Тим подробно его описал, но Линда лишь покачала головой.

– У него собака по кличке Ларри. Однажды он вместе с собакой прыгнул с парашютом. У него был брат, которого звали Ларри. Этот брат умер в шестнадцать лет.

– Человек, который может назвать собаку именем умершего брата… я бы знала, кто он, даже если бы он не рассказал мне ни про одного Ларри, ни про второго.

Такого развития событий Тим не предполагал.

– Но парашютист не может быть незнакомцем.

– Почему?

– Потому что хочет, чтобы вас убили.

– Людей постоянно убивают незнакомцы.

– Но никто не нанимает киллера, чтобы убить совершенно незнакомого человека. – Тим достал из нагрудного кармана рубашки сложенную фотографию. – Где он это взял?

– Это фотография с моего водительского удостоверения.

– Значит, у него есть доступ к архивам департамента транспортных средств.

Женщина вернула фотографию. Тим положил ее в карман до того, как сообразил, что принадлежит она скорее Линде, чем ему.

– Вы не знаете никого, кто мог заказать вас… и при этом вы не удивлены.

– Есть люди, которые хотят смерти всех и каждого. Если перестаешь удивляться этому, то тебя очень трудно удивить чем-то другим.

Пристальный взгляд ее зеленых глаз, казалось, просматривал все его мысли, ничего не оставляя без внимания, но при этом от этого взгляда не веяло холодом. Скорее, наоборот, взгляд этот согревал, располагал к себе.

– Мне любопытна ваша реакция на случившееся.

В ее словах ему послышалось неодобрение, даже подозрительность.

– Я и представить себе не могу другую реакцию.

– Вы могли бы взять десять тысяч себе.

– Потом кто-нибудь пришел бы за ними.

– Может, и нет. Хотя… наверняка бы пришел. Вы могли отдать фотографию киллеру вместе с деньгами, отойти в сторону, не мешать естественному ходу событий.

– А потом… что мне оставалось потом?

– Пойти пообедать. В кино. Домой, чтобы лечь спать.

– Именно так вы бы и поступили? – спросил он.

– Я себя не интересую. Меня интересуете вы.

– Я не из тех, кто вызывает интерес.

– Вы действительно стараетесь держаться так, словно никому не интересны. Но вы что-то скрываете, и вот это как раз и интересно.

– Я рассказал вам все.

– О случившемся в таверне. А… насчет себя?

Зеркало заднего обзора чуть развернули в его сторону. Он избегал своих глаз, предпочитал смотреть на нее. Теперь глянул на свое отражение и тут же опустил глаза на керамического попугая, которого душила его правая рука.

– У меня остыл кофе.

– У меня тоже. Когда киллер покинул таверну, вы могли позвонить в полицию.

– Не мог. Поскольку понял, что он – коп.

– Таверна находится в Хантингтон-Бич. Я живу в Лагуна-Бич. Он – коп совсем с другого участка.

– Я не знаю, где он служит. Ездит на седане без знаков отличия. Он может быть и здешним копом, из Лагуна-Бич.

– Может. И что теперь, Тим?

Он хотел посмотреть на нее и боялся этого. Как и почему такое произошло, Тим не знал, но за несколько минут их общения на ней сфокусировались все его устремления и страхи. Ничего такого раньше он не испытывал, и хотя тысячи песен и фильмов убеждали его, что это любовь, он знал, что речь о другом. Во-первых, он был не из тех, кто влюбляется с первого взгляда. Во-вторых, будь это любовь, он бы не ощущал жуткого ужаса, который был неотъемлемым компонентом захватившего его чувства.

– Единственное вещественное доказательство, которое я мог бы предъявить копам, ваша фотография, – ответил он, – а это совсем не улика.

– Номерной знак седана, на котором уехал киллер, – напомнила она.

– Это не улика, а ниточка. Я знаю человека, который может по номерному знаку узнать фамилию владельца. Человека, которому я полностью доверяю.

– И что потом?

– Пока не знаю. Что-нибудь придумаю.

Ее взгляд, который не отрывался от него, обладал притягивающей силой двух лун, и неизбежно прилив его внимания сместился к ней.

Глаза в глаза, он сказал себе, что должен запомнить этот момент, когда с одной стороны ужас завязывает его узлом, а с другой безумная радость растягивает этот узел, ибо, осознав, что за чувство нахлынуло на него, он смог бы понять, почему ушел из привычной жизни, которую знал (и к которой стремился), в новую, совершенно незнакомую и, возможно, полную разочарований.

– Вам нужно сегодня покинуть этот дом, – сказал он. – Поживите там, где вы никогда не были. Не у подруги и не у родственников.

– Вы думаете, убийца придет сюда?

– Завтра, послезавтра, раньше или позже, когда он и человек, который его нанял, поймут, что произошло.

Страха она не выказала.

– Хорошо.

Такое хладнокровие удивило Тима.

Зазвонил его мобильник.

После того как Линда взяла у него кружку, он ответил на звонок. Услышал голос Лайма Руни.

– Он только что был здесь, спрашивал, кто тот здоровяк, который сидел на последнем стуле.

– Уже. Черт. Я думал, он появится через день или два. Первый парень или второй?

– Второй. На этот раз я к нему пригляделся. Тим, это не человек. Акула в ботинках.

Тим вспомнил мечтательную улыбку киллера, расширенные зрачки, жадные до света.

– Что происходит? – спросил Лайм.

– Дело касается одной женщины, – ответил Тим, как и прежде. – Я с этим разберусь.

Вероятно, киллер осознал, что встреча в таверне прошла не так, как предполагалось. И позвонил парашютисту по контактному номеру.

Кухня за ветровым стеклом выглядела теплой и уютной. К стене крепилась стойка для ножей.

– Ты не можешь держать меня в неведении, – не унимался Лайм.

– Я думаю не о тебе, – Тим открыл дверцу и начал выбираться из «Форда». – Я думаю о Мишель. Не лезь в это дело… ради нее.

С двумя кружками для кофе в руках Линда вышла из «Форда» через водительскую дверцу.

– И как давно ушел этот парень? – спросил Тим Руни.

– Я подождал ровно пять минут, прежде чем позвонить тебе… на случай, что он вернется, увидит меня на телефоне и задастся вопросом, а кому это я звоню. Он произвел на меня впечатление человека, который может сложить два и два.

– Я должен идти. – Тим разорвал связь и убрал мобильник в карман.

Линда понесла кружки к раковине, а Тим выбрал подходящий нож. Мясницкий тесак оставил, предпочел другой, с более коротким и заостренным лезвием.

Тихоокеанская прибрежная автострада позволяла достаточно быстро добраться от таверны «Зажженная лампа» до этой улицы в Лагуна-Бич. Конечно, пробка могла возникнуть на трассе в понедельник вечером. Но при нормальных условиях дорога от двери до двери занимала примерно сорок минут.

Помимо съемного маячка, белый седан могли оборудовать и сиреной. Не доезжая до бунгало несколько миль, киллер сирену бы выключил. Незачем сообщать жертве о своем приезде.

Отвернувшись от раковины, Линда увидела нож в кулаке Тима. Все поняла правильно, объяснения ей не потребовались.

– Сколько у нас времени? – спросила она.

– Сможете вы собрать вещи за пять минут?

– Смогу быстрее.

– Собирайте.

Линда посмотрела на «Форд» модели 1939 года.

– Он привлекает слишком много внимания, – ответил на молчаливый вопрос Тим. – Придется оставить его здесь.

– Это мой единственный автомобиль.

– Я отвезу вас, куда захотите.

Ее зеленый взгляд остротой не уступал кромке осколка бутылочного стекла.

– Что вам до этого? Теперь, когда вы мне сказали, ваша миссия закончена.

– Этот парень… он захочет убить и меня. Если узнает, кто я.

– И вы думаете, я ему скажу, когда он меня найдет.

– Скажете вы или нет, он узнает. Мне нужно выяснить, кто он, и, что более важно, выяснить, кто его нанял. Может, когда у вас будет больше времени, чтобы подумать об этом, вы со мной согласитесь.

Она покачала головой:

– Это тупик. Если вы рассчитываете через меня узнать, кто хочет моей смерти, то смысла в этом нет. Я вам ничем не помогу.

– Смысл есть, – не согласился он. – Собирайте вещи.