– Возможность всегда существует. – Детективы встали.

– Вы мне сообщите, если она станет реальностью? Если, конечно, узнаете заранее. Мне хотелось бы предупредить наш отдел рекламы.

– Конечно, – ответил Мейер. – Спасибо, мистер Пиат.

– Не за что. – Нельсон Пиат пожал руки детективам. Когда они подошли к двери, Пиат выглянул в огромное окно на мокрую от дождя взлетную полосу.

– Чертов дождь! – пробормотал он.

Пятница, утро. Дождь.

Когда он был ребенком, то часто бегал под дождем в библиотеку, которая находилась в шести кварталах от дома. Он поднимал воротник куртки и думал, что похож на Авраама Линкольна. Как-то раз, сидя в теплом, обитом деревянными панелями читальном зале, он с каким-то необычным удовольствием читал, а дождь шелестел за окнами.

А иногда ливень начинался неожиданно на пляже. Неизвестно откуда появлялись тучи и мчались к берегу, как черные всадники. Молнии рассекали небо, как удары сердитых скимитаров. Девчонки хватали свитера и пляжные сумки. Кто-то забирал переносной проигрыватель и стопку пластинок. Ребята держали над головами одеяла, как навес, пока все бежали к находившемуся неподалеку ресторану. Потом они стояли на террасе и смотрели на умытый дождем пляж, на изогнутые и перепачканные губной помадой соломинки в забытых бутылках "кока-колы".

В Корее Берт Клинг узнал, что существует и другой дождь. Он узнал, что есть жестокий и противный дождь, который превращает землю в непроходимую скользкую жижу, останавливающую и людей, и машины. Он узнал, что значит постоянно быть мокрым и мерзнуть. Именно после Кореи Клинг перестал любить дожди.

Утренний дождь в пятницу ему тоже не нравился.

День начался с посещения бюро розыска пропавших лиц, где Берт Клинг возобновил знакомство с детективами Амброузом и Бартольди.

– Ого, кто к нам пожаловал! – воскликнул Бартольди.

– Бог-солнце 87-го участка, – подхватил Амброуз.

– Само Белокурое Чудо!

– Он самый, собственной персоной, – сухо сказал Клинг.

– Чем сегодня можем служить, детектив Клинг?

– Кого вы посеяли на эту неделю, детектив Клинг?

– Мы ищем белого мужчину в возрасте от 18 до 24 лет, – ответил Берт Клинг.

– Слышал, Ромео? – спросил Амброуз Бартольди.

– Слышал, Майк, – ответил Бартольди.

– Сколько, по-твоему, белых мужчин в возрасте от 18 до 24 лет у нас числится?

– По приблизительным подсчетам 6723, – ответил Бартольди.

– Не считая тех, кого мы еще не успели занести в картотеку.

– Как мы можем успеть, когда фараоны со всего города ежеминутно мешают нам.

– Как им не стыдно! – холодно произнес Клинг. Ему хотелось избавиться от чувства робости, которое он постоянно испытывал в присутствии полицейских, проработавших больше него. Он знал, что он молод, но ему не нравилось автоматическое предположение, которое возникало у более опытных копов, что он ипсо факто плохой детектив из-за возраста и недостатка опыта. Он не считал себя плохим детективом. Наоборот, Клинг думал, что он отличный детектив. А Ромео с Майком пусть идут к черту!

– Могу я посмотреть картотеку? – спросил он.

– Ну конечно же! – с энтузиазмом откликнулся Бартольди. – Для этого она здесь и находится. Чтобы каждый коп в городе с грязными лапами мог трогать карточки. Правильно, Майк?

– Еще бы не правильно. Что же нам еще делать, если не перепечатывать постоянно залапанные и изорванные карточки? В противном случае пришлось бы взяться за оружие.

– Нет уж, лучше оставим игры с пушками более молодым и проворным парням, таким, как ты, Клинг.

– Да, таким героям, – добавил Амброуз.

– Угу, – мрачно произнес Берт Клинг, тщетно пытаясь найти убийственный ответ.

– Поосторожнее с карточками, – предупредил Бартольди. – Утром мыл руки?

– Мыл.

– Ну и отлично. Только выполняй вон те инструкции, и все будет в порядке, – Бартольди показал на большой плакат: "Делайте с карточками что угодно, но оставляйте их такими, какими они были до вашего прихода".

– Понял? – спросил Амброуз.

– Я здесь не в первый раз, – ответил Клинг. – Вам пора поменять ваши инструкции. Когда читаешь их в сотый раз, находишь в этом мало веселого.

– Они здесь не для развлечения, – возразил Бартольди.

– Осторожнее с карточками, – повторил Амброуз. – Если станет скучно, загляни в папку дамы по имени Барбара Цезаре, известной также, как Бабблз Цезарь. Она исчезла в феврале. Ее папка там, ближе к окну. Барбара занималась стриптизом в Канзас-Сити и приехала поработать в наших клубах. В ее папке отличные фотографии.

– Как тебе не стыдно, Майк! – укоризненно заметил Бартольди. – Он всего лишь мальчишка, а ты привлекаешь его внимание к подобным вещам.

– Прости меня, Ромео. Ты прав. Забудь о Бабблз Цезарь, Клинг. Забудь об отличных фотографиях в февральской папке около окна. Слышишь?

– Уже забыл, – угрюмо ответил Берт Клинг.

– Нам нужно кое-что напечатать, – Бартольди открыл дверь. – Развлекайся.

– Цезарь, – бросил, выходя из комнаты, Амброуз. – Ц-Е-3-А-Р-Ь.

– Бабблз, – добавил Бартольди, закрывая дверь.

Клинг, конечно, вовсе не был обязан просматривать все 6723 папки, заведенные на людей, пропавших без вести. Скорее всего, Бартольди несколько преувеличил цифру. На самом деле в городе, в котором работал Берт Клинг, ежегодно пропадало около двух с половиной тысяч человек. Если разделить это число на двенадцать, то получится чуть больше двухсот человек в месяц. Самыми напряженными месяцами являлись май и сентябрь, но Клинга, к счастью, не особенно интересовали май и сентябрь. Он ограничился папками за январь, февраль и начало марта. Так что работы оказалось не так уж много.

Тем не менее это все же было не очень веселым занятием. Просматривая папки пропавших за февраль, он заглянул в дело танцовщины с экзотическим именем – Бабблз Цезарь. После изучения нескольких фотографий ему пришлось согласиться, что человек, придумавший ей прозвище, подобрал удачное словцо. Рассматривая фотографии, он сразу вспомнил Клэр Таунсенд, а мысли о Клэр вызвали сожаление о том, что сейчас утро, а не вечер.

Клинг закурил, печально поставил папку мисс Цезарь на место и вернулся к работе.

К одиннадцати часам он обнаружил только двух подходящих кандидатов. Клинг пошел с них делать фотокопии. Ему помог Бартольди, который сейчас разговаривал вполне серьезно.

– Нашел что-нибудь, парень? – спросил он.

– Пока только возможные кандидаты. Посмотрим, что выйдет.

– А что произошло? – поинтересовался Бартольди.

– Один из наших полицейских нашел сумку с человеческой кистью.

– Ого! – Бартольди скорчил гримасу.

– Да! Прямо на улице, около автобусной остановки.

– Ого! – повторил Бартольди. – Мужчина или женщина? Я имею в виду кисть.

– Мужская, – ответил Клинг.

– А что за сумка? Для покупок?

– Нет, нет. Самолетная сумка. Ну, знаешь, они раздают пассажирам свои сумки, такие маленькие, синие? Эта – по заказу "Серкл Эйрлайнз".

– Убийца высокого полета, да? – пошутил Бартольди. – Ну что же, держи свои фотокопии, малыш. Счастливо. – Спасибо, – поблагодарил Берт Клинг и взял конверт. Он набрал номер "Фредерик 7 – 8024" и попросил Стива Кареллу.

– Слушай, я откопал тут двух кандидатов, – сообщил он.

– Думаю проверить одного до ленча. Хочешь со мной?

– Конечно, – ответил Карелла. – Где встретимся?

– Это матрос с торгового корабля. Он исчез 14 февраля в Валентинов день. Об исчезновении заявила жена. Она живет на Детановере, рядом с Южной улицей.

– Встретимся на углу?

– Идет, – согласился Клинг. – Мне не звонили?

– Клэр звонила.

– Что-нибудь просила передать?

– Чтобы ты позвонил ей, как сможешь.

– О'кей, спасибо. Встретимся через полчаса?

– Хорошо. Смотри, не стой под дождем. – И Карелла положил трубку.

Стоя под дождем на наиболее открытом, пожалуй, во всем городе углу, Клинг пытался поглубже забраться в свое полупальто, создать водонепроницаемую оболочку, втянуть шею, как черепаха, но все тщетно. Он весь промок. Где, черт возьми, этот Карелла?