Внезапно гостиную огласил возмущенный детский рев. Все как по команде обернулись: Мэри Мидлтон держала на руках трехлетнюю Анну-Марию, брыкавшуюся изо всех сил, и взволнованно восклицала:

— Прости, прости, дорогая, глупая мама, неосторожная мама с ее ужасной брошкой уколола малютку Анну, извини, птичка моя, извини, котенок!

Сэр Джон пробился вперед.

— Что случилось?

— Она уколола ручку о мою брошь! Свою крошечную ручку!

Сэр Джон схватил дочь за руку, которой она молотила по воздуху, и попытался ее осмотреть.

— Я ничего не вижу.

— Вот же! — вскричала Мэри. — Вот тут!

Анна-Мария вырвала руку из отцовской ладони, запрокинула голову и с новой силой разразилась отчаянным ревом.

— Эти малыши просто лапочки, — сказала Нэнси Стил.

— Очаровашки, — эхом откликнулась Люси, хотя и не слишком уверенно.

Элинор поглядела на обеих сестер. Потом сделала шаг назад и поставила нетронутый бокал с вином на ближайшую ровную поверхность.

— Думаю, мне лучше уйти, — сказала она. — Не прощаясь. Желаю приятного вечера.

Ей удалось изобразить на лице улыбку.

— Скоро увидимся.

В конце субботнего ланча в Бартон-коттедже, на протяжении которого Марианна не проронила ни слова, глядя в окно поверх голов гостей, Люси Стил последовала за Элинор на кухню.

— Я помогу тебе сварить кофе.

Элинор не без труда сгрузила кучу тарелок из-под пудинга на заставленный посудой стол.

— Не стоит.

— Нет-нет, позволь мне. Только погляди, сколько всего надо перемыть!

— Я привыкла.

Люси и ухом не повела. Она отвернула кран и пустила в раковину горячую воду. Потом, доверительным тоном, сказала:

— Мне очень неловко за Нэнси. Эти постоянные разговоры об ухажерах… Боюсь, они занимают все ее мысли. А тот парень в Эксетере, Брайан Роуз, о котором она все время упоминала, он, видишь ли, хм… в общем, она, конечно, моя сестра, но это уж чересчур. Мне так неудобно! Где у вас перчатки?

— Перчатки?

— Чтобы мыть посуду. Резиновые перчатки. Ну, ты знаешь.

Элинор покачала головой.

— Извини. Мы моем посуду без перчаток. Голыми руками.

Люси принялась сворачивать волосы в импровизированный узел на затылке.

— Не страшно. О чем это я? Ах да, бедняжка Нэнси. К сожалению, она только и думает, что о парнях и о сумках.

— Сумках?

— Ну да. Сумочках, — сказала Люси. Она взяла бутылку с жидкостью для мытья посуды и щедро плеснула из нее в раковину, полную воды. Потом, делая вид, что поглощена своим занятием, принялась взбивать мыльную пену, как будто мимоходом заметив:

— А ты знакома с миссис Ф?

Элинор, счищавшая с тарелок остатки еды, остолбенела.

— С кем?

— С миссис Феррарс. Матерью Эда.

— Нет, — отрезала Элинор. — И очень этому рада. Она же монстр в материнском обличье.

Люси немного помолчала, а потом сказала, отворачиваясь от раковины:

— Очень жаль. Я думала, вы знакомы. Надеялась… что ты сможешь дать мне совет.

Элинор поставила тарелку на стол.

— Извини, — сказала она, — но я не понимаю…

Люси поглядела вниз, на свои мокрые руки. Казалось, ей надо принять какое-то решение. Потом она подняла глаза и в упор взглянула на Элинор.

— Ты умеешь хранить секреты?

— Конечно, но стоит ли…

Люси подняла вверх одну руку.

— Я знаю, что могу тебе доверять, — торжественно провозгласила она. — В тот самый миг, когда ты вошла в гостиную Бартон-парка, я поняла, что ты человек надежный.

— Спасибо, — ответила Элинор, берясь за следующую тарелку, — только я никак не возьму в толк, какой совет тебе нужен и при чем тут миссис Феррарс.

— О, пока ни при чем, — сказала Люси. — Пока ни при чем. Но вскоре все может измениться. Очень, очень скоро.

Она застенчиво улыбнулась собственным мыслям с таким видом, будто выдает какой-то страшный секрет. Элинор отставила тарелки, обошла вокруг стола и встала напротив нее.

— Ты что, встречаешься с братом Эдварда? Ты это пытаешься мне сказать? Вы встречаетесь с Робертом, а он никак не решится рассказать о вас матери?

Люси поглядела в лицо Элинор — широко распахнутыми простодушными глазами. На ее лице сияла улыбка.

— О, — мягко произнесла она, — не с Робертом. Он законченный тупица. Я говорю об Эдварде. — Она сделала секундную паузу и добавила:

— Моем Эдварде.

Элинор застыла на месте. Ей казалось, что все вокруг замерло, даже ее дыхание. Тем не менее, несмотря на шок, она заметила, что Люси пристально за ней наблюдает. Невероятным усилием воли она заставила себя заговорить:

— Надо же…

— Я знаю, — подхватила Люси, — так здорово! Но мне ужасно тяжело держать это в тайне. С тобой все в порядке?

Элинор кивнула. Она ощутила, как по ее телу пробегает дрожь: казалось, будто организм проверяет, способен ли он работать дальше или нет.

— Эд хотел, чтобы я сама тебе рассказала, — продолжала Люси. — Он очень высокого мнения о тебе и твоей семьей. Ты ему как сестра.

— Эд хотел, чтобы ты рассказала мне…

— Ну, я уверена, что он хотел бы, чтобы я тебе рассказала. Ты же знаешь, как трудно ему выражать свои чувства — иногда он меня прямо-таки с ума этим сводит! Но самое главное, что мы… — она многозначительно умолкла.

Элинор, которой хватало сил только на то, чтобы заставлять себя дышать и пытаться не выдать своих переживаний, замерла в ожидании.

— В общем, — сказала Люси, — он мой.

Она отвела глаза, словно мысленно говорила с кем-то, находившимся далеко отсюда.

— Мы с ним, можно сказать, помолвлены. По крайней мере, вот что у меня есть.

Она запустила руку за ворот блузки и вытащила оттуда цепочку, крепко сжимая ее в кулаке, чтобы показать, что собирается поделиться чем-то тайным и сугубо личным.

— Надо же, — снова произнесла Элинор. Собственный голос доносился до нее словно издалека. — Я не знала даже, что вы знакомы, не говоря уже про…

— О да, — кивнула Люси, шагнув поближе к ней. — Да. Мой дядюшка Питер руководит подготовительными курсами в Плимуте. Эд там учился. Он тебе не рассказывал? А мы с Нэнси выросли в Плимуте. Постоянно крутились у дяди Питера. Питера Пратта. Он Эду как отец.

Элинор постепенно приходила в себя.

— Но Эд никогда не говорил, что…

— Само собой! Он же такой застенчивый. К тому же, мать у него настоящая ведьма, поэтому нам пришлось все хранить в секрете, буквально от всех. Но не так давно мы с ним встретились на вечеринке у общих друзей, и я сразу все поняла. В тот самый момент, как его увидела. Я знала, всегда знала! Мы словно и не разлучались. Бедняжка, в тот вечер он так напился! Прямо-таки вдрызг. Думаю, это от радости, что мы встретились снова. Я благодарю Бога, Элинор, что в тот вечер смогла присмотреть за ним — он был в ужасном состоянии.

Она сделала паузу и одарила Элинор шаловливой улыбкой.

— На следующий день мы с ним пошли по магазинам. — Она разжала кулак и показала Элинор цепочку. На ней было кольцо, гладкая серебряная полоса с небольшим зеленым камнем.

— Мы купили их, — сказала Люси, — для нас обоих. Он сначала не хотел покупать себе кольцо — знаешь, обычные мужские предрассудки, мол, это будет слишком по-девчачьи, но я его уговорила. А теперь он пишет мне СМС постоянно. Хочешь посмотреть? Целые сотни. Правда, я не смогу дать тебе их прочитать, но ты же не обидишься? Я сказала, что как только мне исполнится двадцать один — в ту же самую минуту! не могу дождаться! — мы всем-всем расскажем. Если честно, Элли — можно мне называть тебя Элли? — это станет для меня громадным облегчением. Я ненавижу секреты, просто ненавижу! Я жутко подавлена тем, что приходится все хранить в тайне, да еще беспокоюсь, что Нэнси нас выдаст: она такая болтушка и готова всю подноготную выложить первому встречному, а ведь ей одной про нас известно. Бог мой, как только мне вытерпеть!

Элинор посмотрела на нее и спросила с напускным равнодушием: