Дочь Брауна, Конни, уже спала. Жена, Каролина, в маленькой гостиной смотрела телевизор. А Браун был в ванной, обтираясь досуха после продолжительного горячего душа. Он посмотрел в зеркало, и оттуда ему подмигнул все тот же симпатичный Артур Браун. Он улыбнулся в ответ. Чувствовал ныне вечером он себя превосходно. Нынче вечером он прокатит Каролину к луне, к звездам и обратно. По-прежнему улыбаясь, он вошел в спальню. Мокрое полотенце он повесил на спинку стула. Заметив на полу брошенную Каролиной утреннюю газету, наклонился и расправил ее. В центре разворота он проделал дырку и улыбнулся во весь рот.

Когда Браун вошел в гостиную, на нем была только утренняя газета. Сквозь дырку отважно выглядывал восставший член. Каролина подняла глаза.

— Ого.

Подражая неграм из Черного пояса, Браун с сильным акцентом сказал:

— Эй, мэм, правду белые говорят, что у нас член не чета ихнему?

— Да не сказала бы, вроде.

— А поточнее?

Каролина подошла к нему и на клочки разорвала газетный лист.

Со своего места на трибуне он с одного взгляда мог сказать, что Дарси Уэллс вполне сгодится. Даже больше, чем две другие. Это было видно уже по разминке.

Снова был ясный октябрьский день, и совершенно безоблачное небо сияло над университетским стадионом пронзительной голубизной. За гаревой дорожкой расстилалось футбольное поле, а дальше виднелась нависавшая над учебными зданиями каменная башня. Совсем недурной университетский городок для такого мегаполиса, как этот, где не так-то легко отыскать просторные лужайки и тенистые кварталы. Он прогуливался здесь по воскресеньям, пытаясь проникнуться атмосферой, привыкая к месту, стремясь почувствовать себя здесь совершенно своим. Тут-то он и заметил эту девушку. Вообще-то с женщинами он всегда себя чувствовал легко. Женщины льнули к нему. Им нравилась в нем совершенная раскованность, быть может, даже на грани эксцентрики, но что важно — он им нравился. А вот с мужчинами у него всегда возникали проблемы. Мужчинам не по душе были его маленькие выходки. Например, когда, насытившись и чувствуя некоторую усталость, он выходил, ни слова никому не говоря, из ресторана. Или когда отказывался участвовать в дурацкой похвальбе относительно подвигов на любовном фронте. Мужчины раздражали его. Ему нравились женщины.

Он наблюдал за девушкой.

До начала сезона было еще далеко. Январь, если она будет соревноваться в закрытых помещениях; март, когда начнутся главные состязания на открытом воздухе. Разумеется, бегун должен поддерживать форму и тренироваться круглый год. А женщины не меньше, чем мужчины, даже наоборот. На ней был тренировочный костюм бордового цвета с темно-синим знаком "С" с левой стороны и названием университета на спине. Она уже сделала три круга: первый неторопливо, он засек — три минуты, а затем, увеличивая скорость и доведя ее на третьем круге до двух. Теперь пошла на четвертый: первые пятьдесят метров она прошла в прогулочном темпе, следующие уже в настоящую силу, а последние — на предельной скорости. Несколько мгновений она постояла, выравнивая дыхание, а затем начала упражнения для рук. Тридцать секунд — левая, тридцать — правая. Далее наклоны вперед-назад, влево-вправо, вращения пояса, минута на приседания и минута на ускорения. Она хорошо знала всю систему, эта девчушка. Затем она легла на траву рядом с дорожкой и, подложив руки под бедра, принялась имитировать езду на велосипеде. Это заняло полминуты. Далее сгибание-разгибание ног. В ее исполнении эти элементарные упражнения выглядели крайне изящно. Из этой девушки может получиться отличный спринтер. Появилась еще одна. Может, участница команды, а может, просто приятельница, зашедшая посмотреть на тренировки. На этой не было спортивного костюма: юбка-шотландка, гольфы и голубая водолазка. Хорошо бы она не болталась рядом, когда он подойдет к Дарси. Сегодня среда, середина обычной рабочей недели. В понедельник она, разумеется, тренировалась в коротком спринте — шестьдесят или сто двадцать метров, в зависимости от программы. Вчера, скорее всего, девять раз по двести метров. После двух первых забегов — полкруга обычным шагом для восстановления, а после третьего, шестого и девятого — полный круг. В большинстве программ интенсивность тренировок возрастает к концу недели, достигая пика в пятницу и завершаясь в субботу тяжелоатлетическими упражнениями. Воскресенье — выходной, даже Бог не работает по воскресеньям, а в понедельник — все сначала. Разумеется, никакие предсезонные тренировки не могут сравниться по интенсивности с нагрузками самого соревновательного цикла. Дарси Уэллс просто восстанавливала форму после мертвого сезона. Он представил, как она бегает по сельским дорогам в Огайо, где ее дом. В газетах о ней отзывались очень высоко. Ее лучшее время на стометровой дистанции было двенадцать и три. Совсем недурно, если принять, что недавний мировой рекорд Эвелин Эшфорд десять, семьдесят девять. «Я ни о чем не думала, просто бежала, — говорила журналистам Эшфорд в Колорадо Спрингс. — Да и то проснулась только на последних двадцати метрах. Когда разорвала ленточку, думала, что ничего особенного, наверное, одиннадцать и одна». Десять, семьдесят девять! Когда ей сказали, она долго не могла поверить: «Этого просто не может быть! Не может». Ладно. Эвелин Эшфорд не каждый день рождается, до нее далеко. Даже у Жанетт Болден лучший результат в университете был одиннадцать, шестьдесят девять, и лишь в соревнованиях на приз компании «Пепси-кола» она сделала одиннадцать, восемнадцать, придя второй вслед за Эшфорд. Одиннадцать секунд — вот барьер, который надо взять! Привет от Вильмы Рудольф. Но Дарси Уэллс еще молода, она всего лишь на первом курсе здесь, в колледже Конверс, и у нее есть все данные. Тянет на олимпийский уровень. Жаль, что ее придется убить.

Ей явно не терпелось закончить разговор с подружкой. Надо возвращаться к тренировке. А та никак не могла кончить болтовню, но, наконец, улыбнулась и, помахав на прощанье, удалилась. Даже отсюда можно было почувствовать, что Дарси облегченно вздохнула. Она сняла тренировочный костюм и, аккуратно свернув его, положила на скамью около дорожки. Теперь на ней были майка без всяких меток и трусы с небольшими вырезами по бокам для легкости движений. Она немного постояла на старте, внимательно глядя на дорожку, затем уперлась левой ногой прямо в линию, склонилась, отвела назад правую ногу и левую руку и, подняв правую, приняла высокий старт.

Он снова щелкнул секундомером, замеряя время на более длинных отрезках. Сегодня был третий день, и она увеличила вчерашнюю дистанцию вполовину, пробегая каждый раз триста метров: сорок пять секунд бега, затем пять минут отдыха после каждых трех отрезков. На майке и трусах постепенно начали проступать пятна пота. Он внимательно наблюдал, как она открыла сумку, вытащила стартовые колодки и поставила переднюю примерно в сорока сантиметрах от линии старта. Затем отмерила расстояние до задней и тщательно проверила установку. Она встала, вдохнула свежий осенний воздух, положила руки на бедра, постояла немного и опустилась на колено.

Она была в прекрасной форме.

Какой-то тренер в Огайо неплохо обучил ее.

Он почти слышал, как она беззвучно командует себе на старт.

Левая нога упирается в заднюю колодку. Правая — в переднюю. Руки за линией старта едва касаются земли. Центр тяжести перенесен на левое колено, правую ногу и обе руки. Голова поднята. Взгляд упирается в какую-то точку примерно в метре от линии старта.

Внимание!

Бедра приподняты. Все тело подается вперед, плечи прямо над линией старта. Подошвы прочно упираются в колодки. Взгляд прикован к тому же месту в метре от старта. Пружина, готовая распрямиться.

Марш!

И он, и она словно услышали выстрел стартового пистолета, и руки ее внезапно пришли в движение, правая рванулась вперед, левая назад, ноги одновременно оттолкнулись от колодок, первый шаг левой особенно важен. И вот бег начался!