— Ну наконец-то! Занавес поднимается.
Часть третья
1
— Мы с тобой идем в кафе выпить кофе, — твердо сказала Элинор Марианне на следующее утро, — и тебе придется выслушать меня. Выслушать, а не просто сидеть напротив, думая о чем-то своем.
Марианна стояла перед зеркалом в ванной и вдевала серьги в уши. Она ответила Элинор невинным взглядом, по-прежнему направленным в зеркало.
— Хорошо. Но я не хочу, чтобы мне читали нотации.
— Иными словами, ты не хочешь прислушиваться ни к одной точке зрения, кроме своей собственной.
— Нет, просто не надо давить на меня и убеждать… что это за шум?
— Миссис Джей говорит по телефону. Ничего особенного.
Марианна замерла на месте. Потом сказала:
— Она кричит.
— Это ее обычная манера.
— Но не настолько…
Громкий голос, разносившийся по всей квартире, внезапно стих, а через несколько секунд до них донесся тяжелый топот, быстро приближавшийся к дверям ванной. Мгновение спустя Эбигейл Дженнингс возникла на пороге с мобильным телефоном, крепко прижатым к вздымающейся груди.
— Девочки, — с трудом переводя дух, воскликнула она. — Девочки…
Они бросились к Эбигейл; Элинор вытянула вперед руки, словно намеревалась ее подхватить.
— Боже, миссис Джей, с вами все в порядке? Вы что…
Эбигейл вдавила свой телефон еще глубже в складки кашемирового шарфа, обвивавшего шею.
— Дорогие мои…
— Что? Случилось что-то ужасное?
Миссис Дженнингс возвела глаза к потолку, будто обращаясь за помощью свыше.
— Не то чтобы ужасное…
Элинор и Марианна вместе взяли Эбигейл под руки и с подобающей случаю торжественностью усадили на закрытую крышку унитаза. Все еще тяжело дыша, она сообщила:
— Я только что звонила Шарлотте…
— Да! Да?
— Так вот, она была прямо-таки не в себе от того, что малыш никак не успокаивается, а я сказала, что это наверняка колика, они часто бывают у младенцев, и нужно скорее пригласить моего божественного доктора Донована, остеопата, чтобы он сделал малышу массаж головы — просто потрясающе, какой он производит эффект. Удивительно, как взрослые люди могут не понимать, через что приходится пройти ребенку, когда кости его черепа сжимаются, протискиваясь сквозь родовой канал, и как при этом ужасном процессе сдавливаются нервные окончания, а потом результат — колики, и…
— И поэтому, — перебила ее Марианна, стоявшая на коленях на полу рядом с миссис Дженнингс, — вы так раскричались? Из-за малыша и…
Миссис Дженнингс уставилась на нее круглыми от недоумения глазами.
— Что? A-а, нет! Нет-нет. Я хотела объяснить, зачем позвонила Шарлотте. Чтобы сказать ей…
— Тогда почему?
— Почему что?
— Почему вы кричали?
Миссис Дженнингс сделала глубокий вдох, затем воздела вверх свои пухлые руки и драматическим жестом уронила их себе на колени, по-прежнему держа в одной телефон.
— Дорогая, вы не поверите, что рассказала мне Шарлотта. Такой скандал! Просто сцена из романа.
Элинор опустилась на колени вслед за сестрой.
— Прошу, расскажите! — взмолилась она.
Миссис Дженнингс наклонилась вперед, будто собираясь поведать нечто исключительно конфиденциальное.
— Произошла жестокая ссора. На Харли-стрит. Прямо этим утром. Похоже, Нэнси Стил решила, что раз они так замечательно со всеми поладили, то теперь самое время сообщить вашему брату и его жене, что Люси и этот мальчишка Феррарс — братец Фанни, тот самый мистер Ф, — уже год как помолвлены, а не говорили об этом потому, что миссис Феррарс очень щепетильна в выборе невест для своих сыновей, ведь она боится, что они попадут в лапы какой-нибудь охотницы за состоянием. Шарлотта говорит, что Фанни прямо-таки взорвалась: бросилась будить Люси и кричать, что ей надоели маленькие корыстные мерзавки, которые так и вьются вокруг ее семьи. Не прошло и пары минут, как Люси и Нэнси оказались за дверью и поехали прямо к Шарлотте, так что Томми, заглянув на кухню, обнаружил в ней толпу рыдающих женщин и в придачу орущего младенца, после чего, по словам Шарлотты, немедленно сбежал к себе в офис, хотя сегодня воскресенье.
Марианна побелела и опустилась на пол, зажав рот ладонью. Не отнимая руки, она прошептала:
— Только не Эд! Нет…
Миссис Дженнингс похлопала ее по плечу.
— Ну-ну, успокойся, дорогая. Здорово он поступил, встав на сторону Люси, правда? По-моему, с этих Феррарсов, которые только и думают, что о деньгах, давно пора было немного сбить спесь. Да я готова аплодировать ему! Терпеть не могу людей, ставящих деньги во главу угла.
Марианна перевела взгляд на Элинор. Убрав ладонь ото рта, она прошептала:
— И ты знала?
Элинор молча кивнула.
— Давно?
— Несколько недель. Нет, месяцев.
— Но ничего не сказала мне?
Элинор опять кивнула, глядя в пол.
— Я никому не хотела говорить.
Миссис Дженнингс поднялась на ноги.
— Вот это история так история, — оживленно сказала она, — согласны?
— Да, — вежливо согласились обе сестры, не двинувшись с места.
Эбигейл тяжеловесно прошла между ними.
— Конечно, она ваша свояченица, дорогие мои, но, ей-богу, что за реакция! Бедняжка Люси! Такая милая девушка. И вообще, в наше время подобная любовь — большая редкость, вам не кажется? Пожалуй, поеду-ка я к Шарлотте, посмотрю, чем там можно помочь. Вы сможете сами приготовить завтрак? Круассаны в буфете.
— Спасибо.
Миссис Дженнингс остановилась на пороге ванной.
— Знаете, — усмехнулась она, — а из этого может кое-что выйти. Помяните мое слово. Рай в шалаше, и все такое… Кстати, я могла бы помочь им с мебелью. — Она оглянулась на Марианну с Элинор, по-прежнему сидевших на полу ванной. — Интересно, что будет, когда мать Эдварда узнает? Думаю, настоящий фейерверк! Не хотелось бы пропустить этот момент.
Элинор подняла глаза на Эбигейл и постаралась изобразить на лице улыбку.
— Передайте Шарлотте наши наилучшие пожелания, — сказала она.
Когда шаги миссис Дженнингс в коридоре стихли, Марианна хриплым голосом спросила сестру:
— Значит, вы, Элинор Дэшвуд, знали, что Эдвард помолвлен с Люси, и молчали все время, пока я вела себя так, как вела?
Элинор неохотно кивнула.
— Получается, — продолжала Марианна, наклоняясь к сестре и сжимая рукой ее запястье, — Эд оказался таким же законченным мерзавцем, как Уиллз?
— Нет, — резко ответила Элинор. — Нет.
— Обманщик, выбрал эту безмозглую корову вместо…
— Это другое дело, — сказала Элинор. — Эдвард не такой. В детстве он был лишен ласки и тепла, им постоянно помыкали, а эти люди в Плимуте отнеслись к нему по-доброму, Люси в том числе, и он чувствовал себя обязанным…
— Уф… — выдохнула Марианна.
— Она ведь неплохая девушка.
— Да она ведьма!
— И он, — с усилием произнесла Элинор, — тоже неплохой человек.
— Обычный слабак!
Элинор сделала глубокий вдох, словно пытаясь подавить рыдания, подступающие к горлу.
— Элли?
— Что?
— Ты любила его?
Элинор заерзала на кафельном полу.
— Не знаю. Да. Нет. Я… мне нравятся многие люди.
— Но не мужчины.
— Некоторые мужчины тоже.
— Только не Эд!
Элинор посмотрела на сестру, а потом серьезно сказала:
— Эм, я не верю в одну-единственную любовь на всю жизнь, как ты. Но — да, у меня есть чувства к Эдварду, это правда. И прежде чем ты продолжишь его оскорблять, я хочу тебе напомнить, что он никогда ничего мне не обещал, не давал никаких надежд и не заверял в том, чего не собирался делать. Если честно, я думаю, что нравлюсь ему. Скажу больше — я в этом уверена. Но он зажат в угол. Своей матерью, а теперь и другими обстоятельствами, а когда он пытается обрести независимость, то и тут оказывается в безвыходном положении. Я не знаю, хочет он жениться на Люси или нет, но он не предаст ее, ведь его самого столько раз предавали, что теперь он никогда не поступит так по отношению к другому человеку — чего бы это ему ни стоило. Ты понимаешь?
