Может быть, все эти параллели в космологии Старого и Нового Света носят случайный характер, но скорее обе традиции могли иметь какой-то общий источник. Майя связывали Млечный Путь с двумя образами (возможно, взятыми из разных преданий) — крокодила, который растянулся вдоль небосвода, и гигантского дерева Сейба — Мирового древа, поддерживающего небесный свод. Кроме того, есть сведения, что майя (подобно египтянам) верили, будто по крайней мере одно из потусторонних небесных царств расположено около Млечного Пути. Их интерес к «восходу» Плеяд, связанный с культом «солнечной» гремучей змеи, показывает, что они верили: «небесные ворота» находятся в той же части Звездного неба, что Телец и Орион. Могли ли майя каким-то образом узнать об этом у египтян? Или же: не могли ли обе культуры по разные стороны океана иметь какой-то общий источник? Не был ли прав Брассер де Бурбург, предполагая, что Атлантида (которую многие считают прародительницей обеих цивилизаций) — не миф, а реальность? Этот вопрос стал предметом дальнейшего исследования.

По пути из Паленке в Мериду мы с женой решили посетить Виллармозу, центр Табаско. Это суетливый, современный город, живущий за счет добычи нефти, самый американизированный из здешних городов. Теперь он процветает, хотя до открытия «черного золота» жители переживали трудные времена: он окружен заболоченными землями, и в этих краях, кажется, утонуть легче, чем вырастить что-нибудь путное. Нас, собственно, интересовал не самый город с его предрождественской суетой, а окраина, где расположен знаменитый парк Ла Вента, подобный тропическому оазису среди моря грохота.

О Ла Венте я читал еще в Англии и очень хотел увидеть парк своими глазами. Еще с 1950-х годов там существует своеобразная выставка, созданная при содействии поэта и антрополога Карлоса Пеллисера: 31 скульптура из числа древнейших в Америке. Скульптуры эти некогда были созданы на острове Ла Вента, в районе реки Тонала, где земля заболоченная, а воздух очень влажный. Однако именно там в 1200— 600 годы до н. э. находилась столица ольмеков[124], в древности населявших Табаско; там же и древнейшие в Америке пирамиды. Точное время происхождения этой культуры неизвестно, но она существовала, по крайней мере, с 3000 года до н. э. Ольмекам приписывается целый ряд культурных достижений. Например, считается, что именно они первыми стали выращивать маис, а также изобрели знаменитую игру в мяч, столь распространенную в более поздние, «классические» времена среди народов Мексики. В древности ольмеки строили пирамиды из земляных «кирпичей», а потому эти сооружения плохо сохранились, но вот скульптуры они делали из базальта, и эти произведения сохранились довольно хорошо.

Ольмеки оказали большое влияние на культуру майя в целом. К сожалению, они не знали, что их столица находилась в одном из самых нефтеносных районов Мексики. Это обстоятельство обнаружилось в 1937 году во время археологических раскопок, и тогда же возник вопрос: как получить выгоду от добычи нефти и в то же время не уничтожить этот архитектурный памятник? Тогда не нашли лучшего решения проблемы, чем перенести все, что возможно, в более безопасное место. Так и попали ценнейшие ольмекские скульптуры в парк Ла Вента.

Войдя в парк, мы отправились в «лагуну иллюзий», где и находятся эти произведения. Первым, что мы увидели, была рельефная скульптура «Пешехода» на куске базальта, высотой в два фута. Мы увидели широко шагающего человека с флагом в руке, а рядом — три иероглифа, которые трудно разобрать (рис. 49). Мне этот «Пешеход» показался очень похожим на египетский «Орион», только у этого в руке был не посох, а флаг. И я не удивился, узнав, что один из иероглифов символизирует звезду. Непонятно только было, почему этот пешеход бородатый.

У ольмеков, как и у других народов древности, было много скульптурных изображений бородачей, включая «танцоров» в Монте Албан. Однако из данных генетики[125] известно, что у чистокровных американских аборигенов обычно не было бород, а потому эти изображения вызывают у археологов некоторое недоумение. Пытались утверждать, что на этих изображениях — люди не с бородами, а с деформированными челюстями; но для беспристрастного наблюдателя ясно: основательно только одно объяснение — персонажи, изображенные на этих рельефах, не были американскими индейцами. Кажется, что еще в начале нашей экскурсии мы столкнулись со свидетельством контактов доколумбовой эпохи.

А чуть дальше мы набрели на первую из знаменитых ольмекских «голов», из которых нашли пока 18 штук, и находки такого рода и теперь в Табаско — не редкость.

Эти головы сделаны из больших кусков базальта и достигают 10 футов в высоту и столько же в ширину. Точное их назначение (как и «Пешехода») неизвестно, но обычно считают, что это изображения либо могущественных правителей, либо знаменитых игроков в мяч[126] (эта игра, род «баскетбола», с тяжелым резиновым мячом, имела ритуальное значение). Вокруг здания «Каракол» в Чичен-Ице есть стрелки-указатели, показывающие как в сторону звезд, так и в сторону расположенных внизу дворов для игры в мяч. Так как сейчас установлено, что это здание играло роль обсерватории по наблюдению за Венерой, предполагают, что эта ритуальная игра проводилась в соответствии с небесными явлениями. Существует версия, что капитану победившей команды будто бы отрубали голову, чтобы его дух вознесся на самые высокие звезды. Если это так, то, может быть, эти базальтовые головы — изображения таких капитанов, обожествленных после ритуальной казни. Но так ли это или нет, только у этих лиц с плоскими носами и толстыми губами очень африканский вид, что опять говорит в поддержку версий о посещении Америки чужестранцами до Колумба.

Есть в Ла Венте и другие базальтовые скульптуры ольмекского периода, в том числе — несколько так называемых «алтарей», украшенных изображениями жрецов, сидящих в позе полулотоса. Приглядевшись, я обратил внимание, что некоторые из этих фигур декорированы символикой, связанной с культом гремучей змеи и ягуара, то есть оба культа имели немалое значение и в этот древний период. На одном из таких «алтарей» мы видели изображение жреца, который держит ребенка, словно благословляя его. Есть там изображения и других взрослых, с детьми на руках, прижавших их к себе, как будто защищая от какой-то опасности. Трудно сказать, в чем тут дело, но дети явно чувствовали себя в безопасности рядом со взрослыми, которые, кстати, тоже носили символику ягуара и гремучей змеи. Глядя на эти «алтари», я задумался, а не была ли эта потребность детей в защите как-то связана с катастрофой, знаменовавшей начало нашей эпохи (по повериям майя)? У меня родилось ощущение, что взрослые хотели защитить детей от стихийных сил. Камни, конечно, безмолвствуют, но они, по крайней мере, проливают свет на незнакомый нам мир представителей древнейшей из культур Америки.

Как известно, ольмеки не замыкались на своем побережье, некоторые из. них мигрировали на запад, на равнину Оахака. Там они построили замечательный город Монте Албан, который в свое время посетил и Коттерелл. Мы с женой также посетили его перед визитом в Паленке и полюбовались с горы прекрасной панорамой окружающих его долин. Уже из расположения города видно, что это был главный культовый центр региона, Однако обращает на себя внимание трудолюбие и мастерство, с которым ольмеки возводили его: им сначала пришлось срыть вершину этой горы. Но то было лишь начало строительства комплекса пирамидальных храмов вокруг обширной центральной площади, на одном из концов которой стоит здание, где и были найдены рельефные изображения «танцоров». Ольмеки, по-видимому, жили на плато Монте Албан с 800 по 300 год до н. э., а потом были вытеснены запотеками. Они построили свои пирамиды, часть которых была соединена подземными ходами. Они также создали систему резервуаров для собирания дождевой воды, что имело особое значение для людей, живших на вершине горы. Из других достижений запотеков можно упомянуть вертикальный шест, найденный в храме, именуемом «здание в виде буквы Р». Раскопки у его подножия ничего не дали, и некоторое время его назначение считалось неизвестным. Постепенно стало ясно, что оно было связано с астрономией: дважды в год, в мае и августе, когда Солнце достигает высшей точки, оно освещает плиту у основания шеста.