– Новый курс. Перед закачкой данных переведите ядро системы в режим read-only[6].

Ковалев покрутил в пальцах миниатюрное устройство.

– Вылет во сколько?

– В шесть тридцать, как сойдет туман.

– Лады.

Смахнув с куртки мелкие капельки росы, Сергей поежился:

– Что-то тут холодно у вас! Как в морозильнике.

– Погода меняется, – отозвался Сургин. – Синоптики рапортуют о низкой облачности. Да еще и арктический фронт с севера надвигается. Как говорится, полный комплект новогодних подарков.

Ковалев посмотрел на товарища и смял пальцами сигаретный окурок.

– Главное, разрешение на взлет получить, ну а дальше видно будет.

В шесть часов утра на взлетно-посадочные полосы Лондондерри опустилось молочное покрывало тумана. Соколов видел, как густая пелена вобрала в себя грузовой терминал, диспетчерскую вышку и вращающуюся тарелку РЛС. Через мгновение мгла добралась до первой взлетно-посадочной полосы. Бетонка мгновенно пропала из виду, о ее существовании напоминали лишь тусклые навигационные огни, свет которых пробивался через призрачную завесу.

Минуты шли, туман продолжал свое бесшумное наступление, видимость упала до нескольких метров. Диспетчеры Лондондерри перестали принимать самолеты и отказали «Звезде» во взлете.

Узнав об отрицательном решении, Ковалев повел своего «Чебурашку» к «воздушному причалу».

Ольга подчинилась решению диспетчеров, громко выругавшись в эфир. Громадный самолет Нестеровой покинул ответвление ВПП и замер возле десятого транспортного ангара.

«Як» Соколова включил фару и мигнул красными огоньками крыльев. Джейн повторила ту же самую процедуру. Развернувшись на бетонном покрытии аэродрома, истребители «Звезды» покатились к опустевшим коммерческим стоянкам.

Вписываясь в крутые повороты навигационной дорожки, Джейн обратилась к полковнику:

– Серж, не хочу разочаровывать тебя, но туман надолго!

– Сколько придется ждать?

– Минимум два часа. Может быть, три. – Выдержав паузу, Джейн добавила в микрофон: – Диспетчеры предсказывают серьезное ухудшение погоды.

В наушниках послышался недовольный возглас Вольфрама:

– Просто блестяще! В лучшем случае, вылетим в полдень. В худшем, будем ждать до самого вечера.

К удивлению Соколова, предсказание Вольфрама сбылось до мельчайших подробностей.

Небо над Лондондерри прояснилось в девять часов вечера. Сильный северный ветер разогнал собравшиеся над ВВП облака. В «дырах» рваного небесного одеяла проглянули первые звезды. Тяжелые машины, уставшие стоять на земле, получили разрешение на взлет и начали с грохотом подниматься в ледяной ирландский воздух.

Военный транспорт Нестеровой оторвался от бетонки в пятнадцать минут десятого. Следом за 76-м в воздух поднялся ковалевский «Чебурашка». Красное крыло покинуло авиабазу в двадцать минут ровно.

Сформировав защиту конвоя, «Звезда» набрала высоту и устремилась на север, к далекому Ирландскому морю.

Добравшись до береговой черты, Соколов изменил курс: «Фристайл» устремился на юго-восток, его примеру последовали «Рафаль» Джейн и F-16D Вольфрама Вольштада. Ил-76 и Ан-72 отстали от воздушного прикрытия и опустились до высоты 5000 метров.

Сбросив скорость до 750 километров в час, Соколов сравнялся с подопечными и активировал боевую частоту транспортов.

– Сталь-1 и Сталь-2! Выходим на крейсерскую скорость. Продолжаем полет по базовой программе.

– Принято, командир, – коротко отозвался Ковалев.

Ответ Ольги был столь же лаконичным:

– Слушаюсь, Красный-1. Не забудьте напомнить о ключевой точке.

– Безусловно. В полете сохраняйте радиомолчание. Конец связи!

Сергей прервал контакт, щелкнул тумблером автопилота и устремил свой взгляд на навигационный экран МФУ.

В одиннадцать вечера сумрачное покрывало ночи окутало северный небосвод. Мрак поглотил окружающее пространство, слился с землей и вобрал в себя грузные громады кучевых облаков. На востоке, вдоль линии горизонта, протянулся умирающий розовый свет. Это солнце прощалось с землей, ныряя в смолистую океанскую глубину.

Над ирландскими территориями воцарилась угольная темнота, но ее господство было не повсеместным. Среди облаков виднелись синеватые иголочки звезд и рукотворные вспышки реактивного пламени.

Транспортная эскадрилья «Звезды» мчалась вдоль океанского побережья. Парные двигатели Ан-72 выбрасывали из своих сопел длинные, иссиня-желтые струи раскаленного воздуха. Иногда выхлоп двигателей становился красным, практически багровым. В иные моменты температура струи падала, и тогда рвущийся наружу воздух окрашивался в сочные желтовато-красные цвета.

Впереди и выше транспортов шли истребители Красного крыла. «Рафаль» Джейн держался в голове импровизированной колонны. Радар французской машины, принадлежащий семейству RBE2, внимательно сканировал окружающее пространство и предупреждал Джейн о потенциальных угрозах. Полетом машины управляла система IMA, самостоятельно справлявшаяся с типовыми задачами пилотирования.

«Фристайлы», словно привязанные, держались за хвостом «Рафаля». «Як» Матвиенко получал радиолокационную информацию с французского самолета. Собранные данные отправлялись на дополняющие сенсоры командирской машины. Второй информационный поток Матвиенко передавал Ковалеву, в недра его слабосильной бортовой РЛС.

К счастью для пилотов «Звезды», небесный океан был пуст. Лишь у самого края МФУ вспыхивали красноватые отклики далеких электромагнитных сигналов.

Щелкнув тумблером боевой частоты, Николай обратился к ведомым:

– Красный-2, Красный-3, мы подходим к черной зоне ПВО. Начинаем снижение. Целевая высота 500 метров. Боевой курс проложен над центром Тарли, рекомендую активировать инфракрасные сенсоры и внимательно смотреть по сторонам.

– Иначе что будет? – весело спросила Джейн.

– Ничего хорошего! Можно врезаться в выросший под крылом небоскреб.

В разговор пилотов вмешалась Ольга. Звук ее голоса искажался шорохом далеких помех.

– Опять сюрпризы, Сергей!? Ты, как всегда, в своем ассортименте.

– Сталь-1, пятьсот метров выдержать сможешь?

– Не уверена. Буду держаться отметки семь, ноль, ноль.

– Принято, Сталь-1. Сталь-2, держитесь на нашем высотном интервале, вам это по плечу.

Ответ Ковалева утонул в жутком шипении. Сергей попытался восстановить связь, но голос полковника продолжал плавать за завесами шумов и потрескиваний. Наконец, голосовой сигнал обрел изначальную четкость.

– Красный-1, задачу понял. На канале сильные электромагнитные помехи. Прошу перейти на резервный канал.

– Принято, Сталь-2.

Сергей оторвался от разговора и положил руку на дроссель. Машина легко сбросила скорость и немного опустила нос. По левой стороне фонаря побежали короткие белые маркеры – «Фристайл» прижимался к земле, сбрасывая десятки метров ледяной пустоты.

Ведомый повторил маневр командира, тогда как тяжелые транспортные самолеты начали пологое снижение по гиперболе. Реактивная струя Ан-72 покраснела в последний раз, а потом стала золотистой желтой.

Сергей вывел «Фристайл» на безопасную высоту и легким движением рукояти выровнял машину по тангажу. Дружелюбные стрелки приборов остановили бешеное вращение и начали двигаться по часовой стрелке.

– Целевая высота достигнута, – прошипел в шлемофоне уверенный голос Матвиенко.

– Принято, Красный-2.

В динамиках послышался низкочастотный шум. Сергей тихо выругался и попытался перенастроить несущую частоту.

МФУ истребителя вспыхнули, на дисплеях появились ярко-зеленые точки. Стрелки и шкалы приборов начали двигаться туда-сюда. Табло повреждений озарилось гирляндами красных лампочек – машина сигнализировала о неисправности шасси и ракетного люка. В левой части кабины вспыхнули индикаторы пожара и маркер ракетной опасности. Над головой зажглось табло автоматического катапультирования. При этом полковник сохранял полный контроль над машиной.