И с раскладушки.

Разбудил Влада комар. Ничего приятного в подобном способе пробуждения не было.

Комар зудел в ухе, упершись хоботком в барабанную перепонку и подавая звуковой ряд прямо на нее. «Хорошо, что не перебрал вчера на банкете! — мрачно думал Влад, пытаясь изгнать назойливое наносекомое из слухового прохода, рискованно орудуя в ухе подобранной с пола зубочисткой. — Дрых бы сейчас без задних ног с комаром в ухе… Дай ему время, он и к хиазме подключится. Не поймешь потом, где сон, где явь, а где галлюцинации…»

Комар растопырился в ухе и выходить не желал. Движения зубочистки стали ожесточенными.

Наконец музыка и пение прекратились с оглушительным щелчком разорванного коннекта, и комар, пятясь и скорбно стеная, пополз наружу. На выходе он был пойман цепкими Владовыми пальцами и предстал пред суровые спросонья очи, в которые обреченно уставился безглазым «лицом». В монокль были видны крошки ушной серы, сыплющиеся изо «рта» комара меж равнодушно работающих жвал. После недолгого изучения, будучи признан неинтересным — дешевая реплика стандартной рекламной модели, — комар был отпущен на волю. Он скрылся во мраке комнаты и закружил там, обиженно звеня плоскостями и терпеливо ожидая, когда человек вновь уснет.

Десять минут спустя Влад, чертыхнувшись, поднялся и включил тепловую ловушку, после чего с головой нырнул под термоодеяло. Услышав спустя секунду-другую короткое «П-ф-фт!», он удовлетворенно кивнул сам себе, а после еще парочки подобных звуков лишь пожал плечами и попытался снова уснуть.

Безуспешно.

Час был явно предутренний. С тихим шуршанием начала просыпаться оснащенная фотоэлементами мелкая сволочь, вылезая из-за шкафов на медленно светлеющий в предвкушении рассвета участок пола и стены напротив окна. С тихими щелчками расправлялись жесткие надкрылья; пульсирующие брюшки впитывали первые кванты солнечного света, отраженные облачным покровом над городом; членистые лапки терли антенны и хоботки, жадно ощупывающие окружающий их мир в поисках пропитания и потенциальной жертвы.

Просыпались ранние пташки из числа жильцов сквота. Где-то басовито запели, сразу сорвавшись, впрочем, на истошный визг, водопроводные трубы. Ожил лифт, заставив мягко содрогнуться весь дом до фундамента. Заскрипели рассохшиеся половицы у соседки сверху, престарелой ретроградки Клавдии Львовны, и зашаркали по архаичным доскам ее неизменные шлепанцы. Звук этот наждаком прошелся по обостренному недосыпом восприятию Влада, противно пощекотав волосяные луковицы остренькими коготками, и в леденящем душу шевелении собственных волос Влад понял, что все-таки пора вставать.

Со стоном вырвав свое нескладное тело из податливых объятий раскладушки, тут же юркнувшей в стенную нишу и трансформировавшейся в мягкий пуф, Влад потянулся до суставного хруста и голышом побрел на кухню. Шаркая подошвами не хуже пресловутой соседки и не открывая глаз, он нащупал холодильник и попытался открыть дверцу.

Не тут-то было.

Он потянул сильнее, но дверцу что-то держало в закрытом состоянии. Пошарив по пластику, Влад наткнулся пальцами на нечто бесформенное и неприятно теплое на ощупь. Тактильно распознать объект исследования не удалось, и попытка открыть глаза ни к чему не привела: из-за закрытых штор на кухне царил мрак кромешный. Чертыхнувшись, Влад щелкнул выключателем на стене, и под потолком вспыхнула во все свои полсотни ватт обычная электрическая лампочка.

Кухня ответила на этот демарш возмущенным шелестом и шипением.

Влад улыбнулся. Приятно иногда немного побыть ретроградом!

Из-под ног, шурша тысячами цепких ножек и с отчетливыми щелчками сталкиваясь панцирями, врассыпную бросилась сидевшая до этого тихо наномелочь. Многоцветная волна крошечных телец рассыпалась на отдельные потоки, огибая мебель, расползлась по углам и настороженно замерла там, безглазо таращась на Влада и ожидая развития событий.

«Вот у кого с адаптивностью всё в порядке!» — хмыкнул Влад, обводя кухню взглядом.

Ночной режим энергопотребления, положенный по соцнорме, превратил жилище в блекло-серую декорацию плохого фильма о городах-призраках. Уснувшие обои местами отслоились от стен, сонно загибаясь к полу, утратив цвета и внятность рисунков. Стеклопакеты на окнах снизили прозрачность, и линии рам поплыли, словно горячий воск. Мебель, задремав, переступала с ноги на ногу, иногда вздрагивая, как живая. С холодильником явно что-то было не так. В углах шуршали наноканы.

Зрелище было унылым донельзя. Настроение, и без того неважное из-за раннего пробуждения, стремительно поехало вниз.

Наверху верная себе Клавдия Львовна заколотила тапочком по полу и стенам, разгоняя наноканов. Переубедить ее в том, что тапочек в качестве орудия борьбы с научно-техническим прогрессом совершенно бесполезен, было невозможно. Во всяком случае, Влад такие попытки давно оставил. Старушка была уверена, что пусть наномелочь, подобно пруссакам прошлого, извести полностью и невозможно, но и из состояния войны с нею выходить не след, чтобы не терять навыка. Вдруг когда тараканы вернутся? В то, что всех их давным-давно сожрали искусственные конкуренты в борьбе за жизненное пространство, поверить она не могла.

До конца в это не верил и сам Влад.

Перекошенное с ночи табло часов показывало половину седьмого. Ждать еще полчаса до начала дневного энергорежима сил не было никаких, и экономить пару жалких максов из скупости или бережливости Влад смысла не видел.

— Ну всё! — громогласно объявил Влад квартире. — Я проснулся!

Кодовая фраза возымела действие.

В мгновение ока свернулись в рулон защищавшие кухонные окна шторы, впуская слабый свет предрассветных сумерек, отчего электролампочка стала выглядеть особенно жалко, и Влад в раздражении выключил ее совсем. С шелестом расправлялись по стенам полотнища обоев, цветные искры побежали по ним, складываясь в меняющиеся узоры. Сегодня энергетическим спонсором сквота выступал, судя по многократно повторенному в узоре логотипу, Набережночелнинский картонно-бумажный завод со своей веками проверенной беспроигрышной продукцией, вытеснить которую из жизни граждан так и не смогли никакие биде с сотнями форсунок гидромассажа. Против туалетной бумаги Влад ничего не имел, а потому менять настройки стен не счел нужным. Бумага так бумага. Пусть их.

В углах послышалась возня, тоненький писк и легкий скрежет, после чего перед лицом Влада запорхали тремя клубящимися облачками светлячки, зазывно плетя в воздухе узор из фигур высшего пилотажа, стараясь перещеголять конкурентов. Не разбираясь, Влад ткнул пальцем наугад, и выбранная им стайка, торжествуя, крутанула напоследок групповую петлю Нестерова, рассредоточившись по комнате и с каждым мгновением разгораясь всё ярче. Сетчатка Влада в режиме двадцать пятого кадра фиксировала логотип «Люмен», стоило лишь задержать взгляд на одном из источников света. Посрамленные конкуренты попадали на пол и уныло расползлись по противоположным углам, жадно ловя внимание Потребителя в ожидании, что в следующий раз его выбор падет на них. Светлячки были лицензионными, дисциплинированными и законопослушными, а потому грязной драки с конкурентами устраивать не собирались.

Стало наконец светло.

За ночь холодильник отрастил паразитную консоль, намертво срастившую дверные створки. Антивирусы, выйдя из спящего режима, делали свое дело, отчего консоль, проснувшаяся вместе со всей кухней, не смогла войти в полноценный активный режим, деформировалась и подслеповато мигала экраном. Распознать рекламируемую консолью продукцию не было никакой возможности, звук отсутствовал.

Пожав плечами, Влад поймал на стене и не пытавшийся увернуться «пионеровский» аудиомодуль из бюджетных и вдавил его в податливое тело консоли. Резонируя надкрыльями, модуль с подвыванием запел о коровах и молоке от бабы Шуры; из недр консоли сквозь оплывающий экран к Владу рвалось бесформенное чудовище, призванное, видимо, эту самую бабу Шуру обозначать вместе со всем ее искренним к Потребителю радушием. Консоль силилась выдвинуть хоботок пробника и плевала в сторону Влада молоком, сливками и сметаной, Влад уворачивался, наномелочь на полу жадно подъедала плевки. Гадая, как пиратская реклама смогла пробраться в его гарантированное от проникновения извне жилище, Влад в конце концов добрался до баллончика с селективным дестабом и прицельно опрыскал консоль спреем. Секунду спустя консоль рассыпалась бурыми хлопьями использованной пены, а освобожденный аудиомодуль с радостным жужжанием закружил над головой Влада. Тот раздраженно отогнал его рукой и залез-таки в холодильник.