Когдачерез несколько лет Пейджа спросили о неодобрительном мнении Сэндлер о ее опытегастролей с ними, он признал: «Это не ложь, — добавив только, — но этот аспектгастролей не был всем. Худшая часть — это период ожидания перед выходом. Явсегда становился очень раздражительным, не зная, что с собой поделать. Этотакая сосредоточенность, когда ты достигаешь практически уровня самогипноза.Кульминация в конце шоу, и зрители уходят, а ты все еще суетишься, и тебя никакне отпустит. Тогда приходят беспокойство и бессонница, но ты не слишкомпереживаешь из-за них, если ты в струящемся творческом потоке. Может, они необходимыдля этого творческого потока. Что плохо — так это то, что не всегда наступаетосвобождение. Ты доводишь себя до такого напряжения, а освобождение неприходит. Есть разные способы избавиться от этого излишнего адреналина. Можногромить номера в отелях — доходит и до этого. Кажется, мы научились с этимсмиряться. Я научился наслаждаться этим и извлекать даже из этого кое-какойкреатив».
Вконечном счете Led Zeppelin не были ни святыми, ни грешниками, уж точно не вконтексте истории рока, где возмутительные выходки вне сцены и гиперсексуальнаяактивность десятилетиями были нормой. Они просто были еще одним воплощениемцветастых характеров на уже обозначенном этапе. Памела Дес Баррес теперьпризнает этот факт: «Это были не только они. The Who делали то же самое, да ипарни Хендрикса». Хотя она добавляет: «Zeppelin были в некотором родеисключительны, они иногда становились грубоваты. Девчонки были готовы на все,чтобы очутиться рядом с ними, и они пользовались этим преимуществом».
Долбаныегруппы, теперь ты уже давно знаешь, какие они. Они всегда были одинаковыми, стех времен, когда ты в двадцать пять лет купил свой первый микроавтобус и возилна нем The Shadows на концерты, и до самой твоей встречи с Доном Арденом,который взял тебя возить всех этих придурков на комплексные шоу. The EverlyBrothers, Литл Ричард, Брайан Хайланд, Чак Берри... неважно, кем они были, всехотели чего-то и ждали, что ты или кто-то другой даст им это. Когда Чак Беррипожаловался, что в его гонораре недоставало трех шиллингов и одиннадцатипенсов, он отказался выходить на сцену, пока кто-нибудь не даст ему денег.Толпа уже почти дошла до исступления, и тебе стоило только посмотреть в егомаленькие узкие глаза, чтобы понять, что этот придурок имеет ввиду именно это.Ты был всего лишь водителем, но понимал, что если никто ничего не сделает, тотолпа просто взорвется к чертям. Так что ты пошел к автомату по продажесигарет, ударом открыл его и отсчитал мелочь ровно на три шиллинга иодиннадцать пенсов. Затем отдал ему. Он даже спасибо не сказал, просто взялгитару и пошел...
Таже история была даже когда в 63-ем ты начал работать на Дона гастрольнымменеджером, присматривая за Бо Диддли и Литл Ричардом. Бо был нормальным, емуможно было просто дать выпивку и его «хорошеньких женщин» и оставить с ними. НоРичард... Боже всемогущий! Тебе нужны были глаза на заднице. За исключениемтого, когда ты утром видел их всех вместе на кровати, вшестером или всемером, аэтот болван сидел посередине и читал свою Библию. Впрочем, зрители любили его. Тывспоминал, что иногда тебе приходилось сбивать их с ног, чтобы оттащить отнего. Ради их же блага. Они не видели того, что видел ты.
Такили иначе, ты многому научился, работая с Доном. Он никому не позволял делатьдерьмо. Просто становился жестким и колотил, а после не утруждал себярасспросами. Также он был умен и показал тебе, что жесткая репутация может бытьне менее эффективной, чем порка. Как говорил Дон: «Если тебе кто-то ненравится, дай им это понять с первой секунды, парень». Чертовски хороший совет,который ты уже не забудешь. Еще Дон научил тебя иметь здоровое уважение кналичным. Этим пачкам бумажек, которые в конце вечера оказывались в твоемзаднем кармане и оставались там. Альтернативы не принимались, если только тебяэто не устраивало.
Потомпоявился Джин Винсент. Джин со своей хромой ногой стоял там, одетый в кожу,которую ему купил Дон, и смотрел на тебя так, будто во всем виноват ты. Джин, иего хромая нога, и его бутылка виски, и пистолет, и жена, и девочки, и всяостальная чертова морока. Леди и джентльмены — встречайте, Король рок-н-ролла!Что за козел, превратил твою жизнь в чертово наказание. Но на сцене он былхорош, и даже ты не мог устоять, чтобы не смотреть на него с почтением, когдаон был в ударе. А толпы, черт возьми, обожали его, им все было мало этогоглупого, пьяного, кудрявого, жалкого, стонущего болвана. В Донкастере онвымаливал бурбон днем в воскресенье. Вопил, что не может выйти на сцену безнего. Ты знал, что делать. Схватить придурка за горло и выпихнуть туда. А если онбыл совсем ужрат, то всунуть ему треножник под куртку и примотать скотчем кстойке микрофона, а затем подождать, пока он упадет, и сказать всем, что у негоистощение, чертова бедная овечка. Нет, нет, извините, деньги не возвращаются,он же начал шоу, разве нет? Не его вина, что ему плохо. Старый и чертовскихороший трюк Дона...
Кначалу мая, когда альбом добрался до десятого места в чарте (самой высокойсвоей позиции) и настроение начало передаваться и в Британию, корреспондент NMEв Америке сообщила: «Главное событие 1969 года на тяжелой рок-сцене — это LedZeppelin». Она сказала, что реакция на последний американский тур «была непросто невероятной, а не иначе как сенсационной». Когда 25 мая они появились наодной афише с The Jimi Hendrix Experience на Santa Clara Pop Festival вСан-Хосе, Джими сказал Бонзо: «Парень, у тебя правая нога как у кролика!» Темне менее, отзывы в Америке до сих пор бывали презрительными. Сообщая опоследних концертах тура, двух выступлениях в нью-йоркском Fillmore East 30 и 31мая, Variety проигнорировала аудиторию, которая буквально билась головами осцену, и вместо этого написала о том, что группа «помешана на силе, громкости иманерной театральности... и отвергает музыкальную составляющую ради чистойсилы, которая соблазняет их, по преимуществу, малолетних слушателей». Многиеровесники группы также не смогли остаться в стороне. Пит Таунсенд выразил своенедовольство группами «соло-гитарного стиля», которые были популярнее вАмерике, чем в Британии. Кит Ричардс сообщил, что голос Планта «началдействовать [ему] на нервы». Даже Эрик Клэптон высказал мысль, что Zeppelin«неоправданно громки».
Послевторого концерта Atlantic устроила для них вечеринку в отеле Plaza в Нью-Йорке,где им вручили первый золотой диск за альбом Led Zeppelin. Пейдж струдом сдерживал восторг. Группа была сформирована не далее как год назад, итакой неожиданный успех «был полным сюрпризом, а если говорить откровенно,шоком, какого у меня не было несколько следующих лет. Мы гастролировали до тогосамого дня, когда нам вручили золотой диск. И я подумал: „Боже мой! Золотойдиск!“» Некоторым огорчением было то, что именно тогда им сказали, что он недолжны терять время зря и нужно выпустить второй альбом без промедления, еслиони хотят захватить пред-рождественский спрос. Незамедлительно собравшись,Джимми приказал группе идти в студию сразу после вечеринки.
ПокаПейдж, трудоголик, по-видимому, ни на что не обращавший внимания, упорнодвигался вперед в студии вместе с инженером Эдди Крамером, остальные просто стремилисьуехать домой. Бонзо был мрачен и тосковал по дому, Плант объявлял каждому, ктобыл готов его слушать, как он скучает по своей жене, а Джонси, как обычно,понурив голову, молчал. Стараясь держать их в тонусе, Грант взял обыкновениекаждый день напоминать им, как хорошо идут дела. Они не только были в топ-10 вСША, но и зарабатывали деньги в турах. Первая поездка стоила им денег. Носейчас, когда гонорары за вечер колебались от 5000 до 15000 долларов, они, каксказал Грант, полетят домой с кучей денег. Даже когда было заплачено всемагентам, юристам, бухгалтерам, техническому персоналу, были покрыты расходы наотели и переезды, им предстояло разделить между собой приблизительно 150000долларов. И это еще пустяки по сравнению с тем, что предстоит вскоре, — говорилГрант. Уже запланированный третий тур принесет около полумиллиона долларов, —анонсировал он, — а концертов будет значительно меньше! Все скоро будет ещелучше, говорил Грант, а группа покорно кивала головами.
