Наконец пришла жена и увела его домой.

Петр Павленко. Сер. 1930-х

Бунин был, как большинство писателей, либерал, чуть ли не социалист, но он постоянно подчеркивал чистоту своей крови, происхождения, но делал это деликатно.

Свирский[20] рассказывал, как Бунин читал «Анну Каренину», перечеркивал, исправлял.

– Что Вы делаете?

– Сокращаю, слишком растянуто. Можно превратить в маленькую повесть.

Павленко говорит про художественное произведение: – Это говно, но это еще не то, что нам надо.

В 1924 году в период организации ЛЕФ, кажется, Шершеневич[21] сказал Маяковскому в публичном месте, кажется, в консерватории или на премьере. Я был в публике.

– Поздравляю вас с законным бриком!

Слова эти облетели всю публику.

24/II. Вчера говорили о Брике и Маяковском, сегодня узнали о смерти А.Н.Толстого и О.М.Брика.

Был у меня приятель в 1937 году. Прислал он мне сценарий, плохой. Отрецензировал, отправил автору. Через несколько времени рукопись возвращается обратно с надписью, что адресат не разыскан. Внизу приписка чьей-то рукой «адресат сидить».

Был период, когда В.Герасимова была замужем за А.Фадеевым. Фадеев любил выпить. С этой точки зрения она не одобряла его времяпрепровождение с А.Н.Толстым.

– С А.Н. вместе вы представляете собой глубоко национальное явление: гуляка-барин и гуляка-мужик. Я представляю себе такую картину: на балкон выходит А.Н., заспанный в халате, а внизу у балкона стоишь ты, знаешь, бывают такие тощие парни в посконных брючонках, в каких-нибудь опорках, но с чрезвычайно лихим видом.

– Ну как, Санька? – спрашивает А.Н.

– А как ваша милость?

– Спасибо. Как ваша?

– Да уж все будет, как следует, А.Н.! – говоришь ты, заливаясь тонким жеребячьим смехом. После этого вы пускаетесь на неделю в самые грязные похождения.

Александр Фадеев. Кон. 1930-х. Фото Е.Тихонова

На траурном митинге по А.М.Горькому бежим по лестнице Гладков[22] и я. Надо было выступать по радио, торопились не опоздать.

На лестнице Гладков оборачивается, видит, что это я, узнает и с совершенно сияющим лицом говорит:

– А урночка-то маленькая какая получилась?

И он показал руками, какая урна.

Мы сидели с Ардовым[23] на каком-то заседании (кажется, в 1938 или 1939 году).

Соболев сидел в берете. Ардов сказал:

– Знаешь, на кого похож Л.С.[24]? На повара.

Немного помолчав, добавил:

– А Фадеев похож на шофера. (Фадеев председательствовал.)

Потом добавил:

– А в сущности, весь президиум можно рассматривать как дворню б. дома: Караваева[25] – кухарка, Герасимова – горничная, Федин[26] – камердинер.

В это время вошел А.Н.Толстой.

– Вот барин пришел, – сказал я.

– Нет, это не барин, а визитер, которого не пускают наверх, так как он под хмельком. Видишь, как камердинер его не допускает. (В это время А.Н. разговаривал с Фединым.)

Вся эта мгновенная импровизация характеризует юмористическое дарование В.Ардова.

Однажды я, Чумандрин[27] и двое молодых драматургов Штейн и Воеводин поехали к А.Н.Толстому в Детское Село (1933, зимою). У Толстого шла беседа о театре. А.Н. угощал нас обедом. За столом кроме нас присутствовала престарелая тетка Н.В.Крандиевской, позднее пришла дочь А.Н., Марианна. За этим обедом произошел один очень серьезный разговор, который рисует А.Н. с его истинной стороны.

Москва, улица Горького. 1936

Я тогда только что вернулся с Кубани, где собирал материал о работе МТС.

Когда А.Н. узнал об этом, он начал жадно расспрашивать подробности этого последнего и, может быть, наиболее драматического лета коллективизации. Я рассказывал. Присутствующий при этом разговоре Воеводин[28] сказал:

– А знаете, все-таки жалко этого уходящего в прошлое, такого поэтического крестьянского уклада.

А.Н. вдруг круто обернулся к нему и грозно спросил:

– То есть, позвольте, чего вам жалко?

Чем сразу поставил Воеводина в тупик.

Мне показалось, что Воеводину не столько было жалко «уходящего уклада», сколько он решил «потрафить барину».

Грозная интонация вопроса, заданного А.Н.Толстым, вызвала у него замешательство. Он что-то пролепетал про сады, соловьев и т.п., кажется, упомянул Есенина.

По мере того как он говорил, А.Н. постепенно багровел и краснел от гнева.

– Слушайте, вы черт знает что говорите! Деревня совсем не то, что вы подразумеваете. Деревня – это дикость, невежество, грязь. Это вековые гири на ногах человечества. Если вы хотите знать, я потому и стал на сторону Коминтерна (он так и сказал), что понял ту силу, которая повернет историю человечества и покончит со всяческой отсталостью.

Особенно выразительно прозвучало в устах А.Н. слово «Коминтерн». Он говорил не о России только.

Шли на похороны Маяковского Ю.Н. (Юрий Николаевич. – Н.Г.), Фадеев, В.Герасимова, Муся (Берггольц. – Н.Г.). Я только что вернулся из Ленинграда. Я зашел, простился с телом Маяковского. Потом пошли по Поварской до Арбата. Машина с его телом быстро проехала.

Вале стало холодно, и она сказала:

– Чего мы потащимся? Пошли домой.

И мы вернулись.

Похороны Маяковского. Ю.Либединский и А.Фадеев (второй и третий слева) несут гроб поэта. Апрель 1930

В 1939 году был разговор с В.Звягинцевой[29] об А.Н.Толстом. Т. ездил в освобожденные области и вернулся с большими трофеями. Это вызвало большой шум в московском обществе.

В частности, один букинист при встрече меня спросил:

– Правда ли, что А.Н. привез из Львова фонтан?

– Думаю, что нет. Наверное, выдумка.

– А если выдумка, то тоже здорово, а?

В это время я встретился с В.Звягинцевой, которая тоже слыхала об этом и возмущалась:

– Какое безобразие! Как это наше правительство терпит такие барские штучки!

И т.д.

На это я ответил:

– В кратком курсе истории ВКП(б) написано, что тридцать тысяч помещиков владели Россией. Наша молодежь теперь не знает, что такое живой помещик, так А.Н. дает об этом понятие. Можно себе представить, что было в России, когда тридцать тысяч людей, подобных А.Н., ею управляли.

Однажды мы возвращались в одном вагоне из Москвы в Ленинград после какого-то пленума. Я стоял в коридоре и слышал разговор, который происходил между Т. и Михаилом Козаковым[30]. А.Н.Толстой вернулся из-за границы, и Михаил Козаков интересовался его впечатлениями. В частности, его интересовали сведения о кризисе, происходящем в Европе.