— Как вы догадываетесь, Полин, я имею некоторое влияние на земную жизнь людей. Но вмешиваюсь, призывая их к себе, крайне редко. Я создал человека свободным, позволил ему творить зло, забивать сосуды холестерином, потреблять сладкую газировку, одеваться у Роберто Кавалли, на манер футболистов клуба «Милан». Но иногда я могу притормозить процесс умирания, так сказать. Как в вашем случае. Чисто технически вы сейчас находитесь в состоянии глубокой комы. Осколки бутылки «Watwiller» с указанием года выпуска рассекли вам сонную артерию, а «скорая» не смогла приехать вовремя из-за пробок на улице Риволи. А может, ваши сестры по перу из «Волны» не слишком торопились найти телефон, — я предпочитаю этого не знать. Как бы там ни было, вы можете в любой момент оказаться либо среди мертвых, либо среди живых.
— Лучше второе, — пискнула я своим милым детским голоском, к которому прилагалась неотразимая гримаска, та, от которой все представители мужского пола — мужчины, дети и даже карликовые кролики — падают, сраженные наповал.
Бог и бровью не повел.
— Учитывая нашу предварительную беседу, Полин, я никак не могу допустить вас в рай. По крайней мере, в вашем нынешнем состоянии. Все, кто туда попадает, переходят в иное, высшее измерение. Избавившись от бремени мелких земных забот, они сливаются со всеобщим Разумом, погружаются во вселенскую Любовь, проникаются Состраданием, они… Не хмурьтесь, ПОП… выражаясь доступным вам языком, есть те, кто готов стать членом клуба, а вот вам до этого еще очень далеко.
Это он обо мне?! Это я не достойна стать членом закрытого клуба? Чтобы не взорваться, я сделала несколько коротких вдохов.
— Вы имеете дело с женщиной, которая несколько раз получала приглашение от отборочного комитета «Who's Who» и даже, простите за нескромность, недавно получила карту Extreme-VIP в бутике «Voyage», самого закрытого в мире британского магазина. В 1999 году туда не приняли даже Наоми Кэмпбелл! Ладно, проехали. Главная сила журналисток женской прессы в том, что мы адаптируемся где угодно. Если для того, чтобы попасть к вам, нужно уметь говорить о всеобщей любви и вселенской надежде, я справлюсь — я, как и все, была new age в начале девяностых.
Бог снова глубоко вздохнул: я опять ничего не поняла. Оказывается, именно от суетных мирских забот мне и следовало отказаться, чтобы получить право переступить порог. Немного подумав, я успокоилась. Учитывая критерии отбора в этот райский VIP-Club, в нем почти наверняка состоят те еще старые зануды. Я решила схитрить.
— Ваша взяла. Что же, расстанемся друзьями, отправьте меня обратно, и будем считать вопрос закрытым.
Бог оказался не лишен чувства юмора. Он от души рассмеялся моему нахальству, задумался, пристально разглядывая меня, и спросил:
— Полин, вы верите в чистилище?
— Нет. Пять минут назад я не знала точно, верю ли в существование Создателя, а уж в чистилище с толпами ожидающих своей очереди грешников, тематическими семинарами по техникам искупления… нет, это слишком.
— Тут вы и правы, и не правы. Чистилища в том виде, в каком его описывали средневековые толкователи, не существует. В чистилище люди попадают при жизни. Грехи человечество искупает на земле, понимаете, ПОП? Праздники «Трех золотых дней» в торговых центрах, придорожные рестораны, эпиляции «под бикини», прием новоиспеченных дипломантов в центрах занятости, новые упаковки для продуктов питания — «Открывается на раз»… Я позволяю всему этому существовать только потому, что человек искренне этого жаждет. Большинство предстающих передо мной людей в земной жизни досыта наелись подобными мерзостями, что значительно облегчает им задачу постижения Главной Истины. Но это не ваш случай.
— Не мой?
— Мои эксперты не ошибаются. Вы родились в дружной, любящей семье, владевшей загородным домом в провинции Прованс — Альпы — Лазурный Берег и абонементом в парижском «Поло Кантри-клубе». Вы учились в престижной частной школе, ни разу не оставались на второй год, получили несколько грамот и почти всегда, начиная с семнадцати лет и до замужества, имели успех у тех мужчин, которые вам нравились. В 1990-м вы вышли замуж за милейшего человека, у вас двое детей — мальчик и девочка, оба кудрявые, светловолосые, и собака — короткошерстная такса, получившая медаль в клубе. Вы и ваши близкие совершенно здоровы. Вы носите тридцать восьмой размер. Работа у вас очень денежная, на вашем месте мечтают оказаться тысячи молодых женщин, известные фирмы иногда присылают вам подарки на дом. Короче, ваша жизнь — «крестный путь», уж я-то знаю, о чем говорю.
— Ну, счастье не в деньгах и не в успехе. (Не самое удачное возражение, согласна, но я только-только вышла из комы.)
— Фи, как банально!
— Десять лет назад я потеряла в автоаварии отца.
— Увы, никто не идет по жизни без потерь, но переживания не мешали вам двигаться вперед, напротив. К тому же у вас потрясающая мать.
— Издеваетесь? Три месяца назад она отправилась в круиз с типом, который моложе меня лет на пятнадцать, и ни разу не позвонила.
— Вам бы следовало радоваться, что мама не вмешивается в вашу жизнь. Не всем так везет, — улыбнулся Карл.
— Да кто вы такой, чтобы судить о моих страданиях? — возмутилась я, с вызовом вздернув подбородок.
И не успела я пожалеть о столь красноречивом своем выпаде, как мой собеседник резко бросил:
— Я — Тот, Кто Знает. Скажи спасибо, дурочка, что Я есмь любовь и сострадание.
Во многих отношениях разговор с Богом подобен беседе с главной редакторшей: мало того, что за тобой никогда не оставят последнего слова, так еще и будут бессовестно тобой манипулировать. Когда я попыталась оправдаться (почему, если мне повезло родиться под счастливой звездой, что никак от меня не зависело, я не заслуживаю рая?), Бог тут же наподдал мне:
— Вы же умная женщина, ПОП. И наверняка догадываетесь, что вас ждет в «мире ином»? Девяносто девять процентов тамошних обитателей куда хуже вас. Как они посмотрят на дамочку, которая в сорок лет повизгивает от восторга при виде фотографии Джуда Лоу[5], у которой на все наперед готов ответ, а волнует ее по-настоящему лишь вопрос о том, будет ли бирюзовый цвет писком моды в зимнем сезоне. Да вас на клочки разорвут.
Я возмутилась: как можно говорить о моей профессии таким избитым языком! Как можно меня, журналистку, всю жизнь посвятившую служению женщинам, считать претенциозной дурой? Тут я опустила глаза и увидела, в каком жалком состоянии оказался мой французский маникюр после трагедии. К горлу подступили рыдания.
Помолчав, Бог продолжил:
— ПОП, вы сами знаете, что с вашей жизнью что-то не так. С вашими данными можно было бы придать существованию больше смысла. Поставить перо на службу обездоленным и отверженным. К счастью, не все потеряно. Если вы попадете в рай, я сделаю вам предложение, и вы сможете жить, а не имитировать жизнь…
Я содрогнулась. «Быть, а не казаться» в его понимании наверняка означает сидеть в спортивном костюме и часами читать «дипломатический мир», а не щебетать с приятельницами в кабинете педикюрши. Бог — он явно что-то задумал — продолжил с милой улыбкой:
— …Многие из тех, кто попал в вечность задолго до вас, замечают, что духовная жизнь здесь весьма богата, а вот возможность развлечься предоставляется не очень часто. Молодых женщин здесь немного, но для них время тянется особенно долго. У меня давно появилась мысль выпускать для них газету в полуженском-полуновостном формате. Разумеется, серьезное издание, но в самом современном стиле. Поскольку Франсуаза Жиру мое предложение отклонила — я и теперь не понимаю почему, — мне весьма нужен профессионал пера. Как только я увидел ваше досье, мне все стало ясно…
Он вдохновенно воздел вверх указательный палец и радостно спросил:
— Не хотите стать главным редактором издания «Крылья, журнал высокого полета»?
Приплыли… Напудренная физиономия Бога-Карла сияла от удовольствия. А у меня в голове мелькали заголовки его мечты. Обложка с фотографией матери Терезы, золотыми буквами написано: «Эксклюзивное интервью: молоденькая святая открывает нам свое сердце». Внутри игра-тест: «Кто вы, Любовь или Дар?» за подписью Франциска Ассизского, статья о моде Марии Магдалины, психологические записки Жанны д'Арк «Чем заниматься, войной или любовью, нужно ли выбирать?» и, само собой разумеется, советы по вязанию Терезы из Лизье «Свяжи сама накидку из конопли». И так пятьдесят два раза в год в течение… вечности, под началом директора издания, одержимого манией величия и имеющего на это полное право. Так, посмотрим. Иисус родился 25 декабря, значит, Козерог, следовательно, дьявольски неподходящий руководитель для Рака, то есть для меня. Нечего удивляться, что эта хитрая бестия Франсуаза Жиру уклонилась от такой чести.
