.
Мы предоставляемъ судить читателю о пробужденіи Луизы и благодарности дѣвушекъ. Кожаный-Чулокъ слушалъ изъявленія благодарности Елисаветы съ добродушіемъ, но и беззаботностію, показывавшею, какъ мало цѣнилъ онъ оказанную услугу.
— Хорошо, хорошо, оставьте это, сказалъ онъ: если хотите, то мы поговоримъ объ этомъ въ другой разъ; пойдемте-ка на большую дорогу; вы довольно натерпѣлись страха и вѣроятно желаете скорѣе возвратиться домой.
Съ этими словами онъ вывелъ дѣвушекъ на большую дорогу и здѣсь разстался съ ними. При видѣ деревни, онѣ почувствовали себя сильными, и могли однѣ продолжать путь.
Молча шли они рядомъ, полный признательности къ Провидѣнію за свое чудесное спасеніе. Видъ разъяренной пантеры и разорваннаго ея дѣтища могъ испугать и пожилую женщину.
— Интересно знать, убилъ ли бы я животное однимъ выстрѣломъ, цѣля не въ голову, a въ глазъ? говорилъ между тѣмъ Кожаный-Чулокъ. — Эти бестіи живучи: выстрѣлъ былъ великолѣпный, если подумаешь, что я видѣлъ только голову и кусочекъ хвоста. А! кто тамъ идетъ по лѣсу?
— Какъ ваше здоровье, Натти? спросилъ Долитль, живо выходя изъ кустовъ. Въ такой теплый день вы ходите на охоту? Смотрите, не преступите закона.
— Закона? спросилъ Натти. Какое дѣло до закона человѣку, живущему 40 лѣтъ въ пустынѣ.
— Какъ кажется, небольшое, отвѣтилъ Долитль. Но вѣдь вы иногда продаете дичину, a вамъ вѣроятно извѣстно, что всякій убившій оленя между январемъ и августомъ платитъ 12 доллеровъ штрафу. Судья строго наблюдаетъ за исполненіемъ законовъ.
— Да, да, я вѣрю этому, коротко отвѣтилъ Натти.
— Законъ вѣдь не допускаетъ исключеній, продолжалъ Гирамъ; но ваши собаки, какъ мнѣ кажется, нашли сегодня утромъ слѣды оленя. Это обстоятельство можетъ надѣлать вамъ хлопотъ.
— Очень возможно, беззаботно отвѣтилъ Натти: но скажите мнѣ, какая часть штрафа дается доносчику?
— Какая часть? повторилъ Гирамъ, чувствовавшій себя не совсѣмъ ловко, подъ испытующимъ взглядомъ Натти. — Половина, какъ мнѣ кажется. Однако, y васъ на рукавѣ кровь? Вѣдь вы ничего не убили сегодня утромъ?
— О да, отвѣтилъ утвердительно Натти: я сдѣлалъ великолѣпный выстрѣлъ.
— Гм! гм! гдѣ же дичь? Я думаю, это славное жаркое, потому что собаки ваши не погонятся за дурнымъ.
— Мои собаки погонятся за всѣмъ, что я имъ укажу, отвѣтилъ, чистосердечно смѣясь, Натти. Они схватятъ и васъ, если я имъ велю. Сюда, Гекторъ! сюда!
— Я слышалъ, что собаки ваши не сварливы, сказалъ этотъ, отступая, когда собаки обнюхивали его ноги. Но гдѣ же дичь?
Натти, снявъ ружье и указывая имъ въ кусты, сказалъ:
— Вотъ лежитъ одна. Что вы думаете о жаркомъ?
— Какъ! вскричалъ Долитль, — вѣдь это Браво, старый бульдогъ судьи. Послушайте, неужели вы убили собаку?
— Откройте немного глаза, отвѣтилъ Кожаный-Чулокъ, вынимая свой лѣсной ножъ и точа его о свои кожаные панталоны. Развѣ шея эта показываетъ, что я пробовалъ на ней ножъ свой?
— Нѣтъ, нѣтъ, она слишкомъ страшно разорвана: ножемъ этого не сдѣлать. Но отчего же это произошло?
— Вотъ отъ той пантеры; обернитесь-ка немного.
— Что! пантера! вскрикнулъ Гирамъ, съ необъяснимой быстротою повернувшись отъ испуга. Здѣсь есть пантеры?
— Успокойтесь, смѣясь сказалъ Натти; хотя тамъ и лежатъ двѣ, но одну удушила храбрая собака, a съ другой справился мой звѣробой. Не безпокойтесь, она болѣе не кусается.
— Но гдѣ жъ олень? сказалъ онъ, смущенно глядя вокругъ.
— Какой олень?
— Развѣ вы не убили оленя? Вѣдь мы уже раньше говорили объ этомъ.
— Развѣ не запрещено стрѣлять дичь? или есть законъ, въ которомъ исключается пантера?
— Нѣтъ, напротивъ за истребленіе ихъ назначается награда. Однако, Кожаный-Чулокъ: развѣ собаки ваши дресированы на пантеру?
— Вѣдь я уже разъ сказалъ вамъ, что на все! Сюда, Гекторъ, сюда!
— Такъ, теперь я вспомнилъ; но все же я долженъ сказать, что y васъ рѣдкія собаки.
Натти между тѣмъ сѣлъ на траву, положилъ къ себѣ на колѣни голову убитаго животнаго, и съ необыкновенною скоростью отрѣзалъ ему оба уха.
— Осмотрите-ка ихъ, сказалъ онъ Гираму, съ любопытствомъ наблюдавшему всѣ его движенія. Вы никогда не видѣли скальпъ пантеры? Такъ какъ вы судебное лицо, то должны мнѣ дать свидѣтельство на полученіе награды.
