– Я очень рада, Хок. Они помогли мне – я им очень признательна. Скажи, что я благодарна за заботу обо мне и за то, что они спасли меня от смерти.

Хок снова заговорил на непонятном для Анастасии языке, звучание которого ей все больше и больше нравилось. Она перестала чувствовать свое одиночество.

Когда Хок договорил, обе женщины улыбнулись Анастасии, а потом Девушка-Кукуруза обратилась к ней на ломаном английском языке:

– Мы рады здесь тебе, Женщина Весны. Останься столько, сколько захочешь.

– Спасибо.

– Если тебе так проще, зови меня Девушка-Кукуруза.

Анастасия кивнула и вдруг покрылась обильной испариной – она была еще крайне слаба, и тот малый запас сил, который у нее был, истощился.

– Спасибо, – со слабой улыбкой поблагодарила она. – Конечно, мне так будет легче, хотя у вас удивительно красивый язык.

– Ты хорошая, – улыбнулась Девушка-Кукуруза.

Тетя что-то быстро сказала Хоку. Тот озабоченно посмотрел на Анастасию:

– Несиэнгнум говорит, что мы отбираем у тебя силы. Ты еще не настолько окрепла, чтобы принимать гостей.

Анастасия несколько озадаченно кивнула. Ей как-то не приходило в голову, что в данный момент она принимает гостей, однако родственница Хока со своей проницательностью и житейской мудростью, несомненно, по сути была права.

– Сейчас мы принесем тебе поесть, и после этого ты сможешь еще поспать.

– Хок...

Он обернулся.

– А мои родители? Они, наверное, с ума сходят.

– Я об этом уже думал. Я написал письмо о том, что с нами все хорошо и что очень скоро мы вернемся домой и тогда все объясним. Один из моих соплеменников согласился отнести им мою записку, хотя для него это путешествие будет небезопасным.

– Спасибо, Хок.

– В письме я ни словом не упомянул о том, что с тобой случилось, чтобы не добавлять им беспокойства, и также ничего не написал про Латимеров – только попросил выставить дополнительную охрану. Это все, что я смог сделать.

– Как ты все хорошо придумал! Я так тебе благодарна за письмо и особенно за то, что человек твоего народа согласился рискнуть жизнью, чтобы доставить его моим родителям. Я всем сердцем надеюсь, что все будет хорошо.

– Я тоже надеюсь на это, – многозначительно добавил Хок, думая о чем-то своем.

Вскоре Несиэнгнум принесла Анастасии глиняную плошку с горячей маисовой кашей. Хок помог больной приподняться и принялся кормить ее, понемногу зачерпывая кашу свежей лепешкой.

Было замечательно вкусно – Анастасия ела с удовольствием, наслаждаясь нежным вкусом маиса, однако довольно скоро с виноватым видом отстранила от себя плошку:

– Хок, эта такая вкуснота, но я, честное слово, больше не могу. Скажи им, что ничего вкуснее я не ела.

Хок улыбнулся и вернул посуду Несиэнгнум, добавив при этом несколько фраз на ее языке, от которых та просияла от удовольствия.

В завершение трапезы Анастасии принесли горячее питье. Хок поднес чашку к ее губам и, пока она пила, рассказал, что хопи редко пьют пустую воду – они предпочитают питье из трав, которое не только хорошо утоляет жажду, но и очень полезно.

Горячий настой согрел Анастасию, ей стало уютно и спокойно. Хок снова бережно опустил ее на одеяла и заботливо укрыл. Глаза Анастасии начали сами собой закрываться, и через минуту-другую она уже спала крепким сном выздоравливающей.

В следующий раз, когда Анастасия проснулась, комната была погружена в сумерки, а окно было темным. Встревоженная, она быстро села на постели.

– Хок! – позвала она.

Ответом ей была тишина, но очень скоро до ее слуха донесся мягкий топоток индейских мокасин, и над ней склонилось улыбающееся лицо Девушки-Кукурузы.

– Все хорошо? – заботливо поинтересовалась она.

– Да. Просто я только что проснулась и удивилась, куда подевался Хок.

– Он здесь. Я его приведу. Не волнуйся. Он тебя не бросит, – с запинками ответила ей Девушка-Кукуруза, старательно подыскивая нужные слова.

Индианка вышла. Время для Анастасии тянулось бесконечно. Наконец в комнату вошел Хок, взял ее за руку и ободряюще сжал.

– Ну как ты? Похоже, силы потихоньку возвращаются?

– Да. Я опять проголодалась.

– Ну, это дело поправимое.

Вскоре он вернулся с очередной порцией маисовой каши. Опять он ее кормил, и на этот раз Анастасия ела с гораздо большим аппетитом. Когда каша уже не лезла в горло, Хок дал ей чашку с питьем и проследил, чтобы она выпила все. Потом поставил пустую чашку рядом с собой на пол и обеими руками обнял Анастасию. В комнате, кроме них, никого не было. Анастасия со вздохом облегчения приникла к груди возлюбленного и задумчиво стала гладить его мускулистую руку.

– Хок, а когда мы поедем домой?

– Тебе не терпится уехать отсюда?

– Вовсе нет. Просто я очень волнуюсь за родителей.

– Я понимаю, – кивнул Хок и поцеловал ее в макушку. – Но со здоровьем шутить нельзя. Я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, и тогда мы сможем уехать. Ты молодая и сильная, так что встанешь на ноги буквально за несколько дней.

– Хорошо. Мне очень нравятся твои тетя и племянница – они так обо мне заботятся.

– Спасибо. Я рад, что они тебе пришлись по душе. Хопи очень мягкий и миролюбивый народ. Мне хотелось бы, чтобы ты пожила с ними подольше и узнала получше.

– Мне тоже этого хочется, Хок.

– Тогда мы вернемся сюда еще раз, когда будет побольше времени и на Литл-Колорадо все уладится.

Анастасия вздрогнула, вспомнив вдруг, что их ждет впереди. Ей нужно быть очень сильной, чтобы вынести все и добиться справедливости. Хок прав – она побудет здесь еще несколько дней, чтобы окончательно поправиться.

– Стейси, тебе сейчас лучше лечь спать, – помолчав, заметил Хок. – А утром посмотрим, как ты будешь себя чувствовать.

– Хорошо. Тогда спокойной ночи.

Хок нежно поцеловал Анастасию в губы и помог ей улечься поудобнее, подоткнул со всех сторон одеяло и напоследок поцеловал снова, на этот раз в лоб, после чего поднялся на ноги и тихонько вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Анастасия заснула почти мгновенно и беспробудно проспала всю ночь. Никакие сны нет мучили ее.

Проснулась она на рассвете. За окном было еще темно, а с улицы уже доносились торопливые шаги, слышалась непонятная речь. В селении начинался новый день. Анастасия обвела глазами комнату и увидела, что Несиэнгнум снова сидит перед очагом и что-то варит на огне. Девушка-Кукуруза убирала расстеленные на полу одеяла и овечьи шкуры, скатывая их в рулоны и один за другим ставя к стене.

Вошел Хок. Увидев, что Анастасия лежит с открытыми глазами, он заторопился к ней и присел рядом на корточки.

– Доброе утро. Вот теперь другое дело – вид со вчерашним не сравнить. Не хочешь подняться на крышу подышать воздухом, пока все вокруг еще не раскалилось?

– На крышу?

– Люди здесь очень много времени проводят на крышах своих домов. Они плоские, и получается вроде как дополнительная комната. В летнюю жару, когда в доме нечем дышать, даже спят на крышах да и вообще разными делами на них занимаются.

– Например, цыплят высиживают? Хок засмеялся и взял ее за руку.

– Есть хочешь?

– Голодна как волк!

– Замечательно. Значит, ты действительно идешь на поправку.

– Послушай, Хок, я так рано проснулась, а люди уже встали. Что-то случилось?

– Хопи так живут. Я тебе сейчас объясню. Как ты уже поняла, встают здесь очень рано. У них, так сказать, два рассвета. Одна утренняя заря сумеречная, когда солнечный свет только-только брезжит, а вторая – когда солнце уже встает над горизонтом. День у них начинается с первой зарей. Пока люди разводят огонь, чтобы приготовить еду, убирают после сна одеяла, завтракают – Ткакмонгви, что можно перевести как Глашатай Племени, Который Выступает От Имени Вождя, выкрикивает сообщения о предстоящих церемониях и обычные житейские новости – что пропал бык, например, или еще что-нибудь подобное.

Анастасия слушала как зачарованная.

– Получается, что Глашатай Племени вроде как местная газета?