Бинтуя ему голову, миссис Гейл внимательно смотрела на Роджера. Ему очень было интересно знать, что скрывается за этими небесно-голубыми глазами, которые умели смотреть по-детски невинно.

Покончив с перевязкой, она весело сказала:

— Я знала, что у миссис Мейбл кто-то был, но кто именно — не догадывалась. Раньше Мейбл работала здесь горничной. А Фред Три большей частью по ночам и все вечера проводит в Арнткотт-Армз. Ну, а когда муж перестает обращать внимание на жену…

Она помолчала:

— Полагаю, что продолжать не стоит. Знаете, я только что, проходя мимо, посмотрела на Мейбл, у нее такой вид, что она умрет, если не услышит доброго слова.

— Будьте добры, оторвите у меня от рубашки рукав, я тогда надену пиджак и пойду с ней потолкую.

— Отрывать рукав нет никакой необходимости, — возразила Дафния, — эта кровь великолепно отстирается в холодной воде. Я сама это сделаю. Джон, сбегай наверх и принеси одну из твоих рубашек. Знаешь, с воротником «апаш», у него шея потолще, чем у тебя.

Дождавшись, когда ее муж ушел, она очень спокойно спросила у Роджера:

— Можете ли вы скрыть эту историю от мужа Мейбл хотя бы сегодня?

Роджер не ответил, и она продолжала уже более резко:

— Этой бедняжке надо немного отдохнуть. На нее обрушивается один удар за другим, и какие удары! Я совсем не уверена, что нам не следует вызвать для нее доктора… А если вы еще заставите ее объясняться сегодня с мужем…

Роджер усмехнулся:

— Это самое последнее, что я хочу сделать. Я сразу не ответил, потому что обдумывал, нельзя ли сделать так, чтобы ваш милейший «дуб» вообще никогда об этом не узнал. Сомнительно, чтобы мы теперь предъявили обвинение Джорджу Энзеллу, коль скоро появилось данное алиби. Возможно, позднее нам ее показания могут понадобиться, но я не уверен, что так может случиться. Те двое, которые покушались на жизнь миссис Три, почти несомненно «наши» люди. Скорее всего у них имеются здесь если не соучастники, то пособники, но пока это лишь мое предположение. Я никак не могу поверить, чтобы им был Джордж Энзелл. Мы расскажем Дубу только часть истории, а если его жена сможет остаться у вас на ночь по предписанию врача, разумеется, в нашем распоряжении будет некоторый запас времени, чтобы мы смогли все обыграть.

— Значит, вы все же человек, — проговорила Дафния. — Простите, что я взбеленилась. Мейбл может оставаться у нас столько времени, сколько вы найдете нужным. Кто будет разговаривать с Дубом?

— Я.

Пришел Джон Гейл, неся в руках белую рубашку с отложным воротником. Дафния с безразличным видом наблюдала, как Роджер переодевается.

Роджер вышел из кухни.

Он прошел через переднюю комнату, в которой сидели и о чем-то болтали Кэтлин и Лайонел Фолей, вряд ли прислушиваясь к музыке, передаваемой по радио. Мысленно он отметил про себя забинтованную ногу Фолея. Теперь его собственный мозг работал более рационально, и он уже начал разбираться в некоторых загадках, которые совсем недавно ставили его в тупик, и не пугался тому, что в ходе расследования возникали новые.

В известной мере ощущение срочности прошло, точно так же, как и ощущение опасности.

Те двое людей, совершенно не знакомые ему, наверняка были чужаками и для здешних обитателей. Если только их поймают и они заговорят, от тайн и загадок ничего не останется.

Роджер вошел в маленькую комнатку, где стоял местный сержант Дейтон, а в удобном кресле полулежала Мейбл Три, глаза у нее были закрыты. Сбоку на столике стоял поднос с чаем.

Услышав его шаги, она открыла глаза, а как только увидела, кто вошел, выпрямилась в кресле.

— Не надо так сильно переживать, — улыбнулся Роджер. — Как вы себя чувствуете?

— Полагаю, что я уже олл-райт, и… я не знаю, какими словами мне вас благодарить…

— То, что вы сами сделали, когда увидели, что он вытащил свой нож, уравнивает то, что сделал я. Как говорится, мы с вами квиты, никто никому ничего не должен, — заявил Роджер, усаживаясь на кончик стула и внимательно глядя на нее.

— Олл-райт, сержант, подождите снаружи, хорошо?

Потом, посмотрев уже на Дафнию Гейл, выразительно добавил:

— Извините, но…

Она поморщилась, но послушно вышла следом за сержантом.

Комната была комфортабельно обставлена, в ней было тепло и уютно. На стене висели фотографии лошадей, штук десять-двенадцать, и каждая была подписана: либо владельцем коня, либо жокеем.

— Ну, миссис Три, давайте потолкуем, — начал Роджер. — Нам известно, что у вас имеются неотложные личные проблемы, и мы хотим вам помочь в силу своих возможностей. Сегодня на ночь вы останетесь здесь, по распоряжению врача, и это даст нам время посмотреть, что именно мы сумеем скрыть от газетчиков. Если удастся не опубликовывать вообще всю историю, тем лучше. Но вы должны откровенно ответить на все мои вопросы, потому что мне необходимо знать всю правду.

— Я все вам расскажу, — обещала она, и на глаза ей навернулись слезы.

— Вот и хорошо. Скажите, как давно продолжается ваша связь с Джорджем Энзеллом?

— Наверное, месяцев шесть.

— Когда она началась?

— Вообще-то все получилось очень забавно. Я обычно езжу в Ридинг раз в две недели, мой муж против того, чтобы я там бывала чаще и это был мой выходной день, если вы понимаете, что я имею в виду. Я люблю большой город, особенно в базарный день… И получилось так, что я была на рынке в одно время с Джорджем. Он покупал себе резиновые сапоги и какие-то вещи для огорода. Он не любит ходить по магазинам, говорит, что на рынке легче найти хорошие товары. Мы зашли в кафе, выпили вместе по чашке чая со сдобными булочками… Понимаете, мы знали друг дружку еще в школе, ну и одно-другое… Сама не знаю, как получилось, что я рассказала ему о своей жизни с Фредом. Он ответил, что это его не удивляет, он так и предполагал. Он никогда не любил Фреда. И… случайно он собирался в тот день пойти в кино и предложил мне пойти с ним. Вот и вся история, сэр… Потом мы договорились снова увидеться на рынке через две недели, то есть в следующем месяце. Это было летом. Мы не пошли в кино, а взяли лодку и…

Не было необходимости «закручивать гайки», все было ясно.

— Олл-райт, миссис Три, — спокойно сказал Роджер, понимая, что теперь, когда она ему сказала самое главное, у нее будет легче на душе. Очевидно, она мучилась, не зная, как будет проходить это объяснение, и не думала, что все окажется так просто.

— Когда вы в последний раз видели Джорджа?

— Вчера вечером.

— Вы встретились в Ридинге, как обычно?

— Да, в известном смысле. Джордж сказал, что он не сумеет освободиться днем, в Фолей-Холле у них какие-то неприятности, так что он не успел сделать все, что положено, в саду… Если бы он попросил свои обычные выходные полдня, это выглядело бы подозрительно. Поэтому он договорился встретиться со мной вечером, вот и все… Я… я подумала и придумала себе приятельницу в Ридинге, ну, а поскольку я первый раз собралась уехать из дома за месяц, Фреду было все равно, когда я вернусь домой. Да и вообще-то ему нет до меня дела, я же всего для него лишь прислуга…

Она закрыла глаза, не в силах продолжать свою грустную исповедь и стараясь не заплакать от чувства обиды, но слезы все равно потекли по бледным щекам.

— Но, наверное, я не должна говорить ничего плохого про него, это я сама все натворила… Мне за все и отвечать… Я не сдержала клятвы супружеской верности. Мистер Вест, я не знаю, что скажет мой муж, когда он узнает правду. Меня бы не удивило, если бы он меня убил…

— Он не только вас не убьет, он вас даже пальцем не тронет, — заверил ее Роджер. — У нас есть возможности это обеспечить.

Конечно, это были всего лишь слова, но они в какой-то мере успокаивали, вселяли уверенность.

— Когда Джордж приехал в Ридинг?

— Примерно в восемь вечера.

— А когда уехал?

— Мы уехали на машине, он всегда меня подвозит назад в темные вечера. Я вылезла, как обычно, на другом краю Арнткотта и пересела там на автобус из Ридинга. Тогда это действительно походит на то, что я возвращаюсь от своей приятельницы, у которой на этой дороге имеется небольшой коттедж… Мы всегда были так осторожны.