— Я знаю, — сказал Ромка.

Самый страшный вопрос вертелся на языке у Кати. Она прошла за мужем в ванную, тупо смотрела, как он моет руки, лицо…

— Она хочет, чтобы ты на ней женился?

Ромка медленно вытирал руки полотенцем.

— Я думаю, нет, — сказал он наконец. — Ей просто хорошо со мной.

Кровь ударила Кате в лицо, и сдерживать чувства больше не было никакой возможности:

— Она грязная, мерзкая шлюха!

Выходя из ванной, Ромка протиснулся мимо Кати так, как будто она была вещью. Как будто она была шкаф.

— Если я еще раз услышу от тебя нечто подобное, — сказал он уже из комнаты, — я не буду с тобой вообще разговаривать. Ни о чем.

Наконец было принято решение снять квартиру. В грязненькой, многолюдной, шумной гостинице моряков Анжелика с Ромой вместе спускались из маленького номера с чахлой мебелью в холл, чтобы звонить по разным арендным агентствам. Она свято верила, что эта гостиница — последняя в длинной череде их пристанищ, каждое из которых было незаметно (чуть-чуть!), но все-таки хуже предыдущего. Сегодня Анжелика поняла, что не все уже так ладно в ее жизни. Маленькая полосочка теста «Be sure» дважды была перечеркнута пополам. Каких-то пять дней задержки, а неведомые силы, спрятанные в этом глянцевом клочке картона, знали, знали… Анжелика сама еще не верила, а они — точно знали, были уверены. Она решила про себя, что если вправду все так, то — аборт, аборт, ни к чему осложнять их и без того сложные отношения с Ромой, ни к чему все портить своей беременной беспомощностью, растущим животом. В этот раз — аборт, вот если когда-то еще раз (нет, предохраняться, купить все, что нужно, но если все-таки, если судьба так начертает) — тогда «да». А сейчас — рано. Глупо и невозможно. Да и хочет ли она ребенка от Ромы?

Роман вдруг понял, что начинает уставать от Анжелики. От ее красоты, от ее неуемной страстности. От накала чувств. От яркого, обжигающего блеска ее глаз. Он устал. Она была такой большой и ее было так много. Она так шумно и убедительно доказывала свою правоту. Она…

«Она просто чужая», — вдруг понял Роман однажды. Весь этот ее блеск, ее уверенность, ее набитый деньгами кошелек, ее дорогая одежда — все это было чужим. Красивым — и чужим… А красивым ли?

Однажды в бассейне он вдруг увидел, что Анжелика потолстела. Ее животик приобрел округлость… и бедра уже не были такими изящными… Он перевел взгляд выше и увидел, что щечки ее тоже округлились. Он уже так привык к ней, что перестал разглядывать ее, перестал замечать изменения, происходящие с ее телом. Наверно, она перестала следить за собой. А в ответ на его шутку: «мой толстый зайчик» пожала плечами: «я всегда толстею к зиме. Чтобы не мерзнуть».

Чтобы не мерзнуть. Она, несомненно, была теплой, Анжелика, и с ней рядом было, несомненно, тепло. Но…

Ее было слишком много, и она была слишком шумной. Слишком шумной, слишком уверенной в себе, подавляющей. Рядом с ней Роман не был уверен ни в чем. Он забывал о том, что знал точно. Он терял свое мнение и становился частью Анжелики. Частью ее, несомненно, убедительной, концепции.

Теперь еще это решение снять квартиру. Да, это была идея Романа — но решение все-таки приняла Анжелика. Она так ухватилась за это его предложение: «Уже холодно, трахаться в машине — несерьезно». Она так отчаянно ухватилась за эту идею, что Роману стало страшно. Она сидела рядом с ним в его «Опеле», откинувшись на сиденье, и обсуждала возможные варианты. Там, конечно, безобразная ванная, но кафель можно заменить; а вообще не нравится та, другая, квартира, она дороже, но не требует никакого ремонта… Она слишком большие надежды возлагала на эту квартиру. Она, наверно, хотела жить там с Романом. Она сидела рядом с ним, в своем коротком голубом пальто, широко разведя ноги в расклешенных джинсах… и рассуждала о том, какой должна быть их квартира. У Романа кружилась голова, и он не знал, как возразить, но возразить было нужно.

— Я сказал своей жене, что никогда не брошу ее, — сообщил он наконец. — Это правда. Я только сейчас это понял. Я не знаю, какие чувства ты испытываешь ко мне…

— Я должна говорить об этом? — удивилась Анжелика.

— Понимаешь, слова… Я не верю словам. Я уже очень долго прожил с Катериной. Я не хочу ничего менять.

Анжелика ничуть не удивилась.

— По-моему, ты остыл к идее снять квартиру, — сказала она без всякого выражения.

— Нет, — возразил Роман. — Но… У нас ведь все как-то не так сейчас, тебе не кажется?

Анжелика нахмурилась:

— Что не так?

Можно было просто сказать «все не так», сказать и попросить ее выйти из машины… «Боже, почему все так тягуче, это уже похоже на последнее объяснение», — подумал Роман. Обыденность.

— Не знаю… — он тоскливо посмотрел за окно, где метрах в тридцати красовались сетчатые решетки «парадного подъезда» Анжеликиной бани. — Я думаю, я не готов. Может быть, ты возлагаешь на меня слишком серьезные надежды?

— Я вообще не возлагаю на тебя никаких надежд, — заявила Анжелика.

— Это и пугает меня. Все, что ты делаешь, слишком несерьезно.

— Что именно? — жестко спросила она.

— Твое отношение к жизни. К мужчинам.

— Знаешь, не тебе об этом судить, — в ее голосе была какая-то скрытая злость. Роман напрягся, пытаясь предугадать, с какого края будет предпринята атака.

— Конечно, — сказал он. — Почему ты не хочешь вернуться к Саше?

Злая усмешка исказила лицо Анжелики:

— Если ты непременно хочешь, чтобы у меня был еще другой мужчина, то это не проблема.

— Вот как? — опешил Роман.

— А как ты думал?

— У тебя есть какие-то варианты?

— Конечно.

— Вот как? Какие же?

— Ну, у меня есть, например, Макс — я тебе про него рассказывала.

— Да?

Это оказалось неожиданностью для Романа: он был уверен, что единственный, кто еще претендует на Анжелику, это ее бывший муж. Женатый Максим всплыл абсолютно некстати. В течение нескольких минут Роман пытался переварить эту новость. Не может быть! Интересно, а Анжелика с ним спит? А где и когда? Ревность нахлынула теплой волной. Анжелика просто сидела и смотрела на Романа.

— Ты встречаешься с ним? — наконец выдавил из себя Роман.

— Иногда, — сказала Анжелика небрежно. — Это не то, что ты думаешь. Мы сто лет знакомы.

— И что?

— Ничего, — лицо ее вдруг исказилось странной гримасой. — Оставь меня.

Роман с трудом продирался сквозь дебри догадок, воспоминаний, домыслов. Что еще она говорила об этом Максиме? Почему он раньше не придавал значения ее рассказам о нем? Он даже не знает, сколько лет этому идиоту! Наверняка уже не мальчик. Судя по кругу ее общения — может быть, какой-нибудь бандит?

— Если ты говоришь, что я нужен тебе, зачем тебе еще Максим?

Анжелика усмехнулась невесело:

— Я знаю, что ради меня он пойдет на все. Стоит мне пальцем поманить — и он придет. Оставит свою жену, двоих детей — и придет.

«Ты и от меня этого хотела! — внутренне ужаснулся Роман. — Тебе это нравится, тебе это нужно, ты этого от меня добивалась!»

— Так легко? — спросил он вслух.

— Он сто раз говорил, что в любой момент сделает это, — произнесла Анжелика гордо. — Я сказала ему, что это не должно быть связано со мной. Если он хочет уйти от жены, просто уйти, если он не может с нею жить — пусть уходит. Я потом решу, как мне поступить. На самом деле я очень боюсь сделать кому-то больно… и я никогда не была уверена, что я именно та женщина, которая ему нужна.

— Он, наверно, взрослый? — спросил Роман. Перед глазами почему-то возник образ невысокого полноватого бизнесмена… Мягкий характер, возможно, небольшие залысины и негромкий голос…

— Нет… — Анжелика вдруг улыбнулась чему-то. — Он очень смешной. Он похож знаешь на кого? Вот мы на днях смотрели «Матрицу». Он похож на главного героя.

Все созидаемое в мозгу Романа рухнуло. Начавший было обретать плоть образ рассыпался. Фильм «Матрица», главный герой? Что, Кеану Ривз? Этот черноволосый красавец, сумрачная мечта юных девушек, почти принц? И чем же он, интересно смешной?