– Расскажи ему все, Синди. Объясни, что к чему.

Флетч повернулся к Синди.

– С твоего разрешения, я сначала приму душ.

– Нет вопросов.

– Идите, дети мои. Сегодня за ваш ленч платит фирма. Но помните, пища должна быть богата белками, с минимумом жира и углеводов. – Вернувшись за стол, Марта широко улыбнулась Флетчу. – Для тебя, Флетчер, моя дверь всегда открыта.

– Раньше такого не случалось, – Синди покачала головой. – Чтобы Марта просто открыла дверь и ворвалась в зал? Я и представить себе не могла, что такое возможно. – Они шли от ее машины к столикам уличного кафе «Маноло». – Конечно, я сразу поняла, что ты не такой, как все. Странный какой-то. Помнишь, я спросила, не коп ли ты?

– Ты попросила вывести на чистую воду «Дружеские услуги», а тебя не трогать.

– На тот случай, что ты – коп. Закрытая дверь создает нужный настрой. Ты знаешь, что должна контролировать клиента, не надеясь ни на кого, кроме себя.

– И удовлетворять его запросы, не так ли?

В руке Флетч нес свернутые джинсы и тенниску. Когда он начал одеваться, Синди вошла в ванную и дала ему шорты и новую тенниску. – Марта хочет, чтобы ты переоделся. Она говорит, что ты понимаешь значение рекламы.

Тенниску и шорты спереди украшала надпись «ВАМ НУЖЕН ДРУГ?», сзади – «БЕН ФРАНКЛИН».

Синди предложила поехать на ленч к «Маноло». Флетч попытался отговорить ее, но Синди заявила, что это самое модное кафе.

Превратившись в шагающий рекламный щит, Флетч надеялся лишь на то, что немногие понимают истинный смысл слов, написанных на его груди и спине.

Марта, несомненно, порадовалась бы, увидев его в таком наряде на улицах города. Он сам обеспечивал себе работу.

– Разумеется, Марта может наблюдать за нами, когда ей этого хочется.

– Зеркала с обратной стороны обычные окна?

– Не все. Некоторые – да.

– А как же уединение с клиентом?

– Наружный контроль необходим. С ним чувствуешь себя в безопасности. Вдруг попадется какой-нибудь извращенец или псих.

– А извращенцы попадаются часто?

– Нет, но если возникает ощущение, что клиент может взбрыкнуть, нажимаешь специальную кнопку, и за твоим залом устанавливается постоянное наблюдение.

– Понятно.

– Марта к тому же продает места, есть и камеры.

– Что?

– За большими зеркалами, в одном или двух залах установлены кресла для зрителей. Старых, толстых, отталкивающих. Тех, кто скорее будет смотреть, а не участвовать.

– Мужчин и женщин?

– Конечно. За сеанс Марта берет с каждого сто баксов.

– А вы устраиваете для них представление.

– Нам это нравится. Особенно, если клиент – молодой, крепкий мужчина. Вроде тебя. Марта, кстати, могла пригласить тебя в пятницу. Забесплатно. Я бы тебя обслужила, но при зрителях.

– И я ничего бы об этом не знал?

– Естественно. Только порадовался бы, что не нужно платить ни цента.

– А тебе от этого какой толк?

– Больше денег. И потом, зрители вдохновляют.

– Может, вы выступаете и перед настоящими зрителями?

– Конечно. Марта посылает нас на вечеринки. Мы делаем это на полу, после обеда. Парень и девушка, две девушки, два парня. Старички возбуждаются, а нам – развлечение. Впрочем, увидишь сам. И чаевые превосходные.

– Ты упомянула камеры.

– Да, они необходимы. Чтобы избежать осложнений. Камеры стоят за маленькими зеркалами в каждом зале. Видеокамера и обычная. Мы снимаем всех клиентов.

– Зачем?

– Иногда они напиваются, злятся, раздражаются. Клиенты везде одинаковы. Они жалуются, угрожают. Если они действительно становятся опасными, Марта посылает им фотографии или видеокассету. Это их успокаивает. Не потому, что они стесняются того, чем занимаются в зале. Просто на фотографиях они такие уродливые и неуклюжие, с толстыми, отвислыми животами, волосатыми задницами...

– И фотографии иной раз используются для шантажа, не так ли?

– Конечно. Особенно, если клиент перестает быть клиентом, а мы знаем, кто он такой. Тот, кто входит в дверь «Дружеских услуг Бена Франклина», навсегда оставляет там часть самого себя.

– Приобретает друга по гроб жизни.

– Это прибыльный бизнес.

– Да. Ваша контора может потягаться с солидной юридической фирмой.

– Ой, смотри, свободный столик!

– Итак, – усевшись, Флетч вытянул ноги, – ты – проститутка с золотым сердцем.

Руки он сложил на груди, чтобы закрыть от чужих глаз надпись на тенниске.

– Не думаю, что золотое сердце хорошо качает кровь. Я предпочитаю хранить золото в другом месте.

– И много золота ты добыла у Бена Франклина?

– Достаточно, чтобы покинуть это заведение. Марта еще ничего не знает. Пожалуйста, не говори ей. Мы хотим преподнести Марте сюрприз, в конце недели. Пятница – мой последний рабочий день. В субботу мне надо уладить кой-какие дела, а в воскресенье мы сматываемся в Колорадо. Навсегда.

– Вы хотите сбежать.

– Совершенно верно.

– Если ты зарабатываешь так много золота...

– Конечно, не следует мне этого говорить. Ты только поступаешь на службу, я – ухожу. Вроде бы я должна тебя подбадривать, но... Ты, возможно, мне не поверишь, Флетч, но «Дружеские услуги Бена Франклина» – препоганенькое местечко.

Флетч попытался изобразить на лице изумление.

– Я сыта им по горло, – продолжала Синди. – Помнишь блондинку, что вошла в приемную, когда ты был там, и начала качать права?

– Да.

– Это Карла. Ее аж затрясло от зависти, потому что ты стал моим клиентом. Кстати, в это утро ее и не ждали.

– Она имеет право выбора клиентов?

– Она имеет право выбирать все. Часы работы, залы, клиентов.

– Более опытным полагаются привилегии. Так заведено в любой конторе.

– Более опытным! Она здесь три месяца, а я – два с половиной года, с самого открытия.

– Трения между сотрудниками – обычное явление. А чем она, собственно, лучше тебя?

– Разве ты не слышал, что сказала Марта? Она, видите ли, хотела, чтобы Карла поспала в это утро подольше. Догадайся, кто выбрался из двухспальной кровати, в которой спала Карла, и на цыпочках вышел из спальни?

– Просвети меня.

– Марта.

Официант, обслуживавший Флетча днем раньше, узнал его. Огляделся в тщетной надежде найти другого официанта, с неохотой подошел к столику.

Синди наклонилась к Флетчу.

– Мне без разницы, кто, где и как работает, – с жаром воскликнула она. – Но никто не должен получать преимущества только потому, что спит с боссом.

Флетч откашлялся, посмотрел на официанта.

– Рад видеть вас живым и здоровым, – пробурчал тот.

– Благодарю.

– Так что будет «как обычно» сегодня? Мне не терпится услышать. Кроме того, я уверен, что шеф-повар этой ночью не сомкнул глаз, вспоминая ваш вчерашний заказ, а с утра дрожит на кухне мелкой дрожью, предчувствуя, что вы появитесь и сегодня.

– Ты ел здесь вчера? – спросила Синди.

– И память об этом сохранится в наших сердцах, мисс. Мы даже попросили ресторанного критика из «Ньюс трибюн» обходить наше кафе стороной, пока этот удивительный клиент не выедет за пределы штата или не отойдет в мир иной в приступе икоты.

– Всего-то я заказал... – Флетч повернулся к Синди.

Официант поднял руку, призывая его не продолжать.

– Пожалуйста, сэр. Не повторяйте, я этого не переживу. Услышав вчера ваш заказ, я до сих пор сам не свой. Как жить без веры, что каждый следующий день будет лучше предыдущего?

– Как по-твоему, он оскорбляет меня? – спросил Флетч у Синди.

– О, нет. Я думаю, он пытается объяснить тебе преимущества пищи быстрого приготовления, вроде гамбургера или пиццы.

– То есть молодым следует ограничить свой рацион упомянутыми тобой блюдами?

– Естественно, – Синди посмотрела на официанта. – Не волнуйтесь, сегодня заказывать буду я.

– О, восславим Господа нашего! Наконец-то и на вас нашлась управа. – Последнее относилось к Флетчу.