— Продает. Из злости, я думаю.

— Но… — начала Кэт, — если Кресс будет жить здесь, то…

Кэт замялась, боясь показаться эгоисткой.

— Да, она любит выкидывать такие штуки, любит, — ответил Дант. — Разумеется, ни мне, ни тебе не захочется делить ванную и кабинет с неисправимой Р. А. Мы же знаем, что она может сделать с увлажняющим молочком… Но ей вряд ли удастся выгнать нас.

— Кресс хочет, чтобы я остался, — сказал Гарри. — Она не настаивала, чтобы вы с Дантом ушли, но, похоже, другого выхода нет…

Кэт пристально посмотрела на него. Он не выглядел счастливым. А должен бы. Он же только что получил предложение жить в одной квартире с женщиной, о которой мечтал с тех пор, как вообще научился мечтать. Может, Дант рассказал ему все. Даже то, о чем ей не хотелось знать.

— Ты не обязан оставаться, — возразила Кэт. — Переедем вместе. По крайней мере, ты знаешь, какими мы бываем по утрам. А Кресс может оказаться троллем. Прости, — добавила она, увидев его глаза.

Такта у нее не прибавилось.

— Нет, она просила меня. Думаю, ей нужна поддержка в трудный час.

Гарри вертел в руках перочинный ножик. На столе перед ним лежали детали стиральной машины.

«Боже, — подумала Кэт с мукой преступного желания, — он словно из фильма времен Второй мировой! А я не могу его остановить». Гарри связан. Верность Кресс победит любые свежие чувства, которые, может быть, он тайно питает к ней. Чем сильнее она будет пытаться свернуть на другую дорогу, тем сильнее в нем будет желание защищать ее.

«Значит, Дант рассказал ему не все», — с горечью подумала Кэт. Ей пришло в голову, что самое время раскрыть предательское поведение Кресс в полной мере. Каким бы трудным ни был этот час, она не заслуживала такой преданности.

— Теперь, когда Джайлс вернулся… — промямлил Гарри.

Кэт поднялась и оперлась на стол, в лучшей манере Дженифер.

— Знаешь, Гарри, порвав с Джайлсом, я поняла одну вещь. Тебе нужно подумать о себе. Я уже поняла, что Кресс клинически не способна думать о ком-то другом. Но меньше всего на свете мне хочется, чтобы тебя использовали и выбросили вон.

— О, а я не знал… — пробормотал Дант.

— Ты? — изумился Гарри.

— Заткнись, Дант, — бросила через плечо Кэт. — Если ты действительно любишь Крессиду, — обратилась она к Гарри, — если хочешь ей помочь, тебе надо узнать о ней кое-что. Я подозреваю, Дант не рассказал тебе об этом.

Она обернулась к Данту. Он пожал плечами.

— Знаешь, почему мы с Дантом решили переписать всю эту гадость? Потому что Крессида…

— Не надо. — Гарри поднялся. — Не надо. Не говори мне ничего больше. Я всегда знал, что она сволочь, но все-таки верил… — Он обернулся к Данту. — Пожалуйста, выйди на минутку.

— Нет. Вы обсуждаете мою сестру. Кроме того, как иначе я узнаю, что происходит?

Кэт яростно уставилась на Данта, но было ясно, что он не двинется. На лице было написано раздражающее упрямство. Кэт поняла, почему его матери хотелось, наверное, сжечь его.

Гарри повернулся к Кэт:

— Когда мы говорили с тобой… о моих чувствах к Кресс… я сказал тебе, что, по-моему, могу сделать ее счастливой… А теперь она просит меня… Я не думаю, что могу отказаться. Поставить крест на попытках превратить ее… снова в нормального человека.

— Гарри, ты не должен быть… — Кэт прокручивала в мозгу имена женщин, принесших себя в жертву, но не могла найти подходящего. Как звали ту греческую девушку, которая согласилась выйти замуж за чудовище? — Как героиня сказки про Красавицу и Чудовище, — беспомощно закончила она.

«Пора вырасти! — хотелось ей крикнуть. — Ты ей не раб!»

— Пасифая, — сухо подсказал Дант забытое имя.

— Я знаю. Я это знаю. — Гарри выглядел совершенно несчастным. — Жаль, что ты сказала про вас с Джайлсом. Это только осложняет ситуацию. Помолчи, Дант, — предупредил он, пока Дант еще и рта не успел раскрыть. — Ах, черт. Сколько всего свалилось.

Кэт протянула Гарри руку, но он уже отвернулся, забрал телефон и пошел в свою комнату. Хлопнула дверь.

Они с Дантом смотрели ему вслед.

Кэт поднялась было, но снова села. Пойти к нему? Есть ли смысл заставлять его изменить решение? Если Кресс действительно решила начать сначала, Гарри, по крайней мере, достаточно силен, чтобы ей помочь. Может, она перестанет нападать на Данта. Кэт постаралась забыть, что она может сделать с Гарри. Но он так этого хочет. Так сильно. Кресс, похоже, контролировала его судьбу больше, чем свою.

— Бедный Гарри, — прошептала Кэт.

— Бедный придурок Гарри, — сказал Дант. — Да, на самом деле так. Бедный Гарри.

Последовало полминуты молчания по Гарри.

— Знаешь, у меня есть для тебя кое-что. — Дант засунул руку в карман, вытащил конверт и вручил ей. — На самом деле у меня есть для тебя еще кое-что.

Его кудрявая голова нырнула под стол. Он покопался в рюкзаке, достал большую плитку «Тоблероне» и со стуком опустил на стол перед Кэт.

Кэт пыталась открыть конверт. Всю неделю она грызла ногти, и они были слишком коротки, чтоб подцепить клапан. В конце концов, она вскрыла конверт ножом.

На стол выскользнул чек на пятьдесят тысяч. Кэт встряхнула конверт — вдруг там есть еще короткая яростная записка. Нет, не было. Только чек, подписанный Крессидой Гренфелл. На пятьдесят тысяч фунтов.

Кэт ничего не сказала. Спустя несколько минут она положила чек, открыла «Тоблероне» и отправила в рот две плиточки, не отводя глаз от чека.

— Это правда? — наконец выговорила она.

— Конечно. Единственное, что можно с уверенностью сказать о моей сестре, — она не сорит чеками.

— Но она еще не получила деньги от издательства.

Дант сочувственно посмотрел на нее:

— Видимо, на коктейлях можно заработать больше, чем мы думали.

— Боже.

Кэт снова взяла чек в руки.

— Ты не говорила, что вы расстались с Чудо-Парнем.

— Расстались. На этих выходных. Я решила, что он подходил мне, когда бросил, дрожащую, в Хитроу. А теперь я, возможно, не столько дрожу, сколько кричу.

«Ты не узнаешь, чего мне это стоило», — подумала Кэт. Желудок ее снова заныл. Прожектор памяти озарил картинку: они с Джайлсом в «Макдоналдсе» в Сити.

«Но там не было счастья», — вдруг вспомнила Кэт.

— Хорошо.

Она посмотрела Данту в глаза.

— Я хочу сказать, мне очень жаль, и все такое. Но я рад, что ты поняла, что заслуживаешь большего, чем получаешь от него.

Дант смело выдерживал ее взгляд, но покраснел.

Дант Гренфелл дает ей советы относительно личной жизни? Быстро он продвигается…

— Как ты хочешь поступить с этим? — спросила Кэт.

— С чем?

— С деньгами. Я пообещала, что мы поделимся. Это будет справедливо.

— Гм, а что ты собираешься делать с твоей половиной?

Кэт задумалась.

— Ну, сперва обопьюсь шампанским, потом куплю себе шикарный новый музыкальный центр, этот ведь придется вернуть. А все оставшееся потрачу на обувь.

— Конечно. Я — на очень дорогой обед в «Петрусе».

Изабель с Уиллом собирались купить квартиру. Она не раз уже советовала, как надо поступить с деньгами. Кэт раньше только фыркала. Но, очевидно, в этом есть смысл.

— Гм, думаю, что положу в банк, буду копить на квартиру, ведь Кресс нас выгоняет. С зарплаты я много не накоплю, так что надо использовать такую сумму разумно. Боже, разве это не скучно? Чего ты улыбаешься?

— Кажется, от заявлений: «Уезжаю через четыре месяца» — ты перешла к рассуждениям: «Покупаю в Лондоне квартиру, потому что цены на жилье словно взбесились».

— Со всеми бывает, — мрачно заметила Кэт. — Процесс старения.

Дант отломил кусочек «Тоблероне» и принялся жевать.

— Ну, — начал он, колеблясь гораздо больше обычного, — нам необязательно делиться. Можем… поселиться где-нибудь вместе. Нас же обоих выкидывают. Можно даже оформить это юридически. И замуж за меня выходить не придется.

Кэт это предложение показалось вполне разумным. Только однажды это может привести к двойному убийству изогнутым ножом.