– Вероятно, потому, что ему пришлось перебороть глухоту[12] и дефекты речи, чтобы стать актером.

– Если бы Лу Ферриньо был губернатором, штат не обанкротился бы, в придорожных туалетах поддерживалась бы чистота, а ДТС располагал бы программным обеспечением, позволяющим находить одинаковые лица. Но, раз уж он не губернатор, есть какой-нибудь другой способ определить, не получил ли Кравет водительское удостоверение на другую фамилию?

– Я об этом думал, пока ты говорил о Лу Ферриньо.

– Считай, что ты произвел на меня впечатление.

– Я также почесывал Зою за ушами, как она любит.

– Да ты у нас многостаночник.

– Есть один вариант. Может сработать. Держи аккумулятор мобильника заряженным, и я с тобой свяжусь.

– Жду, святой ты наш.

– Святой? – спросила Линда, когда Тим отключил связь.

– Санто означает «святой». Иногда мы зовем его «Наш Святой».

– Мы?

Тим пожал плечами.

– Друзья.

Пока Тим разговаривал по телефону, Линда повернула в Санта-Ану. Они находились в десяти минутах езды от адреса регистрации «Шеви», где могли найти Кравета.

– Ты и Санто вместе через что-то прошли, – не унималась Линда.

– Мы знаем друг друга с давних пор.

– Да, но вы через что-то прошли.

– В одном колледже мы не учились. Вообще не учились в колледже.

– Я и не думала про колледж.

– И это не экспериментальные однополые отношения.

– Я абсолютно уверена, что однополые отношения здесь совершенно ни при чем. – Линда остановилась на красный свет светофора и направила аналитический зеленый взгляд на него.

– Опять ты за свое.

– О чем ты?

– Эти глаза. Этот взгляд. Когда ты так смотришь на человека, создается ощущение, что ты – хирург, собравшийся зашить рану.

– Я тебя ранила?

– Не смертельно.

Запрещающий сигнал светофора не менялся, Линда продолжала смотреть на Тима.

– Ладно, – смирился он. – Я и Пит однажды ходили на концерт «Питера, Пола и Мэри»[13]. Это был ад. Мы вместе прошли через этот ад.

– Если вам не нравились «Питер, Пол и Мэри», чего вы пошли на их концерт?

– Наш Святой встречался с одной девушкой, Барбарой Эллен, а она балдела от ретро-фолка.

– А с кем встречался ты?

– С ее кузиной. Только один раз. Это был ад. Они спели «Волшебного дракона», и «Майк, греби к берегу», и «Лимонное дерево», и «Тома Дудли», просто не могли остановиться. Нам повезло, что мы вышли с концерта, не повредившись умом.

– Я не знала, что «Питер, Пол и Мэри» до сих пор выступают. Я даже не знала, что они живы.

– Это были имитаторы «Питера, Пола и Мэри». Ты знаешь, это как «Битломания», – он посмотрел на красный зрачок. – Автомобиль может проржаветь, прежде чем этот светофор переключится.

– Как ее звали?

– Кого?

– Кузину, с которой ты ходил на концерт.

– Она была не моей кузиной. Барбары Эллен.

– Как ее звали? – настаивала Линда.

– Сюзанна.

– Она приехала из Алабамы с банджо на колене?

– Я просто рассказываю тебе, что произошло, раз уж ты хотела знать.

– Должно быть, это правда. Ты не мог такое выдумать.

– Слишком уж странно, не так ли?

– Я хочу сказать лишь одно – не думаю, что ты вообще можешь что-нибудь выдумать.

– Вот и хорошо. Теперь ты знаешь… я и Пит, мы вместе прошли через тот вечер ада. Они дважды спели «Если б у меня был «Хаммер». – Он указал на светофор. – Загорелся зеленый.

– Вы прошли через что-то вместе, и это не «Питер-Пол-и-Мэри-мания», – сказала Линда, когда они проезжали перекресток.

Вот тут Тим решил перейти в наступление.

– А чем ты зарабатываешь на жизнь, сидя дома?

– Я – писательница.

– И что ты пишешь?

– Книги.

– Какие книги?

– Болезненные книги. Вгоняющие в депрессию, скручивающие желудок.

– То, что нужно для чтения на пляже. Они опубликованы?

– К сожалению. И критики их любят.

– Перечисли. Может, я знаю названия?

– Нет.

– А вдруг?

– Нет. Все равно я не собираюсь и дальше их писать, особенно если умру. Но даже если и не умру, буду писать что-то еще.

– И что же ты будешь писать?

– Что-то не такое злобное. Не такое, где каждое предложение сочится горечью.

– Эту цитату нужно поместить на обложку. «Предложения, которые не сочатся горечью». Я бы купил такую книгу, не задумываясь. Ты пишешь под именем Линды Пейкуэтт или у тебя есть псевдоним?

– Я не хочу больше об этом говорить.

– А о чем ты хочешь говорить?

– Ни о чем.

– Как скажешь.

Она искоса глянула на него, изогнув бровь.

Какое-то время они ехали молча по улицам, где проститутки обходились тем же минимумом одежды, что и Бритни Спирс, а алкаши сидели, прислонившись спиной к стене, а не валялись на мостовой. Потом попали в менее цивилизованный район, куда старались не заезжать молодые гангстеры на спортивных автомобилях или сверкающих «Кадиллаках».

Они проезжали мимо одноэтажных зданий и огороженных проволочным забором складских дворов, мимо скупок черного и цветного металла, где наверняка скупали и многое другое, мимо спортивного бара с закрашенными черным окнами, где под спортом могли понимать петушиные бои, пока наконец Линда не остановила «Эксплорер» у пустыря.

– Согласно номерам на соседних зданиях, «Шеви» зарегистрирован именно здесь.

Дощатый забор отделял от улицы заросший сорняками участок земли.

– Что теперь? – спросила Линда.

– Давай поедим.

– Он сказал, что найдет нас раньше, чем ты думаешь, – напомнила она Тиму.

– Наемные убийцы любят бахвалиться.

– Ты многое знаешь о наемных убийцах, так?

– Они представляются такими крутыми, вот, мол, пришел большой плохой волк. Ты сказала, что не ела. Я тоже. Давай пообедаем.

Они поехали в Тастин, район среднего класса. Здесь алкоголики пили свою отраву в барах, а проститутки, появляясь в публичных местах, не оголялись, как поп-дивы.

Ресторан-кафетерий, который они выбрали, работал круглосуточно. В зале пахло беконом, картофелем-фри и хорошим кофе.

Они сели в кабинке с окном, из которого могли видеть «Эксплорер», оставленный на стоянке, автомобили, проезжающие по улице, и луну, молчаливо тонущую во внезапно набежавших облаках.

Она заказала чизбургер с беконом и картофелем-фри, а также оладью с маслом, чтобы съесть, пока будет готовиться все остальное.

После того как Тим заказал чизбургер с беконом и майонезом и попросил как следует прожарить его картофель-фри, он повернулся к Линде.

– При такой фигуре, как у тебя, я не сомневался, что ты закажешь только овощной салат.

– Точно, мне следовало щипать аругулу[14], чтобы пребывать в отличном настроении и не мучиться из-за того, что я толстая, когда завтра какой-нибудь террорист превратит меня в пар, взорвав атомную бомбу.

– Разве в таком кафетерии может быть аругула?

– В наши дни аругула есть везде. Ее найти легче, чем венерическую болезнь.

Вернулась официантка с рутбиром для Линды и черри-колой для Тима.

Автомобиль свернул с улицы, проехал мимо «Эксплорера». Остановился в дальнем конце стоянки.

– Ты наверняка поддерживаешь себя в форме. Какие ты делаешь упражнения, чтобы поддерживать форму?

– Я размышляю.

– Размышления тоже сжигают калории?

– Если думать о том, как разваливается мир, сердце можно легко разогнать до ста тридцати ударов в минуту и часами поддерживать такой ритм.

Фары только что заехавшего на стоянку автомобиля погасли. Из кабины никто не вышел.

Принесли оладью с маслом, Тим наблюдал, как ест Линда, пил черри-колу и жалел, что не заказал оладью себе.

– Такое ощущение, что у нас свидание, не так ли?

– Если тебе это кажется свиданием, тогда твоя личная жизнь более жалкая, чем моя.

– Я не гордый. Мне приятно обедать с девушкой.