Арвет сжал зубы, поднялся. Выкинул чешую и рыбьи потроха в воду – пусть прочая рыба живет и кормится, жизнь должна продолжаться. Встал на ноги, вынул садок с очищенными тушками:

– Вода выкипит. Надо уху варить, надо поесть. Дорога будет долгая.

– Жалею иногда, что ты в меня норовом пошел, – Элва выбила трубку о камень, закинула седые сальные от грязи косицы за спину. – Ты хоть понимаешь, куда лезешь? Поперек кого? Там, на Авалоне, тебя смахнут с дороги и не заметят.

– Зачем ты сейчас все это говоришь? – закипел Арвет. – Зачем тогда помогала?!

Элва отвела глаза:

– Думала, хорошим нойдом будешь. Дело мое продолжишь. Думала, отговорю на берегу…

– Какое дело, Элва? – горько спросил юноша. – Прятаться всю жизнь? Ты ведь так и прожила на берегу, себя для себя берегла. Как бы чего не вышло, как бы не заметили, как бы не узнали, что ты Видящая. Вот и не узнали. Я так не могу. Не могу оставить ее, тем более теперь. Она же в страшной опасности!

Элва запрокинула голову, в морщинистом горле заклокотал воздух:

– Ты думаешь, что справишься с владыками Внешних, Скрытых земель и Авалона?!

– Пока не попробую, не узнаю, – пожал плечами Арвет.

– Ветра тебе в паруса, малыш, – пробурчала бабка. – Может, ты и прав. Хотела бы я, чтобы за меня так бились.

Арвет помедлил. Еще один вопрос вертелся на языке, но он боялся его задать. Боялся услышать ответ. Наконец решился:

– А как может проснуться этот перводар? Как его будят?

И Элва рассказала.

…Туман курился над черной водой. Арвет сидел в каяке, рулил, чуть касаясь веслом волны. Их несло мощное течение, какого здесь не могло быть. Сотни раз он выходил в эти воды – и на каяке, и на моторке, а иногда на траулере с отцом.

Не бывает здесь таких береговых течений.

Арвет покосился на бубен, спрятанный в сумке. На бубне, свернувшись клубком, дрыхнул Лас, дергая задними лапами.

В жизни у него теперь все «небывалое».

Туман расходился перед носом лодки, складываясь в причудливые образы, зовущие, манящие к себе. Призрачные девы вставали над водами и протягивали к нему руки. Острова, башни до небес, сверкающие замки поднимались, чтобы в следующий миг обернуться пастью чудовища, жаждущего поглотить его. Арвет точными движениями вел каяк вперед. На носу лодки позвякивал колокольчик, и его жестяной звук далеко разносился над водой, трезвил Арвета, не давал ему засматриваться на туман.

Все как говорила Элва. Долог путь на Авалон, и не каждый сможет отыскать даже его начало.

Лас поднялся, принюхался.

«Второй ветер идет. Теперь синий посылает хозяйка».

Арвет погреб вперед. Поглядим, что за ветер.

Колокольчик звенел, гремел, стучал по сердцу Арвета. Он шел за ней, за той, кого пообещал охранять… кого хотел охранять. Но почему у него такое чувство, что чем больше он ищет ее, тем больше забывает себя?

Дзинь – перекатывается шар-гремун будто внутри Арвета, и он будто сам звенит. Нет звезд, черная вода и туман-обманщик. Куда он держит путь, куда его заведет судьба, которую он снова решил перекроить?

Кружится туман, все ближе, все гуще. Дзинь – поет колокольчик, отринь прошлое. Его нет. Иди вперед. Там твоя судьба. Найди ее, вылепи по своему разумению.

Как быть с Дженни? Надо ли рассказать о том, что ей грозит, о том, кем… чем она может стать? Или быть рядом, надеясь, что этого не случиться?

Хлопья облачные хватают за горло, застят глаза, и вот уже и нос каяка скрылся, и все глуше жестяной голосок…

«Господи, я оставил Тебя, чтобы найти ее, – Арвет сжал весло сильнее, – отступил от Твоих заветов и отринул Твое крещение. Нет мне прощения и покоя…»

Колокольчик молчал.

Арвет очнулся, ударил веслом, расплескав черную воду. Отпрянул прочь туман, забормотала скороговоркой далекая волна, Лас вскочил на ноги, искры полетели от шерсти.

«Колокольчик!»

Сиротливо болталась на носу веревка, а оберег сгинул.

«Связался я с тобой! – Лас выдохнул клуб горячего пара. – Проглотит нас Великий океан и не заметит…»

Впереди закипала стена тумана, кроила хари одна другой отвратительней, примеряла личины и тут же отбрасывала.

Арвет хмуро налег на весла. Лас прижал уши, в глазах разгорался знакомый огонь.

– Может, и подавится, – сказал Арвет, с разгона врезаясь в дымящуюся стену воздуха. – Может, и прорвемся…

«Как Ты можешь оставить меня? Если Ты сам умирал человеческой смертью, то, значит, вычерпал всю бездну горя, всю нашу боль собой вымерял. Как же Ты можешь оставить того, кто в беде?»

Лики тумана завертелись вокруг, Лас шипел и рвал воздух короткими ударами, и туман отшатывался, но тут же выбрасывал призрачные плети и щупальца. Арвет наотмашь рубил их веслом и гнал, гнал каяк вперед.

Лодка прыгала по волнам, а туман наваливался на них необъятным брюхом, давил, слепил белой мглой глаза. Вот уже и Лас стал уставать, прижался к ногам саама. Арвет выхватил нож, сжал весло – уже не выплыть им, надо отбиваться.

Туман разом прихлынул, сгреб влажной лапой сердце, забил сырой ватой горло… взял да отпустил. То ли стон, то ли вопль – и вздрогнул туман-обманщик, развеялся. Как и не было.

Ветер ударил Арвету в лицо. Сильный ветер с моря, синий ветер, и перед ними распахнулись многоцветные воды, в которых соседствовали, но не смешивались бирюза, лазурь, аметист, индиго… На горизонте плыли косяки не виданных прежде Арветом длинношеих птиц, и чудные хрустальные айсберги блистали на горизонте, грозя вот-вот обвалиться за край мира.

Кто-то рядом чихнул.

И еще раз. И еще.

Арвет не поверил своим глазам. Лас громко чихал. Он смеялся.

«Я же говорил, что она послала ветер, – скалился зверь. – А вот теперь начнется настоящее путешествие, шаман. Вот он – Океан Вероятности».

Арвет убрал нож, положил весло и принялся устанавливать мачту. Парус хлопнул на ветру, раскрылся косым белым крылом, и каяк, оставляя пенный след, стал карабкаться на водяную гору – первую из волн Великого океана.

…Вода плещется. Снова море. Опять бегство.

Как давно это было. Она приплыла в Норвегию из Англии в облике дельфина, спасаясь от колдуна Альберта Фреймуса. Черная тень паука-демона, его подручного, летела за ней. Она вырвала эту тварь, притворившуюся клочком бумаги, прилипшим к запястью. Вырвала ее с куском кожи и прыгнула в море.

…Облака заслоняют солнце, опускают на лицо летучую тень, и на миг томительная жара спадает. Становится немного легче. Авалон, она должна добраться до Авалона…

В Норвегии было холодно. Но там был Арвет. Он спас ее. Сначала из пещеры во фьорде, где она лежала без сил. Потом увез из приюта, куда ее определила полиция – как бродяжку без документов. Арвет почти спас… если бы за ней не приехал в Норвегию вооруженный до зубов помощник Фреймуса, шеф безопасности Клаус Хампельман.

Это грузная фигура, руки с толстыми волосатыми пальцами, сальные волосы… Одно слово – омерзение.

В горах, среди льдов они бы погибли. Если бы их не убил Хампельман, то с ними точно расправился бы паук-демоний. Но ледяной великан Сморстабббрин, дух ледника и хранитель этих гор, выглянул узнать, кто шумит на его пороге, и вышвырнул демония прочь. Смор утаил их в своих чертогах, в пещерах-пузырях в толще векового льда.

Тогда-то Арвет и узнал, кто она такая и что такое Магус – древнее братство тех, кто спасал мир от волшебных чудовищ. Тогда-то он и решил ее оставить.

…Волны кружат лодку-кережку, подарок бабки Арвета. Дженни странствует по Океану Вероятности в поисках Авалона. И в то же время она плывет по океану памяти, ищет то, что даст ей силы плыть дальше. Зачем плыть вперед, если все, что тебе дорого, осталось позади?

Старая Элва, бабка Арвета, была шаманкой. С ее помощью Дженни смогла заглянуть в будущее. Что-то страшное из Скрытых земель рвалось к ней, и колдун со своими приспешниками был только слугой этой тьмы.