Скалы, камни, воздух стоит – ни ветерка. Серое небо. От него жар, как от печки. Камень, камень и воздух. Ни мха, ни травы, ни птиц, ни зверей. Пот бежит по вискам. Идти далеко.

Камни с глухим стуком осыпались у Арвета под ногами. Началась осыпь, габмаки[1] вязли. Далеко на том конце долины скачет зверь. Рыжий, гибкий, проворный. Он обернулся, и Арвету почудилось, что зверюга ухмыляется во всю пронырливую морду.

Солнце за облаками спускалось к горам. К закату Арвет должен быть на той стороне – так сказала Элва.

Надо пройти долину, пока светло.

Арвет облизнул пересохшие губы.

До того края часа четыре ходу. Как зверь добежал?

В голове бился тихий стук бубна. Элва указывала обратный путь, чтобы он мог зацепиться за звук и вернуться, когда найдет то самое место – Сайво.

Юноша сел, достал флягу. Отпил. Удивительно, как этот сон похож на реальность.

Он вытянул ноги, размял икры. Вот как его сюда занесло?

…Минуло три месяца с тех пор, как ушла Дженни. Лето готовилось с головой уйти в осень, Арвет об этом не жалел. Скорей бы все кончилось.

Их приключения не остались незамеченными. Нашлось немало свидетелей. Насмерть перепуганный экипаж медицинского вертолета, который привез Бьорна к леднику. Сторож приюта, чудом переживший встречу с ним. Офицер службы охраны детства – до сих пор под капельницей в реанимации. Девочки из приюта, семья Бьорна…

Копы и сами много чего раскопали. Снегоходы Арвета и Хампельмана, его винтовку, снаряжение и припасы. Улик было с избытком, но что именно произошло, полицейские никак не могли понять. Что это было – похищение? Побег? Убийство? Ссора между преступниками?

Бьорн остался в логове Сморстабббрина[2]. Дженни уплыла. Кроме Арвета полиции больше некого допрашивать.

Вот они и допрашивали. Вцепились, как голодный кот в селедку. Им очень хотелось припаять ему хотя бы соучастие в побеге Дженни.

Но Арвет твердил одно: «Уехал из Люсеботена, Дженни и Бьорна больше не видел, взял снегоход покататься, его угнали, поехал домой, ничего не знаю».

Соврать бабушке и маме Бьорна было гораздо труднее. Было жаль Кристин – она сдала, потеряла весь задор и даже как-то согнулась. Жалко маму Бьорна с заплаканными глазами.

Но как сказать, что Дженни уплыла на волшебный остров, а Бьорн остался в плену у ледяного дракона?

В конце концов, когда он начал ныть, что ему надо готовиться к школе, сентябрь не за горами, копы отвязались. Или хотя бы сделали вид.

Конечно, ни в какую школу он не поехал, а собрал рюкзак и рванул к Элве в горы. Она была нойда[3], она знала, как стать шаманом.

Он слушал ее. Сделал собственный бубен по всем правилам: два дня добирался до старого Томаса, соседа Элвы, чтобы купить молодого оленя. Отбил его от стада, поймал, перерезал горло, снял шкуру и выделал ее. Нашел березу, опаленную небесным огнем, вырезал заготовку, высушил и сделал обод. Натянул шкуру и нанес священные рисунки, как сказала Элва.

Он учился камлать и вызывать духов, пел песни неба и земли, огня и воды. Но по-прежнему оставался тем же крепко стоящим на ногах Арветом Андерсоном, служкой-министрантом[4] из церкви Святого Олафа в Бьеркене. Он не мог поверить в волшебство, даже когда видел его своими глазами.

А тем временем рыжая зверюга жила у Элвы в избушке, лопала рыбу от пуза и вела себя как дорогой и желанный гость.

– Его зовут Лас, – сказала Элва в первый вечер, когда зверь вышел из леса к их костру. – Он поплывет с тобой на Авалон. Он тоже друг Дженни.

Не кошка, не рысь, не куница. Ставит лапу как медведь, по веткам скачет лучше белки и спускается вниз головой, чего ни одна кошка отродясь не умела! Не зверь, а зоологическая загадка.

Это вполне в духе Дженни – завести себе питомца неизвестной видовой принадлежности.

Но Элва стала общаться с Ласом как с человеком, заявила, что он не просто зверь, а волшебный помощник, и уверяла, что люди Магуса способны говорить с животными. Тут Арвет взвился, потому что одно дело изучать саамский фольклор, изображая из себя ученика шамана, а совсем другое – поверить во все эти сказки про древнее братство Магус, их врагов колдунов и Договор, который изгнал волшебных существ за пределы земного мира. Нескладная выходила сказка. Откуда тогда взялся дракон Сморстабббрин и его чаклинги[5]?

– Ушли не все, – попыталась объяснить ему бабушка. – Всегда кто-то нет-нет да и останется, обычное дело. Многие сумели схорониться по углам. Вот Магусовы люди их и ловили. Почти всех выловили. А этот уж больно глубоко засел.

Тут Арвет не утерпел и сказал, что дух ледника в облике колоссального ледяного дракона может появиться только в какой-нибудь онлайновой игрушке и что он сам верить отказывается, хоть и видел его своими глазами. Настоящая жизнь гораздо проще и гораздо скучнее.

– Остолоп, – беззлобно сказала Элва, сидя на лесенке-жердочке у избушки-ньялла[6]. – Верно твоя прапрабабка сказывала: из мужика нойд – как пуля из оленьих орешков. Что бы там ни говорили… Да, зверь?

Лас сонно грел светлое пузо на солнце. На слова Элвы он лениво приоткрыл глаз.

– Ну и я о том же, – кивнула Элва.

…Записка Дженни в кармане, он помнит ее наизусть. Это несложно, там всего восемнадцать слов.

«Прости. Я должна уехать. Не ищи меня. Ты сделал все, что мог, ты меня спас. Будь счастлив. Дженни».

И как вот, она думала, он это послание воспримет?

В тот день Арвет проснулся, а ее уже не было: только записка на столе да молчаливая Элва. Сунула записку в руки, сказала:

– Она уплыла, парень. Лучше крышу почини у бани, чем зря шататься.

Конечно, никакую крышу Арвет чинить не стал, а учинил обыск и установил, что пропала маленькая кережка[7], в какой он катался еще в розовом детстве, а с ней и олень Ярви. При этом Дженни не взяла с собой ничего, кроме Элвиного бюнада[8]. Ни городской одежды, ни рюкзака, ни палатки.

К полудню Ярви вернулся один и без кережки. Арвет был уже готов к поискам.

– У тебя не получится, – заявила Элва.

Арвет только бровью повел. Он здешние места с детства облазил, конечно, он найдет Дженни. Главное, чтобы ничего не случилось, не дай бог, ее занесло в болота. Что вообще на нее нашло, куда она сорвалась?

Элва посторонилась, пропуская его, и легонько прихватила за локоть.

– Стой, парень, кой-чего расскажу, – она уселась на порог.

Вот тогда-то Арвет в первый раз услышал название «Океан Вероятности». И первую из череды нескончаемых сказок Элвы про острова Авалона, где время не движется и живут бессмертные люди и волшебные существа.

…Арвет бродил по редколесью, трогал кривые сосенки, они осыпали ему в ладони легкими чешуйками, летели по ветру.

– Глупец, – шептали ему сосны. – Ты хотел бросить ее у Элвы.

– Дважды глупец, раз испугался ее, – вторили упругие мшистые кочки, трещала сухая хвоя под ногами.

– И трижды, раз не веришь Элве даже сейчас, – добавляли черные провалы малых озер.

– Как же поверить? – спрашивал Арвет у сосен, мхов и вод. – Ради нее свою жизнь заново перевернуть?

Под вечер Арвет возвращался домой.

Когда Элве надоело смотреть, как он бесцельно шатается, она погрузила поклажу на большие сани, запрягла оленей, и они отправились в горы.