Гарий устроился рядом с Алеком, сидел полуотвернувшись, неестественно выпрямившись.

— Думаешь, смеяться буду? — вздохнул Алек. Мальчишка передёрнул плечами и повернулся.

— Не… — вытер мокрые щёки. Алеку захотелось сказать ему что-нибудь высокомудрое и утешающее, но в голову ничего не пришло. Самому бы кто сказал…

— И снова ходж зовёт, — пробормотал он первую строчку сталата. — Как там дальше?

— Не помню, — отозвался Гарий. — Смотреть вперёд, не оглядываться… м-м-м… дорога сама собою стелется под ноги…

— Под колёса.

Караван вышел из посёлка и растянулся по дороге. Мальчишка всё-таки не последовал совету из сталата, привстал и оглянулся на посёлок. Кое-то вышел на стены, но основная часть собравшихся уже расходилась по домам.

Гарий глянул на один из фургонов и повеселел. На облучке рядом с маленьким огненно-рыжим дядькой сидела не менее рыжая девчонка. Она сурово хмурилась и не смотрела в его сторону.

Мальчишка отвернулся, снова глядя вперёд, и подавил желание засвистать легкомысленно на мотив не сталата, детской дразнилки.

— Хочешь, полезай внутрь, — предложил Алек. — Досыпай.

Мальчишка замотал головой — и от души зевнул. Он действительно не выспался, первую половину ночи перекладывал свои вещи, заботливо собранные Дариной, разбирал, что где. Потом не мог уснуть от волнения, а когда забылся коротким сном, ему пригрезилась Мона…

Гарий почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо, и торопливо скрылся в фургон. Решив, что всё равно не заснёт, достал турбинку и вытряхнул на застилающий дно фургона войлок бумаги и пергаментные свитки. Поворошил, отпихнул в сторону расчёты звёздных тропок, сделанные вместе им и Кристой, посмеялся над неуклюжими сталатами, которые пытался однажды сочинить, с раскаянием изучил записи форм для двух мечей, которые в последнее время не спешил повторять.

Наконец попалась тонкая тетрадка. На обложке из более толстой бумаги был выдавлен растительный узор, буква "Еджи", означающая, что книжку отпечатали в друкарне посёлка Мечты, и четыре сплетённых иеро.

— Во имя и для Жизни Живой, — пробормотал Гарий, проводя по надписи пальцами, раскрыл тетрадку, которую вчера ему одолжила Луиса.

Усталость всё-таки давала о себе знать. Прочитав пару страниц, Гарий закрывал глаза, повторяя про себя прочитанное, проверял себя и читал снова. Каждый раз сосредоточиться на тетрадке было труднее.

Мальчишка задремал над книгой и в полусне слышал, как учитель и Даниэл разговаривают наверху.

— И что, вы серьёзно считали, что я от этого взбешусь и утворю что-нибудь? — с горькой иронией вопрошал Алек. — Набью тебе морду, запрещу сестре с тобой общаться? Угу, запретишь такой, пожалуй… Выросла девчонка… на мою голову!..

— Я её люблю. И она любит меня, — твёрдо сказал Дэн. — И никакие запреты, никакие "по морде" этого не изменят. Извини, конечно, что скрывали, думали ерунду…

Алек засмеялся невесело.

— Ну, не "по морде", а по шее пару раз ты заслужил. А она — по заднице!.. Как раз за то, что скрывали и думали обо мне такое. Скрытники чтоб вас, мастера этой, как её… конспирации!..

Разговор был до того долог и труден, что кемарившему Гарию приснилось, будто кто-то рядом мается какой-то болью, и он едва не отправился помогать. Но друзья в конце концов поладили.

— Осень, говоришь, — проворчал Алек. — Ладно. Только если ты обидишь её…

— Этого не будет никогда, — перебил Дэн.

Караван покинул город через восточные врата на восходе, а на закате через западные вошёл одинокий странник.

Привратные стражи отсалютовали, играющие у стены дети испустили радостные кличи и набросились было с приветствиями, но весёлые голоса быстро стихли. Один из особо сообразительных тут же метнулся к травному дому.

— Спасибо, но лодка мне не нужна… — сказала Юлия, устало улыбаясь знакомым. Это была шутка, намёк на старую историю.

— Уверена? — спросила бывшая здесь же Кнопка. Юлия выпростала руку из грязноватой повязки через плечо и взлохматила ей волосы.

— Конечно.

Эрика встала рядом, держась так, будто готова была подхватить девушку.

— Что нового в посёлке? — неосторожно поинтересовалась Юлия и была тотчас погребена под ворохом разрозненных новостей. Девочки прыгали вокруг, перекрикивая друг друга.

— Погодите, не частите так! Я ничего не поняла!..

— Да вон Криста идёт, — указала Улитка. — Сейчас всё расскажет, и то, что было, и то, что будет.

— Но сначала ты расскажешь нам, куда тебя опять угораздило влезть, — заявила Криста, подходя.

— Нет, сначала ты пойдёшь со мной в травный дом, а уж там будешь отвечать на вопросы и задавать их, — Маритэ.

Юлия вздохнула с видом человека, который покоряется неизбежному, подруги обняли её, осторожно, сберегая руку в повязке, и повлекли к травному дому.

— Где ты ухитрилась? — спросила Маритэ, мимоходом проводя ладонью над раной.

— Да так, ерунда… — неопределённо отмахнулась Юлия.

— И ещё хромаешь…

— Самую малость.

Криста смотрела на дорожную сумку, так, словно могла видеть сквозь кожу.

— В прошлый раз ты притащила живого. В этот раз — мёртвых.

— Ничего-то от тебя не скроешь, — недовольно пробормотала Юлия. Они вошли в травный дом, и девушка потащила ремень сумки через голову, тихо вскрикнула и так и замерла с воздетой рукой.

— Это, по-твоему, называется "ерунда"? — свирепо спросила Маритэ, помогая ей.

— Нет, это называется "трещины в лучевых", — определила Кати.

Криста забрала сумку и вытряхнула из неё всякие необходимые мелочи для путешественника — и два смятых кожаных шлема и один нож.

— Вот твои мёртвые, — сказала Юлия.

— Твои мёртвые, — возразила Криста, разглядывая трофеи подруги. Особенно её заинтересовал нож. Самые простые ножны, деревянные, обтянутые кожей — и костяная рукоять со сложной резьбой. Девушка потянула клинок из ножен.

— Знакомое дело.

— Мне тоже стало интересно, — кивнула Юлия. — Решила взять, показать старшим…

— Думаю, наши приятели из Орлов тоже не откажутся посмотреть.

Юлия заметно вздрогнула. Впрочем, это могло быть из-за неловкого движения целительниц, которые помогали ей снять рубаху.

— Какие ещё Орлы?.. — спросила с изумлением.

— А, тебе не говорили? К нам тут явились несколько…

Юлия выслушала историю ночного нападения и возвращения знаменитой войи.

— Оказывается, Жемчуг всё время после войны преспокойно себе жила у беричей. Ну не совсем преспокойно… — Криста прищурилась. — Похоже, ты не удивлена.

— Не особенно, — признала Юлия. — Нашим тропам случалось пересечься в лесу, — воспользовалась витиеватым берским выражением.

— И ничего никому не сказала.

Юлия пожала плечами:

— Зачем?

— А вот сейчас тебе придётся рассказать всё, что произошло между тобой и двумя несчастными владельцами шлемов, — Криста кивнула на них.

— Тремя, не двумя. Один ушёл.

— Плохо, — пробормотала Криста.

— Кстати, — Юлия завертела головой. — А как "живой", которого я притащила в прошлый раз?

— Он уже ходит, — похвасталась Кати.

— И как раз ушёл куда-то… — Маритэ прищурилась, глядя сквозь стены травного дома, дёрнула плечами. — Кажется, сегодня я его не видела.

Кати вдруг тревожно нахмурилась. Снялась с места и поводила рукой над кроватью берича.

— Сегодня он спал не здесь. Может быть, у сородичей?

— А может быть, их кланы враги? — мягко сказала Юлия. — И наши гости, увидев его…

— Ну, не будут же они резать друг друга прямо у нас на пороге, — неуверенно сказала Маритэ. Девушки переглянулись, в их взглядах читалась одна и та же мысль — от этих беричей всего можно ожидать.

— Ну так пойдём выясним, — сказала Криста. — Хотя мне кажется, что твой найдёныш, Юлия, попросту не стал злоупотреблять нашим гостеприимством и покинул нас.

— Он уже ходит, но не слишком-то шустро, чтобы покидать, — возразила Маритэ.