Напротив — окно во всю стену, сейчас через него в комнату потоками вливался свет октябрьского солнца. Под окном были расставлены горшки с цветочными растениями. Хейз потрогал землю: похоже, давно не поливали.

— Ты ведь не думаешь, что Маклолин так же сильно хотел, чтобы она съехала отсюда? — обратился он к напарнику.

— Да нет. Уж не знаю, кто ее повесил, но человек это довольно сильный.

— Ну, жирный еще не значит слабый.

— А что, тебе он показался убийцей?

— Нет.

— Но что-то в нем все-таки есть.

— Пожалуй. И уж точно он из кожи вон лезет, чтобы выпихнуть всех отсюда.

— Надо бы сделать пару звонков, пусть за ним посмотрят. Не хочется мне отпускать этого сукина сына.

— Ты никого не знаешь в мэрии?

— Я — нет, но, может, Ролли Шабре знает.

— Может быть.

Речь шла о помощнике городского прокурора, с которым раньше обоим приходилось иметь дело. Они меряли шагами комнату, ничего особенно не ища, скорее, просто принюхивались, как животные на воле, когда попадали в незнакомое место. Формально преступление было совершено не здесь: формально оно было совершено в четырех милях отсюда, где на фонарном столбе было обнаружено тело. Но ведь высказал же медэксперт предположение, что девушку убили в каком-то другом месте и только потом перенесли сюда. Стало быть, нельзя исключить возможности, что убили ее здесь, в этой квартире, хотя, на первый взгляд, не видно никаких следов насилия. И все же оба задавались невысказанным вопросом. Хейз, наконец, озвучил его:

— Думаешь, надо вызвать специалистов? Пока мы тут не перевернули все вверх дном?

Карелла подумал.

— Совершенно не хотелось бы притрагиваться к тому, что может оказаться вещественным доказательством, — добавил Хейз.

— Да, наверное, так будет лучше, — и Карелла пошел к телефону. Поднимая трубку, он обернул ладонь носовым платком, а набирая номер подвижной группы по расследованию преступлений, вставил в мембрану тупой конец карандаша с ластиком.

Эксперты прибыли через двадцать минут. Встав посреди комнаты, они, на манер Хейза с Кареллой, принялись просто озираться и принюхиваться, как бы привыкая к атмосфере. Карелла и Хейз ни к чему не прикасались, даже на стул не присели, и стоять продолжали на том месте, откуда Карелла звонил.

— До нас здесь никого не было? — спросил один из экспертов.

— Никого, — ответил Карелла. — Для точности, мы здесь около получаса.

— Я имею в виду никого, кроме нас с вами.

— Да-да, я понял.

— Трогали здесь что-нибудь? — спросил второй эксперт.

— Только дверную ручку снаружи.

— Так что нам работать по полной программе? — спросил первый эксперт. — Пробы пыли? Пробы воздуха? По схеме 12-95, — он улыбнулся напарнику.

— Или, может, 13-50? — тот вернул улыбку.

— Мы не уверены, что преступление было совершено здесь, — сказал Карелла.

— Так какого же черта вы нас вызвали?

— Но это не исключено.

— Ладно, тогда пройдемся по верхам, — предложил второй эксперт.

— По-быстрому, — сказал первый. — По верхам, но основательно. — Он приложил палец к кончику носа, как бы поясняя, что имеет в виду.

— Дай-ка им лучше перчатки, — порекомендовал второй.

Первый вытащил две пары нитяных перчаток и протянул Карелле:

— Это на тот случай, если решите заняться исследовательской работой.

Карелла с Хейзом под бдительным присмотром экспертов натянули перчатки.

— Ну что, поехали, — сказал второй, и вместе с напарником отправился вниз к машине за инструментами, которые могли бы понадобиться при осмотре.

Карелла и Хейз разглядывали стоящие на каминной решетке напротив дивана спортивные трофеи Марсии Шаффер — серебряный кубок, серебряное блюдо, несколько медалей — все со школьных времен. Из гравированной надписи на блюде следовало, что три года назад Марсия побила рекорд штата по бегу. Тут же стояла фотография в рамке. На ней была изображена пара, скорее всего, родители девушки, и это напомнило Карелле, что он еще не позвонил в Манхэттен, штат Канзас. А надо бы, и поскорее. Хотя никакой радости этот звонок никому не доставит.

Вернулись эксперты. Один из них спросил:

— Слушай-ка, вы, часом, не морочите нам голову?

Второй эксперт поставил на пол сумку с инструментами и спросил в свою очередь:

— О чем речь-то? Убийство?

— Да, — ответил Карелла.

— Труп осмотрели? Все формальности уладили? Это я на тот случай, если мы тут чего-нибудь отыщем.

— Все сделано.

— Какие-нибудь следы взлома?

— Мы ничего не обнаружили.

— Тогда начнем с подоконника?

— Как знаете.

— Так что же здесь мы, черт подери, ищем?

— Следы присутствия человека, который мог здесь быть.

— Ну, так здесь мог быть весь этот город, — первый эксперт только головой покачал. Тем не менее они взялись за дело. Второй принялся даже насвистывать, стирая пыль с каминной решетки.

Дверной проем, но без двери, вел в единственную в этой квартире, но очень просторную спальню с высоким потолком и такими же большими окнами, как в гостиной. Выходили они на улицу. У стены стояла кровать, напротив — простой туалетный столик, в углу некрашенный письменный стол. На стене висели вымпелы Рэмсей и фотографии Марсии Шаффер в спортивном костюме. На них она так и сияла, излучая бодрость, здоровье, саму жизнь. На одной фотографии она рвет финишную ленту; волосы на ветру развеваются, мышцы рук и ног напряжены, она жадно захватывает воздух ртом. Через спинку стула была переброшена серая спортивная куртка с вышитыми алыми буквами названия университета на спине и спереди тоже нашивка: университетская печать. На столе — навалены книги. В машинку заправлен лист бумаги. Карелла бегло взглянул на него. Марсия писала работы по антропологии.

«Человек стоит один, — подумал он, — потому что только человек умеет стоять. Марсии Шаффер уже больше ни стоять, ни, тем более, бегать. Бегунью сбили на двадцать первом году жизни».

В платяном шкафу они обнаружили всякую одежду — несколько платьев и юбок, свитера на вешалках, лыжная куртка, пальто, джинсы, брюки, шерстяной спортивный костюм с университетской символикой. Ничего. Он открыл чемодан, стоявший в шкафу на полке. Он был пусть. Потрясли над полом мокасины, выходную обувь, беговые туфли, кроссовки. Ничего. Затем принялись методически перерывать ящик туалетного столика. Бюстгальтеры, колготки, комбинации, снова свитеры, трусики, наколенники, носки. В углу верхнего ящика они обнаружили коробочку с противозачаточными пилюлями.

Они вернулись в гостиную, где работали эксперты, и перерыли все ящики в бесплодных поисках записной книжки, календаря, дневника — чего-нибудь, где были бы расписаны дела и встречи. Нашлась только маленькая, в кожаном переплете книжка с именами, адресами и телефонами — скорее всего, друзей и родственников. Оказалось, у Марсии Шаффер немало знакомых в городе, но большинство — женщины, а Карелла и Хейз были далеки от мысли, что у женщины хватит сил поднять тело Марсии на двухметровую высоту и подвязать его к фонарному столбу. На букву "С" значился целый список номеров, но ни имен, ни адресов не было, только городской код и номер. Явно телефоны Манхэттена, штат Канзас. Придется Карелле позвонить ее родителям. И как можно скорее. Он вынужден будет сказать им, что их золотая девочка мертва.

Он тяжело вздохнул.

— Нашел что-нибудь? — спросил Хейз. Он рылся в мусорной корзине рядом со столом, изучая обрывки смятой бумаги.

— Нет, нет, — откликнулся Карелла.

Содержимое корзины составляли в основном рукописные заметки к работе, над которой работала Марсия, список бакалейных товаров, неоконченное письмо, начинавшееся словами: «Дорогие мамочка и папа, мне очень стыдно снова просить у вас денег...» Далее следовал столбик цифр, который Марсия перечеркнула и начала новый, явно стараясь как можно точнее представить свои расходы. Наконец, в корзине валялась визитка магазина, где продавалась пицца. Все.

Они прошли в ванную. На сушке были развешаны несколько простых светлых трусиков. У раковины лежал гигиенический пакет. Карелла попробовал вспомнить, не говорил ли чего медэксперт о менструации. Неожиданно он ощутил неловкость — роется в чужом белье. А ведь ему вовсе не хотелось как-то вмешиваться в частную жизнь Марсии Шаффер, а уж в ее женские дела тем более. В корзине под раковиной оказалась использованная гигиеническая салфетка. Он открыл ящичек для лекарств. Хейз тем временем рылся в бельевой корзине, вытаскивая и тщательно осматривая предмет за предметом.