Хотя, учитывая вполне понятную осведомлённость Головы о всех творящихся в крепости Тупик и вокруг неё делах, тот, вряд ли был в абсолютном неведении. Что, собственно тут же подтвердил Голова и сам, с ядовитой ехидцей попенявши Сидору на чрезмерную загруженность его, Головы то есть, людей на непрофильных для статуса его личных телохранителей работ.
— "Вот гад, — разозлясь, сердито подумал Сидор. — Точно! Есть у него стукачёк здесь. Есть! А то, глядишь, и не один. Уж больно он оперативно всё про нас узнаёт.
— Работы тут ещё и работы", — с горечью должен был он признаться самому себе.
Впрочем, внешне, на лице Сидора подобные мысли никак не отразились. Уж чего, чего-чего, а скрывать от посторонних что он думает, Сидор за последние годы научился.
К тому ж, долго предаваться подобным пустым думам ему не удалось. На другой день после отъезда Головы, утром в крепость привезли тело Димона.
Большая торговая телега, длинная и широкая, на мощных, толстых, клееных из чёрной фанеры осях, явно из числа тех, что они Димоном ещё по весне, по возвращенью из Приморья, бросили разбитыми на постоялом дворе Дормидонта, медленно и осторожно, но, впрочем, довольно ловко, вписалась в широкие створки широко распахнутых настежь уличных ворот их с Димоном крепостной усадьбы.
— "М-да, — Сидор невольно поймал себя на этой мысли. — Вот я уже наш занятый на время домик в крепости, даже мысленно, иначе как усадьба и не называю. Однако?
— Хотя, — всё так же мысленно пожал он плечами. — Как иначе то? Усадьба, хоть и небольшая, а усадьба и есть. Пусть даже такая маленькая с таким небольшим двором".
Тем временем телега, явно предназначенная не для перевозки одинокого, безвольно раскинувшегося на большой копне свеженакошенного сена тела Димона, скрылась за боковой стеной.
— "Пойду, гляну, — раздражённо подумал Сидор. — Это что? Труп привезли? Или он дрыхнет, зараза? Днём! Показывая всем дурной пример".
Чтобы Димон вот так, демонстративно, спящим вернулся на какой-то неизвестно откуда взявшейся телеге домой — это было странно.
Да и ещё покачивающиеся, с трудом стоящие на ногах две фигуры каких-то сопровождавших эту телегу смутно знакомых парней, навевали… мысли… всякие… нехорошие…
Следовало глянуть на это безобразие из бокового окна. Что, а точнее — кто это привёз тело Димона домой. Хотя, и так уже было всё понятно. Кто это и что это.
— "Что в жизни не меняется, так это Димон", — Сидор с флегматичным видом стоял у распахнутого настежь бокового окна второго этажа и с любопытством смотрел вниз, на лежащее в телеге на копне сена привольно раскинувшееся тело Димона. Даже сюда, в окна второго этажа доносился снизу громкий храп. — "Опять нажрался, скотина! И где, спрашивается, умудрился, гад".
Умению Димона всегда находить отдушины в бесконечной череде тяжёлых трудовых будней, Сидор завидовал самой чёрной завистью из всех наичернейшее возможных.
Вот и сейчас. Ну, где, спрашивается, эта пронырливая скотина сумела найти в этих пустынных горах столько винища или любого другого спиртного, чтобы нажраться до столь невменяемого состояния, чтоб так сладко валяться в отрубе на копне душистого сена? А то, что Димон был пьян, и не просто пьян, а пьян вусмерть, было отчётливо видно по его спутникам, с которыми он вернулся в крепость.
Сыновья Дормидонта:… из…, из тех, кого батька оженил прошлой осенью и оставил подле себя на постоялом дворе в горах. Видать, надоело сидеть на постоялом дворе, и они решили воспользоваться оказией и подались в крепость, проветриться.
Теперь, две покачивающиеся и еле стоящие на ногах, явно нетрезвые фигуры вяло о чём-то переругивались с охраной возле закрывшихся наглухо за первой подводой уличных ворот, требуя выпустить их на улицу.
— "Требуют чтоб открыли ворота. Нафига? — прислушался он к невнятно доносящимся на второй этаж тихим голосам снизу. — Хорошо что не орут спозаранку", — пришло лёгкое раздражение.
Сидор сильно не любил пьяных, и подобные пьяные разборки и выяснения отношений, всегда вызывали у него жуткое раздражение.
Скрип распахиваемых ворот подтвердил его мысли. Договорились.
— "А это ещё что такое? — изумился он ещё больше, глядя как следом за первой телегой с телом Димона, во двор с улицы заворачивает целый обоз из трёх тяжело гружёных телег с высящимися на них горкой аккуратно уложенных и тщательно перевязанных на возах двадцати вёдерными бочками.
— Это ещё что? — ещё больше изумился он про себя. — Димон где-то нашёл склад с вином? Или они по дороге встретили пивной обоз?
— А почему в крепости не было информации о приближающемся обозе? Что за дела?"
Сидор не на шутку встревожился. Вся информация о передвижениях по окрестностям заранее попадала в крепость к коменданту, где тщательно отслеживалось перемещение всех: и людей, и обозов с товарами по всем окрестным предгорьям. Отслеживалось и контролировалось.
История с пропажей этой зимой нескольких обозов с товаром, а особенно с так и не найденным до сих пор золотом, да к тому же с недавним появлением в окрестностях залётных подгорных ящеров с равнины, заставила их в крепости выработать особый порядок перемещения по окрестностям. И теперь, все перемещения тщательно фиксировались и отслеживались в особой книге учёта.
А уж такой, пусть и небольшой, всего лишь из трёх телег, но всё равно — обоз, да ещё то ли с винными, то ли с пивными бочками, обязательно должен был быть отмечен как прошедший либо через перевал, либо вышедший с литейного завода.
Ни оттуда, ни оттуда никакой подобной информации не поступало. А это могло значить лишь одно. Бочки были местного производства, скорее всего из семьи самого Дормидонта.
— "Дормидонт взялся варить пиво, — пришло чёткое понимание происходящего. — И естественно, не мог не угостить Димона, который был до него зело охоч.
— От жук! — усмехнулся Сидор, наконец-то поняв причину, по которой Димон так стремился задержаться на постоялом дворе Дормидонта. — А ведь мне ни слова ни сказал, гад, — с лёгкой обидой констатировал он. — Всё сам норовит первым попробовать. Ну, погоди! Устрою я тебе персональную дегустацию и тайный поход в пивоварню…"
Резко отвернувшись от окна, Сидор решительно двинулся на выход. Димона, вздумавшего пьянствовать в рабочее время, в самый горячий летний сезон, следовало примерно наказать. И у него была пара интересных идей, как это наказание можно было весьма эффективно и действенно провернуть.
— "Ну, ты у меня попомнишь, как самому пьянствовать, а про друга забывать. Обман должен быть наказан. А то ишь чего удумал. Прознал что Дормидонт варит пиво, и решил сам всё попробовать. А Я!?
— Всё! Моя мстя будет грозна и ужасна. Я, может быть, тоже пива хочу. Хорошего, — тут же мысленно поправился он".
Сидор попытался вспомнить, когда последний раз он пил пиво. На ум что-то ничего не приходило. А это говорило лишь о том, что свой любимый напиток он пил давно. Так давно, что уже и не мог вспомнить самого его вкуса.
— "О! — мысленно изумился Сидор. — А ведь даже в период эпопеи борьбы с фальшивой водкой я и кружечки пивка как-то не выбрал времени тяпнуть. От, блин, засада", — Сидор окончательно расстроился.
Выходило, что Димон и тут его обошёл. Ещё одна веская причина пнуть его в какую-нибудь мягкую часть тела. Да хорошенько так, чтоб не забывал друзей.
— Ну, ты! — Сидор несколько раз несильно ткнул кулаком в бок безвольно лежащего перед ним на телеге тела. — Вставай!
Солнце сверху уже изрядно припекало и хотелось поскорей скрыться куда-нибудь под навес. Вместо этого, приходилось разбираться с пьяницей.
— Хватит притворяться, — тихо проворчал он. Не хотелось чтобы дежурная смена егерей у ворот слышала о чём они тут говорят, поэтому Сидор сильно понизил голос, практически до шёпота.
— Это ты кого другого убедить сможешь, что пьян вусмерть, а передо мной можешь не притворяться. Продирай глазки, продирай, старый пройдоха.
