Поэтому, пользуясь моим новым положением, первым делом займёмся изучением всех сторон этого вопроса. Та пара ребят, что со мной обходила кабаки, займутся здесь в городе сбором всей недостающей пока информации. Кто реально стоит за этим фальшаком. Я с ними поговорю на сей счёт. Положим им хорошую зарплату, поболе того, что они сейчас имеют. И пусть занимаются этим вопросом. Пусть для начала объедут все заводы, заводики, цеха, амбары и подворотни, все места где производится хоть капля спиртного и посмотрят как везде идут дела. И в каком это всё состоянии.

Ты же Маша, вместе с Беллой займётесь анализом собранной информации, а профессор разработает критерии оценкой качества и разработкой претензий к спиртному, с цифрами, обоснованием и всякой прочей мутотенью, по принципу Менделеевского закона о водке. Градус, прозрачность, чистота от сивушных масел, — начал он перечислять, — и всё такое прочее.

Пусть вспомнит всё, что он об этом знает. А если чего не помнит, то пусть сам придумает.

А мне надо срочно возвращаться на перевал. От Димона вестей давно не было. Что там происходит, мы толком не знаем. Знаем что всё хорошо, работы ведутся. А вот что и как — неизвестно. Нужны детали. И срочно нужен новый обоз — туда в Приморье.

Надо срочно наладить торговлю с Приморьем. Надо зарабатывать деньги, а не проедать нажитое.

Прошёл третий месяц уже, как мы вернулись, и за это время мы не заработали ни копейки, — Сидор в сильнейшем раздражении хлопнул ладонью по столу. — И я не слышал, чтоб Марк Иваныч остановил производство, или чтобы наш спиртоводочный завод остановился. Или чтобы ребята прекратили выплавлять чугун, а теперь уже и сталь на продажу.

Все склады забиты произведённым товаром, который мёртвым грузом лежит на наших складах. И денег нам не приносит.

Чем с людьми скоро будем расплачиваться? — бросил он на Машу раздражённый взгляд.

Надо срочно ехать! Ведуновское золото будет, то явно не скоро. За большей его частью мне самому, лично надо ехать на Запад.

Поэтому, сегодня ещё разбираемся с работой новой гильдии, а завтра с утра я отбываю на перевал. Надо деньги зарабатывать, иначе нас просто сожрут.

Амазонки на озёрах подождут пару недель, пока я смотаюсь туда и обратно.

Вот вернусь, будем наконец-то и с ними разбираться.

И ещё! Маша, ты как-нибудь при случае поинтересуйся у Изабеллы разрешительными документами, полученными мною в Горсовете.

Посмотри что там и как. И всё ли там в порядке. А то с них станется ещё какую-нибудь мину под нас заложить, которая потом взорвётся.

Маша с видимым сожалением виновато покачала головой.

— Извини, Сидор. Забыла! Забыла тебя предупредить чтоб ты бумаги эти не забирал, — Маша с сожалением покачала головой. — Мы с профессором специально их не брали, чтобы хоть немного позлить Голову. А тут он тебя подловил.

Знать долго момент подбирал, мерзавец.

— Ага, — ухмыльнулся довольный Сидор. — Значит, я был прав. То-то мне показалось что он как будто специально меня там в коридоре ждал.

Тогда всё? — вопросительно глянул он на Машу.

Дождавшись ответного молчаливого кивка с ухмылкой закончил.

— Ну, вы тут ещё поворкуйте, подруги, а я побежал собираться.

— Всё! на волю, в пампасы!

Резко подхватившись, он быстро вышел из комнаты. Эта говорильня его уже достала и Сидор поторопился убраться, чтоб наедине с профессором обсудить неотложные дела, связанные с его завтрашним отъездом.

Тем не менее до чуткого уха его, уже за дверью донёсся едва слышный тихий смешок Беллы.

— Мужика, чтоб на сторону не загулял, надо иногда спускать с поводка. Чуть-чуть. Чтоб далеко не отбегал.

Ни на секунду не допуская даже мысли что дома он разобрался со всеми делами и теперь можно было бы и расслабиться, Сидор даже и близко не предполагал в какой окунётся дурдом, едва только попадёт на железодельный завод.

Табор гуситов, вавилонское столпотворение, сумасшедший дом — был окончательный вердикт Сидора тому ужасу, что творился на заводе, точнее — рядом с ним.

Казавшийся ему в прошлый раз буквально огромным временный лагерь их вернувшегося с гор обоза, разбитый прямо под стенами завода, теперь, спустя всего лишь пару месяцев, представлялся просто чудовищно разросшимся огромным, разномастным, плохо управляемым конгломератом.

Казённые отрядные походные палатки, шатры, временные навесы из бересты, камышовые шалашики, просто брошенное на землю одеяло с походным мешком в качестве подушки — всё это безобразие раскинулось уже на нескольких гектарах бывших пахотных земель под стенами завода. И, судя по довольным лицам его обитателей, имело устойчивую тенденцию к неконтролируемому размножению. И если бы не железный кулак имперских ящеров Вана, оставленного в лагере твёрдой рукой наводить в этом бедламе порядок, в другое время этот военный табор гуситов очень быстро превратился бы в самый настоящий цыганский табор, с дурдомом в пополаме.

Бедные Василий с Лёшкой, думавшие уже этой осенью засадить это самое близкое к заводу поле своей любимой картошкой, поняли, что их мечты, если не принять самых радикальных мер по разгону всей этой толпы, так и останутся пустыми мечтами. И стоило лишь Сидору появиться на заводе, как они тут же потащили его на крепостную стену. И там, на глазах у заинтересованной публики устроили перед ним показательное шоу под названием "Плач Ярославны" с заламыванием рук, слёзными мольбами и закатыванием классической истерики в конце и с требованием поголовного выселения всех этих наглых подселенцев с их несчастного любимого картофельного поля.

И, как ни жаль, в доводах их был весомый резон. Всем собравшимся в лагере под стенами завода людям и нелюдям, здесь было не место.

Без малого тысяча егерей, работающих на компанию, наконец-то собранная здесь, вся в одном месте, под стенами этого завода во временном лагере, включая всех, вылечившихся к этому времени и покинувших госпиталь в горах, и вернувшихся из отпусков по домам ветеранов первого зимнего похода в Приморье. И теперь гордо козырявших перед новичками своей исключительностью.

Плюс, последние полторы сотни кандидатов в охранники обоза, завербованных Корнеем, ещё до своего отъезда в низовья. Что называется, не нюхавших ещё пороху, но, правда, вдоволь до того нанюхавшихся собственного пота в процессе устроенной им Корнеем в своём учебном центре начальной военной подготовки, и теперь усиленно набиравшихся жизненного и военного опыта в ежедневных стычках с людоедами на озёрах.

Плюс к этому, две сотни амазонок, под управлением Илоны Бережной. Наконец-то выгнанные Сидором из так полюбившейся им Райской Долины на настоящую работу, а не на её имитацию в Долине, пышно именовавшуюся ранее, как развёрнутый процесс дообучения малоприспособленных к войне в лесах молоденьких амазонок из бывших курсантов военных училищ. Тоже не отстающие от молодых егерей в попытках поднабраться боевого опыта в стычках на озёрах с подгорными ящерами.

Плюс к этому непонятно откуда появившиеся в лагере две полные сотни взрослых имперских ящеров со вспомогательным отрядом обеспечения в три сотни прежних мальков-ящеров, под командованием Вана, нынешнего фактического хозяина лагеря, железной рукой поддерживающих покой и порядок среди этих вооружённых до зубов и плохо управляемых анархистов.

И, наконец — последнее приобретение этого сумасшедшего лагеря — полторы сотни уже откровенных анархистов из банды бывших амазонок города. Недовольные царившими в городе порядками, точнее — пренебрежительным отношением к себе, и низкой оплатой труда, они тем не менее, попав в лагерь, не спешили повесить себе на шею очередной хомут, и отказались присягать и подчиняться кому либо. Ни сотник Илона Бережная, ни хозяйничающая ныне в южной части озёр Кара, ни кто-либо ещё их не устраивали.

Заявив, что никого не желают видеть над собой, кроме Галки Буян, жены егерского сотника, и узнав, что на ближайший год та по естественным причинам выбыла из строя и занята насущными делами по обустройству семейного гнёздышка на Ягодном, они теперь вообще не желали никому подчиняться.