— И самое главное, никогда не знаешь чего ожидать. Сейчас ты победитель, а через пять минут тебя утащили в кусты — и доедают.

Бывали, знаешь ли, прецеденты, — мрачно хмыкнул Сидор. — Поэтому и не удивляйся нашей сдержанности. Вот вернёмся домой, живыми и здоровыми, тогда и отгуляем за всё сразу: и за победы, и за поражения.

А пока наливай по стаканчику нам лично с тобой, и давай говори, чего пришёл. А остальное — на землю.

Налив по большой кружке душистого винного напитка и опрокинув на землю остатки вина из казана, атаман поставил кружку перед Сидором, а со второй расположился за столом напротив.

— Кого-нибудь ещё ждать будем? — с совершенно невинным видом поинтересовался атаман.

— Нет, — устало зевнул Сидор. — Всё-таки, что ни говори, а практически бессонная ночь, она и есть — бессонная ночь. Говори зачем пришёл, — ещё раз зевнул он.

— Ну так вот, — кивнул головой атаман. — Я тут подумал, посоветовался с ребятами, и решил, что согласен на твоё предложение. Но, только вам — сорок, нам — шестьдесят. Потому как твоё предложение разделить доход пополам, нас с ребятами не устраивает. А так, думаю, будет по-честному.

Хочешь по честному? — Сидор опять устало зевнул. — Так я тебе по-честному сразу и отвечу. Мне твоё предложение неинтересно. Всё! Поезд ушёл. У тебя был шанс — ты его упустил.

В принципе на этом можно было бы и прекратить разговор и попробовать всё же выкроить времечко для сна, хоть пару минут, — Сидор с задумчивым видом потрогал рукой опять заросший щетиной подбородок, — или чтобы побриться, но из уважения лично к тебе, объяснюсь.

Ты правильно заметил, что мы не спали всю ночь и подсчитывали трофеи. Так вот, добычу мы подсчитали, и твоё золото нам больше не нужно.

Всё! — Сидор с совершенно равнодушным видом широко развёл руки. — Мы нашли отрядную казну ваших преследователей. Вытряхнули всё что могли из собственных карманов и из карманов трупов, и собранных денег нам достаточно, чтобы не одалживаться ни у кого. Пусть и не так жирно, как хотелось бы, но, на первую ходку достаточно.

Единственно почему я тебя вообще выслушал и разговариваю с тобой, так это потому, что вчера тебе обещал. Но раз ты не принял моего предложения, то оно снимается.

Извини, дорогой, но подобные предложения дважды не делаются. Сам должен понимать. Зачем мне делиться с тобой прибылью, даже в пополаме, когда я могу получить всё.

Что я скажу своим людям? Что решили сделать для чужого человека доброе дело? И поэтому лишил их положенной им части прибыли? Обоз не резиновый, и всё что нам хочется туда не влезет.

Как ты думаешь, что мне вон те ребята, что стоят в оцеплении лагеря, на такое скажут? Думаю, им это не понравится.

Сидор, развернувшись, кивнул на стоящих в отдалении цепью егерей, охраняющих их разговор от постороннего вмешательства.

— А амазонки? А ящеры? У всех у них есть своя доля в общем деле. А оно, повторяю, не резиновое.

— Ещё вчера я мог тебе подобное предложить и никто мне бы и слова поперёк не сказал. А сегодня с утра — уже нет. Так что, извини, — развёл он руками. — Тебе предложили — ты отказался. Значит, ты так решил.

— Выходит, решил наказать меня, — задумчиво хмыкнул атаман, сверкнув глазом из-под насупившихся бровей, — что под тебя не прогнулся.

— Нет! — Сидор равнодушно покачал головой. — Просто я поступаю с вами так, как вы всегда поступали с нашей компанией. Свои интересы на первом месте, всех остальных — побоку.

Сидор внимательно посмотрев прямо в глаза атамана спокойно отхлебнул ещё один глоток.

— А хорошо ты варишь глинтвейн, — с лёгким оттенком зависти в голосе, неожиданно заметил он. — Я так не умею. Сколько ни пытался — не получается.

Теперь дальше. Если ты хочешь увеличить свой капитал и ещё чего-нибудь заработать, тебе придётся теперь уже самому мне чего-нибудь предложить, — равнодушным тоном заметил он.

Но, зная твою хуторянскую натуру, на подобное даже не рассчитываю.

А вот если бы тебя интересовало моё мнение, то я бы тебе посоветовал не лезть сейчас обратно в Приморье, а для начала вернуться домой. Как я понимаю, идею с торговлей в Приморье ты теперь не оставишь. Так вот мой тебе совет — перевооружился бы ты. Пулемётик бы у нас прикупил, что ли, а лучше — парочку. Всё бы поспокойнее было на маршруте.

— Рекламируешь свой товар, — тонко, с пониманием улыбнулся атаман.

— Не хочешь покупать у нас, купи у других, — Сидор равнодушно передёрнул плечами.

Так, тебе к сведению. Так сказать — по дружбе, как спаситель — спасённому, — Сидор невольно поморщился, от всплывших неприятных ассоциаций.

Тут Голова недавно интересовался возможностью прикупить наши пулемёты для оснащения городского войска. Пришлось его послать. Больно уж дёшево он их оценил, да и вёл себя неподобающе.

Ну а чтоб больше к нам не приставал, пришлось подкинуть ему идейку на проведение общегородского конкурса среди оружейников на самую лучшую модель пневмопулемёта.

Раз он гоняется за дешевизной, то пусть проведёт конкурс среди наших городских ремесленников, чтоб выбрать самый лучший и дешёвый прототип.

Пусть потратятся, поизобретают, побегают, как мы бегали, ища даже не хороший, а хотя бы нормальный металл. Кулибины, мать их, — неожиданно зло выругался Сидор. — А то привыкли, всё на халяву, — неожиданно зло оборвал Сидор собственные воспоминания.

Отхлебнув большой глоток глинтвейна, он поперхнулся, и с трудом прокашлявшись, сиплым голосом продолжил:

— Даже выбил из этого жмота приз победителю, если, правда, он не соврал и выполнит свои обещания. Целая тысяча золотых и право заказа на перевооружение всего городского войска на тот тип пулемёта, что победит в конкурсе.

— А что ты тогда тут делаешь? — вдруг хмыкнул атаман, не сводя с Сидора ставших вдруг странно задумчивых глаз. — Такой куш, да с таким, как у вас заделом…

Полагаю, пока ты такими темпами доберёшься до дома, твой конкурс как раз уже кончится. Или там ваши Трошины без тебя справятся?

Оно мне надо? — ухмыльнулся понятливо Сидор. — Даже не думаю, знаю, победитель уже выбран. И это отнюдь не мы. Вот увидишь.

Немного помолчав, сухо заметил.

— А насчёт какого-нибудь своего предложения, для нас, — подумай. Хорошенько подумай. Время у тебя ещё есть. Мы тут пару дней ещё простоим совершенно точно. Пока трофеи все разберём, пока обоз организуем, пока то, пока сё. Дел всяких полно.

Будут идеи — приходи! Обсудим!

Глядя прямо в глаза Сидору, атаман вдруг неожиданно тихим голосом проговорил:

— Тебе никто ещё не говорил, что ты стал удивительно неприятным человеком? Раньше ты таким не был.

Атаман с холодным любопытством в глазах смотрел на внешне совершенно равнодушного Сидора, сидящего напротив и с безмятежным видом прихлёбывающего напиток.

— Вот уж не угадал, — грустно усмехнулся Сидор. — Именно это мне все в последнее время и говорят. Только ведь я не пирожок с маком, чтобы быть для всех приятным. Учти это.

Я занимаюсь своим делом и хочу делать его хорошо. Так хорошо, чтобы не было стыдно за то, что я делаю. И делать я его хочу с теми людьми, которые мне лично приятны, а не с первыми попавшимися.

Наверное, я слишком долго хотел быть для всех приятным, пока это не стало мне совершенно безразлично.

Отставив кружку с недопитым глинтвейном в сторону, атаман поднялся со своего места.

— Ну что ж, — негромко проговорил он. — Подумать можно. Может у кого из моих ребят и есть на примете какое дело.

Будет надобность, обратимся, — сухо, с отчётливо слышимыми нотками разочарования в голосе, атаман кивнул Сидору головой и неспешным шагом удалился в свой лагерь на скалах.

Тихий равнодушный ответ себе в спину: "Вот это точно вряд ли" — он уже не услышал.

Весь день прошёл в какой-то нервозной лихорадочной суете и нервной деятельности. Понимая насколько дорога каждая проведённая в брошенном лагере минута и каким боком может повернуться любая задержка, уже к вечеру был сформирован обоз с награбленным и отряд "освободителей" готов был буквально рвать когти с этого места. Задерживаться здесь категорически не стоило. Сбежавшие рыцари в любой момент могли вернуться и накостылять всем по шеям. А вот сил у левобережцев отбиться не было.