— Андерсона выдала случайная встреча с Хэтчером, — заявил я. — Хэтчер сказал, что он знал Андерсона. Во всяком случае, намекнул на это.

— Может быть, и так. Возможно, его письмо объяснит причину гибели.

Лаура Итон воскликнула:

— Господи праведный, думаю, мне не помешает чашечка кофе! Моя голова просто раскалывается. А как вы, джентльмены?

Мы сказали, что это очень кстати, и она заторопилась на кухню.

Когда она ушла, Гордон спросил:

— Во сколько приносят утреннюю почту?

— Обычно в девять утра. Вы думаете, он вернется?

— Не знаю. Он изобретательный клиент. Может быть, теперь он насторожился и не предпримет новой попытки. Я собираюсь дождаться и посмотреть.

— Я тоже подожду. Может быть, воспользуюсь оружием и диваном мисс Итон на оставшуюся часть ночи.

— Вы можете это сделать, — донесся ее голос из кухни. Потом послышалось журчание воды, которую она, видимо, наливала в кофейник.

Некоторое время мы молчали. Моя злость испарилась, оставив осадок стыда и некоторое беспокойство за свою опрометчивость. Я испытывал благоговейный страх перед ФБР и понимал, что Гордон легко мог меня пристрелить.

Я остановил взгляд на электропроигрывателе, который стоял в углу возле лампы. Стопки пластинок на полочке направили мои мысли по колее, которой я придерживался с утра. Я произнес:

— Знаю, что вы невысокого мнения о моих способностях сыщика, и в какой-то степени вы правы. Самое умное, что я сделал до сих пор, — обратился в ФБР. Но у меня есть одно соображение, которое, думаю, вам следовало бы выслушать.

— Отчасти я сам виноват в том, что мы работали разрозненно, — сознался он. — Но не представляю себе, как можно было поступить иначе. В чем заключается ваше соображение?

— Это просто догадка. Может быть, она странная. Возможно, Хефлер сообщил вам о том, что с Гавайских островов происходила утечка секретной информации к врагу. Во всяком случае, так мне было сказано.

— Я зная об этом еще до того, как мне об этом сказал Хефлер. Мы уже пару месяцев назад узнали об этом.

— Но вы не смогли определить, каким образом происходит утечка. Фокусник Тедди Трэск, который в первый вечер устроил представление в вагоне-ресторане, рассказал мне о коде, который он придумал со своим партнером...

— Я слышал его рассказ, поскольку присутствовал при этом.

— Совершенно верно. Вы тоже там были. Принцип такого кода может использоваться вражеским агентом, работающим на коммерческой радиостанции. Девушка, которую повесили, Сью Шолто...

— Я знаю о ней, — прервал он меня нетерпеливо. — Как же его можно использовать?

— Сью Шолто постоянно вела радиотрансляцию на Гонолулу, и ничто не мешало японским подлодкам принимать ее передачи. Она могла передавать информацию в форме внешне безобидных радиопрограмм.

— Коммерческие радиопередачи прослушиваются. Мы бы это засекли.

— Но не с кодом Тедди Трэска. Она могла наколоть свои пластинки иголкой, тогда через определенные промежутки слышались бы легкие щелчки. Промежутки времени между щелчками имели бы определенный смысл. Человек, ведущий прослушивание, если он вообще что-либо заметит, будет считать, что это всего лишь заигранная пластинка.

— Могу признать, что такая возможность существует. Но у нас нет никаких фактов.

— Потому я об этом и рассказываю. Сам я не смогу проверить. Но вы по телетайпу можете связаться со своим подразделением в Гонолулу и попросить их проверить набор пластинок на радиостанции.

— Думаю, что можно попытаться это сделать. Это выглядит диковинно. Но такая система, впрочем, и должна быть диковинной, иначе их уже давно бы накрыли.

Лаура Итон возвратилась из кухни с кофе и бутербродами. Гордон торопливо проглотил свою чашку кофе и поднялся, чтобы уйти.

— Я заеду на морскую базу и отправлю послание, о котором вы говорили. Вряд ли Андерсон появится здесь до утра...

— Надеюсь, что он все же появится, — не согласился я. — Почти год я практиковался после обеда стрелять в цель.

— Когда я вернусь, то в дом заходить не буду. Спрячусь и просижу в потайном месте не меньше часа после того, как здесь появится почтальон. Закройте окна и двери.

Лаура Итон ушла в свою комнату. Выключив свет, я прилег на диван, держа в руке пистолет, и стал дожидаться утра. Утро наступало очень медленно, просачиваясь серым светом через полоски венецианских жалюзи, как будто через щели лилось разбавленное молоко. Время от времени я забывался в дремоте, стараясь окончательно не заснуть с помощью кофе и страха. Но к семи часам утра и кофе, и страх иссякли, и я погрузился в легкий сон. А вздрогнул и проснулся, когда в дверную прорезь были просунуты три письма, которые упали на натертый воском пол и заскользили по нему. Я подполз к письмам, не поднимая головы до уровня окон. Среди них оказалось и посмертное послание Хэтчера. Разорвав конверт, я прочитал такую приписку к письму:

"P.S. Мне надо было опустить это письмо еще в Канзас-Сити. Хочется связаться с тобой до того, как приеду, иначе мне здорово влетит. Но компания ребят — помнишь Элвина С. и Денни Хопа? — задержала меня в баре до самой последней минуты, и я не смог улучить момент сделать это. Как бы там ни было, я достал бутылку в дорогу, чтобы не скучать в поезде. Тут я познакомился с военно-морским младшим лейтенантом, который показался мне неплохим парнем. У него оказалось немного хорошего американского виски, но мы его уже прикончили. Он дал мне вот эту свою ручку — может, ты удивишься, почему я приписываю другими чернилами. Моя же куда-то запропастилась. Господи, ведь это был твой подарок...

В поезде находится мужик, вид которого мне не нравится. Помнишь, я тебе рассказывал о белом, который заправлял рисом на черном рынке в Нанкине, когда туда пришли япошки? Этот мужик либо тот же самый человек, либо его брат, и я собираюсь выяснить, кто же он такой. Этот мужик старше и толще, но если он не тот же самый человек, тогда — абсолютный двойняшка. Он говорит, что его фамилия Андерсон. Не думаю, что он меня знает.

Ну что же, на этом пока все. Свяжусь с тобой, когда приеду в Лос-Анджелес. И я буду не я, если не выберусь к тебе перед тем, как выйду в море. Мне надо было бы написать тебе раньше, но ты знаешь, как бывает. Боб и Ди посылают тебе привет. Р.Х.".

Я прождал еще час, готовый открыть пальбу, если покажется Андерсон. Точно в десять часов на веранде послышались звуки шагов, и я, взглянув на улицу через щелочки жалюзи, увидел у дверей Гордона. Не успел я открыть дверь, как из спальни, уже одетая, вышла Лаура Итон. Ее лицо говорило о бессонной ночи.

— Думаю, можно считать, что он не вернется, — заключил Гордон. — Но я попрошу местную полицию взять под наблюдение ваш дом, мисс Итон. Просто на всякий случай.

— Пришло ли письмо Родни? — спросила она.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что я вскрыл его. Почти не остается сомнений в том, что его убил Андерсон. А меня затащил под поезд.

Я передал ей письмо. Гордон прочитал его через ее плечо.

— Разрешите мне взять это письмо? — спросил Гордон.

— Конечно. Не надо ли приготовить еще кофе?

— Спасибо. Мне пора.

— Направили запрос в Гонолулу? — спросил я его.

— Да. И попросил поторопиться с ответом. Если захотите связаться со мной, то позвоните в наше центральное отделение в Лос-Анджелесе. Я сообщу там вашу фамилию. Вы где будете находиться?

— Я заказал себе номер в гостинице "Грант" в Сан-Диего. Сегодня же уезжаю туда.

— Возможно, я вас там увижу. Насколько мне известно, корабль Гектора Лэнда находится в Сан-Диего, и я намерен побывать на нем.

— И я тоже.

Он пожал руку мне и Лауре Итон и вышел. Я повернулся к девушке и спросил, можно ли позвонить по ее телефону.

— Пожалуйста. Аппарат в зале. Скажите, а этот Андерсон шпион или кто-то в этом роде?

— Кто-то вроде того. Я бы сказал вам больше, но ФБР просило этого не делать.