Сколько лет прошло! и вдруг все-таки почему-то вспомнилось что-то.
— Ушкало помнишь? — спросил Онисим.
— Онисим! — узнал тоже Мануйло и тоже вспомнил разговор о палочке, найденной когда-то возле прудика, где исстари жили вьюн и карась.
И вот какой был Мануйло, что шестьдесят лет человеку минуло, все на свете видел, даже Москву и Калинина, а как вспомнил ушкало и о том, как он в простоте своей указал товарищу в лазарете Корабельную Чащу, и теперь встретился с ясными глазами старого Онисима, то не мог глядеть, как на солнце, потупился, смешался.
— Видишь ли ты? — спросил он, указывая на мальчиков со сверкающими ножами в руках.
— Я это знаю, — ответил Онисим, — они только начали подсочку, я спешу: война кончилась, и это дело надо бросать.
— Нет, — ответил Мануйло, — ты не понимаешь всей беды с вашей Корабельной Чащей…
— Не знаю? — повторил Онисим. — Как же так не знаю, что ты говоришь?
И сел на ту самую лавочку-беседку, где и сто и больше лет присаживались люди, и сами собой, не спрашиваясь, выросли четыре березки.
Мануйло, конечно, тут же подсел к старику.
Все рассказал Онисим о том, как пришел к ним солдат с подвязанной рукой и уговорил пожертвовать на войну с врагами Корабельную Чащу. И что он собрался было идти к Калинину, но на дороге, в первой же от сузема деревне, узнал большую радость для всех и тут же вернулся: если кончилась война, то зачем же рубить Корабельную Чащу?
Выслушав Онисима, Мануйло сказал ему только одно:
— Не понимаешь ты, дед, в чем тут наша сказка.
Онисим улыбнулся и поглядел прямо в глаза Мануйлы и ласково сказал ему:
— Могу, конечно, и не понять, друг мой, а ты не гордись и сказку свою обрати в правду.
— Правда, — ответил Мануйло, — дедушка, как была правдой, так и теперь она остается.
— А я про что же сам говорю постоянно молодым? Правда! Да и не я один, а и все деды и прадеды наши учили: «Не гонитесь, деточки, за счастьем в одиночку, гонитесь дружно за правдой».
— Вот так точно мне и Калинин сказал: мало ли найдется у нас лесов для войны, чтобы сделать дубинку из дерева и хлестать ею врага. А есть такие леса, откуда вытекает великая река. Начало такой реки вот и надо хранить. Во всем мире так ведется, что сначала все леса изведут, а потом хватятся, да уж поздно: леса извели, а без лесов на солнце вся правда наша и высохла.
— Тебе это Калинин сказал? — спросил Онисим. И сразу весь помолодел.
— Калинин это сказал, — ответил Мануйло, — и велел мне скорее идти сюда и спасти Корабельную Чащу: есть и бумага от него. Он сказал еще, что по таким заповедным лесам мы будем учиться выращивать новые небывалые леса на защиту мира во всем мире.
— И как же ты понимаешь, — спросил Онисим, — войн теперь на земле вовсе не будет?
— Вот и я тоже так спросил Калинина, и он мне ответил: войн будет еще довольно, да мысль наша будет не туда устремляться: пусть война, если нужно, да люди будут сближаться между собой не для войны, а для мира.
— Это правда истинная, — ответил Онисим. — Пойдем теперь на гору.
И, оставив детей в избушке досыпать свое время, Онисим с Мануйлой поднялись, на Третью гору. Лунными увалами оленьего моха они прошли на Звонкую сечу.
Сказать, чтобы так уж очень-то обрадовался Веселкин своему другу, нельзя: он был весь чем-то занят и видно было: эту подсочку на смерть делать было ему — нелегко.
Слушая Мануйлу и все, что сказал Калинин, Веселкин долго молчал и, выслушав, крепко задумался.
А тут-то прибежали сюда Митраша с Настей и остановились, как дикие зверьки, на поляне под елочкой необыкновенно правильной формы.
Они узнали отца, и он догадался, спросил:
— А мать?
Ему ничего не сказали.
И он вдруг все понял, и весь изменился.
Еще пели тетерева утреннюю свою колыбельную песнь — едва ли сейчас слышал песню Веселкин. Он сел на лавочку и крепко задумался. Несколько коротких мгновений прошло, а как показалось долго!
Вдруг он вздрогнул, очнулся, оглянулся вокруг на поляне, встретился глазами с елкой необычайно правильной формы в красных шишках, осыпаемых золотой пыльцой. Увидев елочку, Веселкин видимо сделал над собою усилие.
В эту минуту солнце вышло из облаков, и свет великий, могучий, огромный бросился на поляну.
— Ну, герои, здравствуйте! — сказал отец, и дети бросились к нему.
За это время все мальчики, работавшие на опушке Корабельной Чащи, собрались на Звонкой сече.
Увидав их, Веселкин приказал им закончить подсочку на смерть и положить пластыри на все раны.
Так и была Спасена Корабельная Чаща, хорошими простыми людьми она была спасена.
Выходные данные
Михаил Михайлович Пришвин
ГЛАЗА ЗЕМЛИ. КОРАБЕЛЬНАЯ ЧАЩА
Составитель Валерия Дмитриевна Пришвина
Редактор Г. Н. Скобликов
Оформление Я. Н. Мельника.
Техн. редактор О. Я. Понятовская
Корректоры Р. М. Цветкова, С. А. Кулакова, А. И. Адрианова, С. М. Кадошникова
Текст печатается по изданию: М. М. Пришвин. Избранные произведения в двух томах. М., «Художественная литература», 1972.
В данном издании повесть-сказка «Корабельная Чаща или Слово Правды» печатается по изданию: М. М. Пришвин, Избранные произведения в двух томах, т. 2, М., Художественная литература, 1972 г., сверенному с авторской машинописью, хранящейся в архиве М. М. Пришвина.
ИБ № 694
Сдано в набор 10.07.80. Подписано к печати 28.01.81.
Формат 84 x 108/32. Бумага тип. № 3.
Гарнитура литературная. Печать высокая.
Усл. п. л. 22.68. Уч. — изд. л. 21,75.
Тираж 150 000 экз. Заказ № 2301. Цена 2 руб.
Южно-Уральское книжное издательство,
454113, г. Челябинск, пл. Революции, 2.
Областная типография Челяб. обл. управления издательств, полиграфии и книжкой торговли,
454000, г. Челябинск, ул. Творческая, 127
