Зная, что парни не вернутся до глубокой ночи, Кэт решила дочитать «Вереницу сволочей» и приняться за триллер от Фила Хилла, пока Элейн не начала задавать каверзных вопросов о сюжете.

Кэт с ногами взобралась на диван, поставила поблизости телефон, кружку кофе и погрузилась в рукопись, стараясь сформулировать убедительные доводы в пользу ее принятия к печати или отклонения. Эта книжка — едкая сатира на внутреннюю политику борделя в Сан-Франциско (а может, в другом месте) конца девятнадцатого века — очаровывала ее отвратительностью деталей описания. К сожалению, об этом не расскажешь на заседании редакции с невозмутимым лицом. Возможность выставить в качестве аргумента непристойность любовных интрижек отпадала. Кэт занялась изучением фасонов кружевного белья персонала и употреблением названий животных в ругательствах.

«К несчастью, это не произведет большого впечатления на заседании». Кэт заглянула в конец книги — посмотреть, повлияло ли эффектное появление Мэй-Джо-Бет на пристани на бракоразводный процесс ее богатого любовника и дело по обвинению его в убийстве. Не повлияло.

Смирившись со своей судьбой, Кэт стянула рукопись резинкой. Жаль. Совершенно без всякой выгоды для себя, она прониклась симпатией к бесконечно страстным выступлениям Мэй-Джо-Бет и ее трусикам с пышными оборками. Но было уже десять минут девятого, а Кэт подозревала, что отклонить проект Фила Хилла будет не так легко. Фил согласился дать почитать эту рукопись Элейн раньше всех других издательств, а значит, нужно прочитать как следует и пересказать начальнице содержание. А вся работа Элейн заключалась в том, чтобы просто слегка прорыхлить подготовленную почву.

Кэт с тоской взглянула на пульты и постаралась внушить себе, что она только посмотрит новости и тотчас выключит телевизор. Ей повезло: рядом с пультом лежала стопка фотографий откликнувшихся на объявление девушек. Дант и Гарри сложили их в порядке предполагаемых встреч. Этого хватило, чтоб Кэт скрепя сердце вернулась к работе.

Наученная горьким опытом, на этот раз она сняла копию не только с самой рукописи, но и с сопроводительного письма. Из него можно хоть примерно понять, о чем читаешь. Обойдемся на этот раз без лошадей-рассказчиков. Письмо Фила Хилла было обычным набором необоснованных восхвалений: поразительный новый талант… темные стороны жизни Лондона («Что вы знаете о них?» — подумала Кэт)… яркие характеры… возможен сказочный успех… ля-ля-ля. Кэт открыла первую страницу.

«Ловушка вины», Р. А. Харпер.

Она положила закладку на страницу 150, твердо решив дочитать до нее. С облегчением Кэт заметила, что шрифт был довольно крупным, чем и объяснялась устрашающая толщина рукописи. К ее удивлению, глаголы в большинстве предложений присутствовали. Она устроилась в углу дивана и засекла время. Никакого кофе до двадцати минут одиннадцатого.

Уже почти совсем стемнело, когда Камерон добрался до своего дома. Лампу на крыльце опять разбили хулиганы.

Черт.

Он споткнулся о груду битого стекла и выругался. Пьяное детское хихиканье, доносившееся из квартиры наверху, наполняло душную темноту лондонской ночи.

Он нащупывал в кармане ключи и снова размышлял, что же делать. Ариэль. Это не может так продолжаться.

Черт, нет.

Пусть Ариэль исчезнет.

«Ого, — решила Кэт, — это, похоже, лучше, чем я думала».

В кухне зазвонил телефон. Кэт подняла глаза от страницы и с удивлением увидела, что теперь половина одиннадцатого. Она читает больше часа. Кэт посмотрела на дверь кухни, потом на рукопись. Не раздумывая долго, она решила: если что-то важное, пусть звонящий оставит сообщение. Ей не хочется отвлекаться от чтения.

Уже после третьей главы Кэт нехотя призналась, что книга была на самом деле неплохой. Действие происходило в Лондоне, которого она не знала, — в суровых условиях Ист-Энда, в среде деляг-яппи. Сосед Камерона по квартире был типичным, хоть и слабохарактерным, представителем этого круга. Стиль романа, загадочный и сжатый, показался Кэт весьма претенциозным. Основное действие разворачивалось в маленькой квартирке. Описание ее было столь выразительным, что Кэт не могла не восхититься. Конфликты по поводу чистоты ванны, рукоприкладство и беспочвенная агрессия каждой реплики создавали жестокую и безжалостную картину совместной жизни двух парней. По мнению Кэт, недоставало только куч грязных носков по углам.

Близость двух мужчин, вызванная их вынужденным тесным соседством, заставила Кэт вспомнить о ее преступном влечении к Гарри. В конце концов, обнаженного Джайлса она давно не видела, а Гарри постоянно разгуливал по квартире в одних боксерских трусах.

Сюжетом романа, насколько могла понять Кэт, было необъяснимое желание Камерона переспать с Дэвидом и избавиться от Ариэ… Кстати, Ариэль — это мужчина или женщина? Кэт пока не разобралась. Этот персонаж еще не появлялся. С трудом представляла она себе и тонкости отношений Камерона и Дэвида. Но такая уж это была книга, и подобные неясности не очень волновали Кэт. Она давно смирилась, что при чтении рукописей сюжеты часто приходилось придумывать самой.

Кэт старалась записывать свои соображения о прочитанном на обороте письма, и воображала, как бы она убеждала Дженнифер выложить крупную сумму за право напечатать эту книгу. Ей посоветовала так делать Изабель, опираясь на свой грустный опыт. Однажды ей пришлось представлять проект вместо Дженнифер, когда та задержалась на очередной примерке. Фразы типа «Мне нравится…» и «Это довольно хорошо…», как оказалось, не способны убедить собрание редакторов. Изабель пришлось притвориться, что у нее пошла кровь из носа, — только это спасло ее от откровенных насмешек Джо, которая вела протокол.

Кэт захватили описываемые события, но она не могла не признаться себе, что больше всего ей по душе параллели между романом и ее жизнью с соседями по квартире. Она чувствовала, что эта рукопись — нечто стоящее. А Камерон был таким притягательным черноглазым молодым человеком… Кэт с нетерпением ждала крутого поворота событий, который объяснит, почему красавец Камерон живет вместе с хлюпиком Дэвидом, который не может без посторонней помощи и чаю заварить.

«Что ж, раз я читаю, чтобы понять моих соседей по квартире, остальные будут заниматься тем же», — подумала она. Рекламный лозунг! У Кэт в голове никогда еще спонтанно не рождались рекламные лозунги, и она поспешила записать свою мысль. Почти все молодые люди ее возраста снимают квартиру с компаньонами (хотя не всегда в соседних комнатах таятся потенциальные убийцы). Описания похмелья и засоренной раковины удались автору великолепно. «Я живу так же!» — записала Кэт и добавила еще один восклицательный знак.

Кэт решила прочесть еще четыре главы. Больше всего ей хотелось узнать, что представляет собой Ариэль. Опыт городской жизни подсказывал ей, что это мужчина. Бывший любовник Дэвида? Тогда понятна смертоносная злость Камерона. Или бывший любовник Камерона, который может испортить отношения между ним и безвольным Дэйвом? Кэт подобрала ноги под себя и принялась читать дальше.

Любопытное сходство квартир Камерона и Данта становилось на следующих пяти страницах прямо-таки пугающим. Кроме того, произошло долгожданное событие: появился загадочный Ариэль, который оказался девушкой. Не успела эта девушка прийти и водрузить пушистые домашние туфли на колени Камерона, как повествование (до этого момента протекавшее, мягко говоря, вяло) понеслось с бешеной скоростью. Начались ссоры Ариэль и Дэвида за территорию — хотя его ярость ограничивалась отчаянной жестикуляцией — и полные ненависти стычки Ариэль с Камероном. Первый скандал разразился над ворохом грязной одежды, под конец они добрались и до стиральной машины. Все это было написано тем нервным зловещим стилем, который постоянно вызывал у Кэт ощущение, что она пропустила что-то важное.

«Неудивительно, что лучше бы ей исчезнуть», — размышляла Кэт. Ариэль оказалась первосортной стервой. Ее безудержно грубые замечания по поводу ясельных ползунков Дэвида заставили бы содрогнуться и слона. Ариэль разрушила гармоничную гомосексуальную атмосферу квартиры, разгуливая по ней в огромных сапожищах. Сама она, по-видимому, очень мало нравилась представителям противоположного пола — если вообще нравилась. Что Камерон раньше находил в ней, Кэт не могла понять. Еще непонятнее, почему слизняк Дэйв не хочет первым перерезать ей горло своим стилетом от Гуччи.