Встал ОН, как всегда, в семь. ОН всегда вставал в одно и то же время. Независимо от времени года, настроения, внутреннего состояния или занятости. Семичасовой сон полностью восстанавливал организм. Поэтому и ложился ОН ровно в полночь. За исключением тех случаев, когда приходило ЭТО. Впрочем, потом, когда все было позади, ОН снова быстро восстанавливался. С помощью того же сна. ОН мог заснуть в любое время суток и проспать ровно столько, сколько считал не-, обходимым для возвращения к серой реальности.
Впрочем, что именно было для него реальностью, он не знал. Временами ему казалось, что истинная жизнь начинается именно тогда, когда приходит ЭТО. Он чувствовал приближение ЭТОГО. Легкое беспокойство, волнение сродни тому, которое он испытал однажды в детстве перед школьными экзаменами, появлялось в груди и некоторое время не уходило. С «обычными» переживаниями он научился справляться уже давно. Именно тогда, в том далеком детстве, перед теми далекими экзаменами он вдруг понял, что может управлять своими чувствами и эмоциями. В зависимости от обстоятельств он мог вызвать в себе то или иное ощущение, мгновенно мог перейти от радости к горю или даже сопереживанию кому-либо. Все эти эмоции были вполне естественные, свойственные «обычным» людям. В то же время при необходимости, а необходимость означала для него целесообразность, он мог дать мысленный приказ самому себе и тут же становился абсолютно спокойным до полного равнодушия. Это одно из свойств, отличающих ЕГО от простых смертных. Но главное произойдет потом. И очень скоро! Неведомый людям бог, живущий в нем — Нергал, во много раз могущественнее не только любого человека, но и ЕГО самого, обещал вскоре полное слияние с НИМ. Осталось совсем недолго, всего несколько месяцев и несколько Жертвоприношений. Неведомый и Нергал — по сути одно божество, удостоившее своей чести жить не просто рядом с НИМ, но и в нем. Пока, правда, раздельно. Но с каждым Жертвоприношением они все больше сближаются. И когда наступит слияние, ОН преобразится. Преображение будет ослепительным. Никто не сможет тогда противиться ЕМУ преображенному.
Пока же пусть муравьи копошатся. Пусть думают, что у них есть свобода выбора.
Пусть сами решают, как поступить, что выбрать — добро или зло. Конечно, зло — понятие относительное. Зло, направленное против НЕГО лично, ОН может пресечь мгновенно. Как? Не имеет значения! ОН знает слово «бесчеловечно», и оно забавляет ЕГО. ОН часто любит мысленно играть этим словом, поворачивая, смакуя его: «без человеков», «бес, чело, вечно», «человек — бес вечный», «беса чело вечно». — Занятно! Можно еще и так: «вечный бес человека». Или так: «человечный бес»… Но слово в истинном значении ОН не воспринимал. Так же, как и вообще всерьез не принимал человеческое окружение. Забавно, конечно, жить среди этих беспомощных, истеричных, суетливых, вечно одолеваемых различными страхами и страстями существ, забавно играть в их же игры, делая вид, что ОН ничем не отличается от них, ОН, которому подвластен мир супертонких восприятий, таких, о которых не предполагают авторы самых фантастических романов.
«Даже жаль, что никто из „мелких“ не может противостоять мне, — думал ОН иногда и улыбался. — Что поделаешь? Мне уготована иная роль. И придет время, вы узнаете истину обо мне и о себе, живущих ради того, чтобы выполнять мою волю».
Но сейчас приближалось ЭТО. Приближался День Жертвоприношения.
ОН тщательно оделся и только после того, как был готов, посмотрел на себя в зеркало, проверил, все ли соответствует в ЕГО внешности представлениям людишек, среди которых ОН вынужден появляться.
Неведомый строго-настрого запрещал ЕМУ смотреться в зеркало. ОН не должен видеть себя до Преображения. ЕГО теперешняя оболочка — всего лишь маска, которую ни ОН сам, ни люди не должны видеть. Люди, презренные творения, считают ЕГО облик уродливым. Неведомый считает, что с наступлением слияния ОН станет прекрасным. Пока же ОН вынужден скрываться.
По мере приближения времени Жертвоприношения ЕГО возбуждение усиливалось. ОН вышел из дома и заспешил по улицам, стремясь добраться до места, где стоял жертвенник.
У них, простых смертных, существует двенадцать знаков Зодиака, по которым они строят жизнь. ЕГО знак — это знак мудрости Змея — тринадцатое Созвездие. Оно даровано ЕМУ Нергалом. ОН ощущает в себе особенные приливы силы и могущества, когда Луна находится в ЕГО созвездии. Пронзительный божественный лунный свет и магическое воздействие Змеи пробуждают силы, данные ЕМУ Нергалом, и ОН понимает, что пришло время Жертвы.
«Скорее, скорее добраться в свое логово, в совместное логово — ЕГО и Неведомого. Скорее приступить к очередному этапу Перевоплощения!»
Здесь мысли ЕГО прервал чей-то бесцеремонный толчок в спину. Одновременно ОН услышал: «Осторожнее, козел!»
ОН остановился… Возбуждение, охватившее ЕГО в предвкушении Великого Наслаждения, мгновенно переросло в ярость…
Это был давний спор и старая, как мир, песня — кому получать деньги. Вообще, кто кому должен?! Или кто главнее! Сильнее!
Вопрос в принципе нерешаемый, ибо сила определяется не количеством членов бандформирования… или армии… или даже нации… Решается количеством денег но тоже до известного предела. Потом все равно появляется кто-то — нищий и голодный — и решает вопрос в свою пользу. Или честолюбивый, или, что еще лучше, просто сумасшедший, который и захватывает полмира. Потом это все равно кончается ничем, но о нем остается память. Его объявляют самым великим человеком эпохи, о нем слагают поэмы, ему ставят памятники… При этом, правда, проливаются моря крови, но это совсем другая история…
А на нашем бытовом, городском уровне вопрос, кто сильнее, решается прежде всего силой духа — то есть готовностью первым пустить в ход оружие. Для этого и назначаются и «стрелки», и разборки… Формально — чтобы разобраться по «понятиям», решить все по-честному, по справедливости… Но все это полный бред и чума, потому что никакой чести и справедливости в принципе быть не может, а понятие есть только одно: если ты слабее — подставляй задницу! За банкет платит проигравший.
Эта «стрелка» назревала давно. Обе группировки были примерно равны по количеству бойцов. Примерно равны по количеству коммерческих структур, находящихся под ними, а значит, и по деньгам. По количеству стволов — наверно, тоже, иначе оно давно перешло бы в качество.
А причина разборки терялась в глубине… нет, не веков, а двух-трех лет продолжающегося передела ничейной собственности. «Мурманские» прикрывали своей крышей фирму…, которая три года назад взяла в банке кредит и не отдала — тогда это было модно и служило основным методом создания первоначального капитала для низовых структур. Как зарабатывали деньги банки — это современной науке неизвестно, и непонятно, и является одним из основных философских вопросов наших дней. Ответивший на этот вопрос наверняка получит Нобелевскую премию по экономике и войдет в историю наравне с Эйнштейном. Но в порядке гипотезы можно предположить, что эти деньги печатало государство, а Центральный Банк за малую толику — за долю — распределял их между другими банками.
Фирма… взяла кредит и не отдала, потому что ее подвела другая фирма, а ту — третья… И так далее… И у каждой была своя «крыша». Все вопросы решались, каждый со слабейшего получал (по-«честному»), бывало, что и не один раз. У банка тоже была своя «крыша», но, видно, совсем вялая, потому что ему от этого пирога откусить ни разу не удалось. Ни кредита, ни процентов. Прошло время, все вроде забылось, но потом этот банк под себя забрали «самарские» — так уж исторически сложилось. И вопрос о злосчастном кредите всплыл снова. И он был не совсем однозначен, потому что и банк в этой ситуации повел себя не совсем корректно. Взятку взял, кредит — согласно уговору — дал под девяносто процентов, а получать пытался под двести пятьдесят годовых, что из договора совсем не вытекало. Предварительные переговоры были проведены, кончились ничем, и назрел вопрос о разборке.
